– Для начала пока не заводить опрометчиво сомнительных друзей, не говоря уже о случайных любовниках. А потом посмотрим. Создание Сонмищ – запретная практика, Аврора, и на каждом углу информацию об этом не найдешь. Мне нужно больше времени на выяснение всех обстоятельств и возможных последствий.
– То есть ты предлагаешь мне просто сидеть на попе ровно и ждать, когда ты узнаешь, как все обстоит? – Вот теперь я сочла необходимым уставиться на него.
– Вообще-то, на твою пятую точку у меня масса разнообразных планов, не включающих в себя простое сидение, но, в принципе, да, так и есть. Разве это не мечта любой женщины, чтобы все проблемы за нее решал сильный, благородный и сексуальный мужик? – Мне осталось только в очередной раз закатить глаза и проглотить замечание о его непревзойденных скромности и самонадеянности, или на языке уже мозоль просто будет. – В конце концов, ты всегда можешь попросить Двоедушного избавить тебя и остальных от печати и потеряешь свою эксклюзивную ценность для окружающих.
– Ага, тебе этого, я так посмотрю, очень хотелось бы.
– Прямо сейчас мне хотелось бы поговорить о том, как долго ты намерена игнорировать свое желание перейти со мной к горизонтальному танго. И как сделать, чтобы это время свести к минимуму.
Я сдержала досадливый вздох. Нет, я, конечно, могу сколько угодно декларировать вслух для этой заносчивой задницы, что спать я с ним не собираюсь. Но себя-то нет резона обманывать. Бомба, что тикает все громче между нами, все равно рванет, тем более если нам предстоит какое-то время жить рядом.
– Я собираюсь откладывать этот момент так долго, как смогу. И разговор «почему» у нас уже был, хотя ты тогда и предпочел забить на озвученные мною причины и навязать мне близость, манипулируя слабостями.
– За что извиняться не намерен.
– Будто от тебя этого можно было бы ожидать, – отмахнулась я.
– Короче, Аврора, затык, как я понимаю, для тебя в этой гребаной моногамии? – Риэр начал выстукивать пальцами на руле какую-то мелодию, известную ему одному.
Я не стала отвечать, только фыркнула.
– Я не понимаю, – нахмурился альфа, сворачивая на проселочную дорогу с трассы, – ты меня хочешь, и это очевидно нам обоим. Как тот факт, что я вдруг стал бы хранить тебе верность, повлиял бы на степень моей привлекательности для тебя?
– Никак не повлиял бы. – Этот разговор стал стремительно выводить меня из и без того слабенького морального равновесия. – Мужчина, для которого верность – синоним принудительной кастрации, вообще не привлекателен для меня. Ведь для меня физиологическое влечение не является аналогом симпатии.
– Какого черта все так сложно-то у тебя? – возмутился Риэр.
Але, дружок, я, между прочим, женщина! Ты еще и сотой части сложностей, живущих в моей голове, не знаешь!
– А какого хрена для тебя это так просто? Мысль о том, что я внезапно начну ноги раздвигать перед каждым, у кого на меня встанет, кажется тебе привлекательной?
Ответом стала минута молчания и гневного сопения.
– Почему мне должно быть не наплевать? – наконец пробурчал Риэр.
– Ни почему! Этот разговор между нами не имеет смысла. Мы друг для друга – долбаные инопланетяне!
– Вот! – рявкнул альфа и стукнул по рулю, заставив меня подпрыгнуть.
– Что «вот»?
– Ты еще удивляешься, что я предпочел манипулировать тобой, точно зная, заметь, что ты меня хочешь, вместо того, чтобы пытаться вникнуть во весь тот драматический бред, который варится в твоей голове. И это при том, что ты даже пять минут не в состоянии вести адекватный диалог и апеллировать внятными аргументами, а не этим «ой все!». Что это за хрень такая – «я хочу, но не хочу»? Если я тебя хочу, то прямо и говорю об этом, и ищу, опять же, обрати внимание, достаточно терпеливо ищу, что вообще не мое, способ уложить тебя на спину, а не придумываю идиотских причин, почему этого не нужно делать. Хочешь чего-то – найди, как заполучить, вот что нормально, женщина! А выдумывать с потолка, почему ты не должен, когда и можешь, и желаешь, – это полнейшая дурь! Это для трусов и неудачников. Ясно?
– То есть я трусиха? Или неудачница? А может, просто дура? – начиная совсем уже терять терпение, зло прищурилась я.
– Э-э-эм-м, – внезапно замямлил Риэр, удивляя меня несказанно, – если я отвечу честно, то, с большой вероятностью, мои шансы на скорый секс с тобой резко упадут, поэтому я просто скажу: мы приехали.
Я уставилась через лобовое стекло и действительно увидела в свете фар бревенчатый коттедж. Все еще кипя внутри, выбралась из машины и вытащила переноску с Барсом.
– Идем, покажу, где ты будешь спать, – кивнул мне альфа и повел почему-то не к главному крыльцу, а стал обходить дом. В боковой стене оказалась еще одна дверь. Риэр открыл ее и потянулся к выключателю на стене, одновременно подпихивая меня в спину.
– Осторожно, ступеньки! – сказал он мне в самое ухо, зажигая свет и вынуждая зажмуриться.
Прежде чем глаза привыкли, он почти проволок меня вперед, поддерживая, чтобы не рухнула на лестнице, и резко отступил.
– Располагайся, ты тут надолго. – Захотелось поежиться от насмешливых ноток в его голосе.
Я огляделась. Просто подвал. Пустой, с крошечным окошком под потолком и железной койкой старого образца без матраса. И все.
– Какого… – развернулась я к Риэру и увидела торжествующую и циничную ухмылку, искривившую его рот.
– Ты же не думала, пупс, что всяческое самовольство и неповиновение сойдут тебе с рук? Будешь сидеть здесь, пока не поумнеешь и не станешь послушной девочкой. Или, может, пока я не придумаю, как использовать твои так удачно приобретенные связи и способности.
И гадко заржав, он стал отступать, собираясь захлопнуть дверь.
Ну и тварь!
Глава 43. Жара
В единое мгновение я разжала руку с переноской и прыгнула вперед. Без мыслей, чем это поможет, без расчета, просто молниеносный электрический разряд, который совершенно без участия разума послал мое тело в полет. Я не подумала, куда я побегу, если вырвусь, и неужели просто брошу бедного Барса. Нет. Вырваться, не дать этой двери захлопнуться – вот что бомбануло в моей голове, направив энергию этого взрыва в отчаянный бросок. Все мышцы напряглись в ожидании жесткого столкновения с грудью все еще хохотавшего Риэра. Но вместо болезненного удара я ощутила внезапную податливость, словно мужчина состоял не из плоти и костей, а из гибкой пружинящей резины. Альфа просто схватил меня за талию на подлете и стал валиться на спину, гася энергию моей глупой атаки. Продолжая при этом ржать, хотя и сбился на секунду, когда его лопатки встретились с землей. И прежде чем до моего разума дошло, что он поддался, Риэр стремительно перекатился, подминая меня под себя и фиксируя руки, которыми я метилась ему в лицо, и, все еще фыркая, потерся носом о мою скулу.
– Вот тебе и еще одна уязвимость печати Двоедушного, Аврора, – сказал он, не обращая внимания на мое сопение и попытки спихнуть его с себя. – Она – по сути – исключительно защита. Если ты сама атакуешь кого-то, ни черта не сработает.
– Слезь с меня! – пропыхтела, психуя и пыжась аж до цветных кругов перед глазами.
– Урок не окончен.
– А просто так сказать нельзя было, или лавры Макаренко спать спокойно не дают?
– А в чем было бы тогда веселье, если просто так? – хмыкнул Риэр, проведя губами по моей взмокшей от натуги шее к подбородку и одновременно раздвигая бедрами ноги, словно и не замечая наличия сопротивления с моей стороны.
Ах, тебе веселье нужно? Я чуть опустила голову, сталкивая наши рты, и тут же клацнула зубами, потому что засранец успел отстраниться за миг до того, как я впилась бы ими в его нижнюю губу.
– Тш-ш-ш-ш, кусачий мой котеночек, давай подождем с активной прелюдией до кровати, – опять заржал альфа, поддерживая меня в состоянии кипения. – А сейчас обрати внимание, что меня не шарахнуло какой-нибудь молнией и не швырнуло в стену от тебя. А все знаешь почему?
– Ну и п… почему? – Мой голос прервался, когда Риэр двинул бедрами, создавая давление своей выпирающей эрекцией на предельно чувствительное место между моих ног.
– Потому что мои помыслы в отношении тебя совершенно чисты. – И он повторил толчок, заставив меня фыркнуть, но не для того, чтобы выразить свое отношение к данному высказыванию. Ладно, совершенно не поэтому, а от усилия сдержать позорный стон. – Вот не надо быть такой скептичной, Аврора. Я абсолютно точно не хочу и не собираюсь тебе навредить в любой возможной форме. Наоборот, у меня на уме доставить тебе массу удовольствия, а значит, никакой опасности я не представляю. Вот как это работает, так что учти на будущее.
– Фигня какая-то! – возмутилась я, все еще стараясь игнорировать, как судорожно сводило внутренние мышцы от каждого ритмичного, натирающего в нужном месте толчка Риэра. – Ты мне врешь! Выходит, любой, кто решил, что хочет доставить мне удовольствие, может просто взять и сделать это, и моя защита не сработает?
– Я-то не любой, детка. Меня ты хочешь.
– Это ни хрена не значит! – Когда у тебя нет больше аргументов, всегда можно просто удариться в отрицание.
– Это значит все. – Риэр перевернулся, увлекая за собой и освобождая меня от давления его тела, но сохраняя полный контакт снизу, и захватил основание моей косы, сближая наши губы. – Укусишь – я укушу в ответ, и тебе это понравится.
Как будто тебе нет. Свой ответ мне пришлось проглотить под властным натиском его рта. Риэр не осторожничал, выясняя, стану ли я действительно кусаться из чистой вредности. Это был интенсивный, яростный поцелуй, говоривший «делай что хочешь, я с этим справлюсь!». Он толкал свой язык к моему, нисколечки не упрашивая и не выманивая, чтобы вовлечь в игру, способную лишить меня ориентации в пространстве. Он требовал ответа, прекрасно зная, что уже выбил почву из-под моих ног. Я судорожно вдохнула, лишь секунду помышляя о том, чтобы разорвать поцелуй и скатиться, избавляясь от невесомости, которой он заразил мое тело, но потом сдалась, ощутив в равной степени поражение и облегчение. Только секс, жгучий и выматывающий, дарящий бездну не обремененного моралью и чувствами удовольствия, но ничего сверх этого? Да ну и по хрен! Я вцепилась в волосы Риэра, и отвечала ему с не меньшей яростью и требовательностью, и терлась, изгибаясь