– Ты больше так со мной никогда не поступишь! – Ультиматум в моем нынешнем состоянии вышел каким-то не очень впечатляющим.
– Как? – Риэр растянулся рядом, тут же пропихнув прохладную ладонь между моих плотно сдвинутых бедер, будто ей там было самое место.
– Не предпримешь ничего, что напрямую касается меня, не поставив в известность или не объяснив, что должно происходить! – схватив его за запястье, я подергала конечность, мешавшую вести серьезный диалог.
– Вряд ли я так поступлю, – с невозмутимым видом проигнорировав мои попытки избавиться от его присутствия, где сейчас было не надо, альфа сунул руку еще глубже и поднял выше, надавив ребром ладони на чрезвычайно чувствительное после недавнего марафона место и промычал: – М-м-м, тепленько и влажненько!
– Прекрати! Мы разговариваем! – схватилась за его большой палец и потянула, но стало только хуже: к давлению добавилось трение под раздражающе довольный комментарий: «Да, вот так, детка, я знаю, как тебе нравится!»
– Риэр! – возмутилась я.
Руку он наконец убрал, но сразу же сел, привалившись к мягкой спинке дивана, и подтащил меня в себе, перевернув и заставив оседлать его. Уже твердого. Хрен редьки не слаще. Хотя есть один сорт хрена… Так, Рори, сосредоточься.
– Слушай, если бы я перед сном начал бы объяснять, чего хочу от тебя…
– Учитывая, что ты и сам ни черта не имеешь понятия… – перебила я его.
– Учитывая, что я имею весьма смутное понятие, – невозмутимо поправил он меня. – Короче, чего бы мы добились, кроме твоего еще большего нервяка? Ты смогла бы уснуть?
– Скорее всего, нет. Но по-твоему не вышло. Чего мы добились?
– Ты проспала почти семь часов.
– Да ты… – Мне показалось, что я едва глаза прикрыть успела, но глянув в окно, поняла, что Риэр прав: на улице уже светало. – Э-эм… спасибо. Наверное.
– И я разбудил тебя, когда запахло страхом, – продолжил альфа.
– Все равно ты должен был мне сказать… предупредить как-то, – упрямо нахмурилась я и поерзала на нем, вызвав наш синхронный довольный вдох и спровоцировав крепенький захват обеих моих ягодиц загребущими лапищами.
– Слушай, Рори, весь мой немалый опыт общения с женщинами говорит о том, что ввязываться с бабой в препирательства на серьезные темы – это прямая дорога к неудаче. Вас нужно ставить перед фактом или необходимостью уже действовать, и никак по-другому. – А вот сейчас мне ему шарахнуть по наглой морде захотелось. Очень сильно!
– Передай своему невдолбенно огромному опыту, чтобы он шел в задницу, и сам следом отправляйся! – зарычала я и чуть не сорвалась прочь, но сдержалась и только мягко вогнала ногти ему в грудь, пронаблюдав, как заиграли ноздри альфы и расширились его зрачки. – Не хрен на меня примерять его! Я, блин, у себя одна-единственная такая и неповторимая в целом мире! Ясно?
Риэр молча посмотрел мне в глаза с нечитаемым выражением, потом опустил взгляд вниз, словно на полном серьезе проверял, являюсь ли я заявленным эксклюзивным экземпляром, и медленно опять вернулся к визуальному контакту.
– Не пенься так, пупс, мне это уже некоторое время ясно, – сообщил он совершенно спокойно, и только в уголках глаз появились морщинки, намекающие на ехидную улыбку.
– Тогда потрудись не поступать со мной, как с остальными, – «своими бабами» не повернулся сказать язык, потому что бесит вообще приписывать кому-то хоть какой-то намек на права собственности относительно… что не их, короче. – Если мы партнеры, то и поступай со мной как с партнером. Не знаю, к чему ты там привык, но я лучше соображаю и действую тогда, когда знаю, чего ожидать или к чему нужно стремиться.
– Закончила? – Я кивнула. – Тогда предлагаю перепихнуться в качестве доброго утра.
– Да почему же ты такой… – закатила я глаза и стиснула кулаки, отчаянно желая вмазать ему что было сил.
– Спокойно, зажигалка! – оборвал меня Риэр, толкнувшись бедрами вверх. – Я все услышал и осознал! Обещаю ставить тебя в известность о планах, возможно, советоваться с тобой, если сочту полезным, но это не относится к экстремальным и неожиданным ситуациям. В них условия останутся прежними: я действую по обстоятельствам, так, как считаю нужным, а ты просто доверяешься мне. Сойдет?
– Сойдет, – сказала я вслух и добавила про себя: «Мы над этим еще поработаем».
Пробравшись по руинам кухни, среди уцелевших продуктов и посуды я сумела отыскать нужное, для того чтобы сварить альфе кофе и организовать гигантского размера многослойные бутерброды, и разжилась для себя совсем чуть треснувшей кружкой чая и куском мягкого хлебушка с помидорами и копченой курятиной.
– С Уравнителем на улице общаться будете, – постановил Риэр, одеваясь для вылазки в город с моими связанными.
Перед тем как загрузиться с десятком парней в появившийся на лужайке перед домом большой микроавтобус, он несколько раз перевел напряженный взгляд с меня на подтянувшегося, зевавшего и, как обычно, ковырявшегося в телефоне Михаила и обратно, будто хотел что-то сказать, но размышлял, стоит ли это делать. Но так и ушел молча. Когда они уже отъезжали, я засекла среди деревьев, в разных местах, несколько фигур с рациями, так что без присмотра меня не оставили.
– У меня сон был, – решила я сразу поставить в известность Уравнителя, – и он отличался от предыдущих.
– Чем? – сразу оторвался от экрана он.
– В этот раз случился прямой контакт. Не на расстоянии, не через преграду – он пытался физически задавить меня. Ну, если такое можно сказать о том, что происходит во сне.
– Как освободилась? Своих помощничков призвала? – заинтересовано блеснул глазами блондин.
– Нет, Риэр меня разбудил.
– Хорошо, что не призвала, хорошо. Заботливый наш альфа, – хмыкнул Михаил. – Кто бы подозревал в нем наличие такого.
– Ты давно его знаешь? – Что поделать, я – женщина, и любопытство – наше все.
– Я знаю о нем, Дюймовочка, – с едкой ухмылкой поправил меня Уравнитель. – Но сплетничать о твоем любовнике не собираюсь, я тут не для того, чтобы рассказывать душещипательные истории, заставляющие телок внезапно проникнуться, пожалеть бедняжку и убаюкать его печали на своих обнаженных сиськах.
– Если я захочу увидеть его лицо у любой части своего тела, то это будет совсем не из желания пожалеть. Риэр – мужчина, вызывающий какие угодно чувства, но не жалость!
Блин, чего завожусь? Будто бы альфа хоть каплю нуждается в моей защите.
– Ты сильно громко тут о чувствах не разглагольствуй, девочка, и слишком им разыграться не позволяй. Для твоего мужчины с большой буквы все это предприятие не акция по спасению попавшей в беду хрупкой принцессы, а чистой воды бизнес. Премия, объявленная за обезвреживание организатора Сонмища всеми стаями, исчисляется суммой с очень большим количеством нулей. Это не простого одичалого за пару сотен штук прикончить, – Михаил махнул в воздухе кистью, словно отряхнулся от темы. – А теперь перейдем к делу.
Знать побольше мне очень хотелось, но расспрашивать этого противного типа не было никакого желания. В конце концов, что такого в наличии финансовой заинтересованности альфы? А думать о том, стал бы он во все ввязываться без выгоды, я себе не позволю. Всевозможные «если бы да кабы» пользы сейчас не принесут, а только отвлекут.
– С чего мы начнем?
– С твоего приучения чувствовать в себе якорь организатора и при этом не впадать в истерику, – сразу собрался Михаил. – После мы уже сможем попробовать проследить вашу связь и начать пытаться следовать по ней.
– Я не впадала в истерику, – уточнила я. Нет, скорее уж, я пришла в бешенство.
– Моя спина и обломки альфовского телевизора с тобой не согласятся.
– Ты едва не убил меня! Хоть представляешь, насколько это больно?
– Только теоретически, – безразлично пожал плечами Уравнитель. – Но предупреждаю: и сейчас будет не сахар. Садись ко мне спиной.
Михаил указал на скамью, и я подчинилась, заранее сжимаясь в предчувствии отнюдь не приятных ощущений. И сразу так малодушненько пожалелось, что Риэр не стоит где-то поблизости.
Сглотнув вязкий ком в горле, я сосредоточенно уставилась на годичные кольца на месте бывшего сучка на доске стола, стараясь игнорировать специфические изменения в дыхании Уравнителя. Хорошо, в этот раз не пришлось обнажаться и терпеть его облапывания по всему телу. Хотя почти уверена, что и тогда моя одежда ему нисколько не мешала и он просто дразнил таким образом Риэра.
– Готова? – необычайно глубоким голосом спросил Михаил, и я кивнула.
Ни к чему я на самом деле не готова, но куда деваться?
Уравнитель, на удивление, мягко, едва ли не ласково положил ладонь на мой затылок, прикрывая место, где череп смыкается с позвоночником, и пробормотал:
– Первый раз легонько.
И-и-и следующее, что помню – я на четвереньках, трясусь всем телом, и мой завтрак покидает желудок.
– Черт, все быстро прогрессирует, – с искренней озабоченностью в голосе констатировал Уравнитель.
– Все здесь в порядке? – В нескольких шагах от нас стоял крепкий мужчина с надписью «охрана» на черной куртке, прижимавший к уху телефон.
– Все в порядке, мы в процессе! – огрызнулся Михаил.
– Я не у вас интересуюсь, – строго указал ему охранник и присел на корточки передо мной: – Аврора, Риэр хочет знать, все ли с вами в порядке.
– Нормально, – хрипнула я. – Немного неожиданно и все.
Недоверчиво посмотрев на меня, секьюрити все же ушел, буркнув: «Мы рядом».
Михаил же бесцеремонно, но не грубо обхватил меня под грудью, поднимая, усадил на место и сунул в руку невесть откуда добытую полторашку с минералкой.
– Опиши ощущения, – приказал он, когда я прополоскала рот и попила.
– Это похоже… – Меня снова передернуло от пережитого. – Как будто от прежнего твердого кола, торчащего в моем мозгу, теперь начали расползаться мерзкие отростки. Жутко.
Стоило Михаилу затронуть то, что он называл якорем, и они пришли в движение в моей голове, словно гадкие тоненькие лапки потревоженного насекомого. Не припомню ничего более отвратительного в жизни. А уж за последнее время я много чего пережила.