– Вот значит, как это происходит, – задумчиво пробурчал Уравнитель, хмурясь.
– А ты что, с принципом действия не знаком? – усмехнулась я.
Он открыл рот, явно собираясь ляпнуть что-то едкое, закрыл, дернул головой, нахмурился, скривился, потянул себя за бороду и только потом произнес, не глядя на меня:
– Слушай, Аврора, я всего-то пять лет как в теме и не особо был рад, узнав о своих способностях и обязанностях, к ним прилагаемым! – На скулах Михаила появились красные пятна, и я присмотрелась внимательней, пытаясь угадать его возраст. Борода и это гадкое непотребство на башке мешали, но, похоже, он не старше тридцати. С другой стороны, Риэр тоже не выглядит на свои… черт-те сколько. Надо бы уточнить, кстати, насколько раритетным прибором выпало попользоваться.
– Я нормальной жизни хотел, а не такого… – раздраженно продолжил Уравнитель, и вот в этом вопросе я его полностью понимала. – И кроме всего прочего, в мире нелюдей никто не горит желанием делиться инфой, все ждут, что ты будешь знать, как все сделать, по умолчанию.
От прежнего его ядовитого и заносчивого вида ничего не осталось. Вот дурацкая бабская натура: мне в какой-то степени стало жалко его, а ведь стоило бы хоть разозлиться, ведь вопрос моей жизни и здравомыслия оказался в руках почти дилетанта.
– То есть ты сейчас не имеешь особо понятия, что нужно делать?
Почему было просто не признаться в этом сразу? Долбаная мужицкая гордыня, или что там еще, не позволяет им никогда открыто заявить о своей в чем-то несостоятельности.
– Я знаю, что нужно, подобные вещи мне инстинкт подсказывать… должен, – Михаил, избегая прямого взгляда, задрал лицо к небу. – Короче, я точно знаю, что эти отростки, что ты почувствовала, надо постоянно обрывать, пока они не окрепли и не захватили больше.
– Обрывать, значит? – вздохнула я. А смысл орать или возмущаться? – А сможешь?
– Только если ты вытерпишь, пока я буду их нащупывать, и не станешь опять швырять меня как мяч. Пока они не окрепли, все должно получиться.
Вот, блин жизненная перспективка у меня! Никаких гарантий и уверенности в завтрашнем дне! Зато цель есть. Хоть что-то, и на том спасибо.
– Ничего не обещаю, – смирившись, я повернулась к нему спиной. Инстинкт самосохранения, вообще штука мало контролю поддающаяся, а когда в тебе еще и имеется животная половина…
– Я постараюсь действовать осторожно, – сказал Уравнитель, настраиваясь.
Вот может же говорить, как нормальный человек, а не заносчивая задница, когда хочет! Мелочь, а приятно.
Спустя пару минут я уже скрежетала зубами, стирая их в порошок, продирала ногтями борозды в столешнице, на которую пот с моего лба лился ручьем. Перед глазами медленно плавающие черные пятна смешивались с хаотично мечущимися цветными, желудок сворачивался узлом, остальные внутренности выплясывали, казалось, в своем безумном ритме, в черепе шуровала раскаленная кочерга. Когда стало совсем невмоготу, я закричала, вцепляясь в край стола что было сил, чтобы не наброситься на своего невольного мучителя. Краем сознания улавливала, что вокруг собиралось все больше народу. Сколько времени понадобилось Уравнителю на эти издевательства надо мной – не представляю. Просто в какой-то момент все закончилось, сознание покинула жгучая боль, и оно начало стремительно проясняться, даря потрясающую легкость. Такое чувство, что я таскала некий груз, сама этого не замечая, и внезапно освободилась от него. Лежала я на траве, надо мной склонилась Надя, протирая мое потное, пылающее лицо прохладной влажной тканью, над ней нависал йети. Где-то на периферии мельтешили сразу несколько охранников и все мои связанные, не уехавшие с Риэром. Господи, сколько же сразу народу, и у всех встревоженные лица, и взгляды устремлены на меня с сочувствием и беспокойством. Резко зачесались глаза, и защипало в носу. Рядом, сгорбившись, сидел Михаил, его физиономия еще была сероватой и блестела от пота, но лыбился он так довольно, что захотелось ему двинуть. Ну, просто потому, что больно же было пипец как, а он тут скалится!
– У меня получилось! – радостно сообщил он. – Чертово хирургическое вмешательство завершилось успешно!
– У нас получилось, умник! – вяло рыкнула на него я.
– У нас, – покладисто согласился он. – Но это придется повторять каждые пару дней, Аврора.
– Умеешь ты сказать девушке приятное. – Я перевернулась на бок. Понимаю, что не его вина, но при мысли повторить случившееся только что, да еще и так скоро, видеть Уравнителя не хотелось.
– Обещаю, в следующий раз будет проще, – ободрил меня Михаил. – Я теперь точно знаю, что делать, да и эффект привыкания к боли никто не отменял.
Эффект привыкания к боли… Сука, во что превратилась моя еще недавно нормальная жизнь?
Глава 57. Жизнь
Мою дрему нарушил оживленный галдеж неподалеку. Оказалось, я умудрилась ненадолго отключиться, скрючившись прямо на широкой жесткой лавочке у стола, пригревшись на удивительно щедром для середины осени солнышке. Перед этим Надя организовала мне повторный завтрак с огромной кружкой обжигающего чая, согревшего и разморившего меня. Ставим галочку на будущее: все эксперименты с Уравнителем проводить исключительно на пустой желудок. Повернув голову в сторону шума, увидела, как вернувшиеся со спецшоппинга парни хвастались покупками с совершенно незамутненной радостью на лицах. Туристические ботинки, жилеты и штаны с массой карманов, куртки, рюкзаки и еще куча разного – все это доставалось из микроавтобуса и тут же примерялось и ощупывалось с довольными возгласами и смехом. Как будто, все тут собирались в долгожданное увеселительное путешествие, а совсем не в экспедицию, в которой придется рискнуть головами. Я что, одна тут мисс Мрачная Брюзга, видящая все только в красно-черных тонах?
Сев, я размяла затекшую шею, и это тут же привлекло всеобщее внимание. Гомонящая компания переместилась ко мне, заставив стол кучей пакетов с готовой едой и просто продуктами и свалив на лавку рядом ворох предназначенных мне шмоток.
– Аврора, твой мужик реально крут! – восхищенно заявил Алексей, еще вчера смотревший на альфу волком… Хм… Каламбур, однако. – Он умудрился четко и по делу вздрючить не только нас, но и весь персонал огромнючего спортивного маркета! Мы там все пчелками летали, собирая все необходимое! Это самый суперский шоппинг, который мне случалось пережить!
– Ну да, ни шагу в сторону, – буркнул под нос «королева драмы». – Нет чтобы осмотреться хоть чуть.
– А че ему осматриваться, Петюня? – фыркнул жгуче-брюнетистый парень за его спиной с такой широченной грудной клеткой и здоровенными ручищами, что я тут же про себя окрестила его «крабиком». – Мужик точно знал, зачем мы туда пришли, действовал сам четко и по делу и нас заставил. За час управились, а могли бы полдня валандаться! Не, серьезно, Аврора, Риэр крут!
– А еще он весьма небеден, – язвительно добавил красавчик Петюня. – Девушки такое ценят.
– Они ценят сильных, не ноющих, заботливых, не болтливых попусту и не пытающихся сосредоточить все внимание на себе любимых мужиков, готовых носить их на руках хоть самую капельку и совершить ради них хоть один самый захудалый подвиг, – спокойно вроде ответила ему, но недовольный индивид вдруг покорно склонил голову, прекращая препираться.
– Жаль, что таких всесторонне одаренных не существует на этой планете! – разрядил обстановку Алексей своим фырканьем. – Обычно одно достоинство в одни руки.
– Ой и не говори! – поддержала его я, пытаясь высмотреть альфу.
– Он там, у леска, с Михаилом ругается, – просветил меня «крабик».
– Почему ругается?
– Да хрен знает, – пожал он плечами. – Но, как я подозреваю, из-за тебя.
Я поднялась, заметив наконец альфу и Уравнителя, действительно споривших о чем-то с активной и совсем не дружелюбной жестикуляцией.
– Не советую встревать, – влез Петюня. – Два мужика худо-бедно разберутся с взаимными претензиями, но встань между ними ба… женщина – и не миновать мордобоя.
– Психолог, – хмыкнул Алексей, пока я решала, идти или не стоит. К счастью, все разрешилось и без меня, когда Риэр взмахнул в последний раз рукой и зашагал в нашу сторону.
– Заканчивайте разгружать и сортировать все! – рыкнул он ребятам, схватил меня за руку, потянув к дому. – Мне нужно поспать.
– А я тебе зачем?
– Естественно, беречь мой бесценный сон! – ехидно ответил альфа и опустил руку мне на задницу, бесцеремонно стиснув ягодицу так, что я аж подпрыгнула на ходу. Явно этому стали свидетелями все присутствовавшие, ибо за угол мы еще не повернули.
Если честно, я ожидала, что он притиснет меня к двери, едва войдем, или перегнет через подлокотник дивана, что-то в этом роде, и сопротивляться такому точно не собиралась. Казалось, моя кожа стала странным образом зудеть в ожидании прикосновений, стоило лишь увидеть его. Но вместо этого Риэр потащил меня прямиком в душ, пробормотав: «Вся потом пропахла».
– Хм, мне казалось, я тебе нравлюсь потной, – поддела я, когда он бесцеремонно содрал через голову мою рубашку.
– Это не тот пот, Рори, – не поддержал мою провокацию альфа. – Он пахнет твоей болью, и у меня от этого аж живот сводит.
Я не могла оторвать глаз от его сосредоточенного лица, пока Риэр расстегивал мой бюстгальтер и возился с пуговицей и молнией джинсов. Уголки глаз опять предательски зачесались, а в груди защемило. Я потянулась к его губам, осторожно проскальзывая ладонями под рубашку, почувствовав мощную жажду по простым, не продиктованным страстью прикосновениям, и на полпути сама почти испугалась. Может, это слишком, и альфа опять обратит все в очередной раунд яростной похоти, а я поддамся, потому что такое движение по накатанной стало привычным между нами. Риэр стоял неподвижно, держа руки повисшими вдоль тела, не перехватывая инициативу в легком касании губ, и не атаковал, пытаясь навязать переход на другой уровень. Приподнявшись на цыпочки, я обласкала его рот, сменив почти целомудренный контакт губ на легкие поглаживания кончиками пальцев, пока терлась лицом о колючую щетину на его подбородке и щеке. Моя ладонь соскользнула на его горло, и я ощутила, как медленно, будто с огромным усилием шевельнулся его кадык. Следуя за этим затрудненным его сглатыванием, мое сердце грохнуло о ребра, внезапно и довольно болезненно прорвав сдавливавшую его оболочку, не дававшую биться в полную силу. Неужто я пропадаю? Вот так просто: от пронзительного тепла кожи под ладонями, от молчаливого одобрения безошибочно ударившего в самый центр