соб втереться в родную стаю Марины и соблазнил ее. – Его плечи передернулись, так, словно ему самому было тошно вспоминать об этом. – Да, Рори, я задурил ей голову настолько, что эта непорочная чистокровная сучка раздвинула передо мной ноги, и я трахал ее так, что она черта с два забудет об этом до самой смерти. Так что моему братцу его ценная Зверорожденная невеста досталась уже распечатанной, и я позаботился о том, чтобы ему стало известно, кто к этому причастен.
Он развернулся ко мне, оскалившись, и уставился так, будто хотел просверлить насквозь.
– Ну и что, твое мнение обо мне все еще осталось прежним? Готова снова смотреть на меня так же, как несколько часов назад там, на улице?
Я села, скрестив перед собой ноги и глядя в ответ на него открыто.
– Это твое прошлое, твои решения и поступки, и меня тогда еще и в проекте не было, – насколько могла безразлично пожала я плечами. – Так что не мне тебя судить, и никак мое отношение к тебе это не поменяет. Рыцарем в сияющих доспехах и джентльменом я тебя как-то никогда не считала. Меня ты устраиваешь, какой есть, пока не ведешь себя как полный засранец. Но предупреждаю: сунешь свой член куда-то кроме меня – и всему между нами конец!
Риэр сначала набычился и оскалился еще больше, но я в ответ только вздернула подбородок, подначивая возразить. Вместо этого альфа фыркнул, опуская плечи, а потом и вовсе заржал аки конь, совершенно расслабляясь, и боднул меня свой дурной головой в грудь, опрокидывая и устраиваясь сверху.
– Моя кусачая маленькая женщина и ее неповторимые ультиматумы! – проурчал он, лениво посасывая кожу на моей шее и нахально вынуждая раздвинуть ноги и пустить его к сладкому. – Ты знаешь, что произнося их голой и насквозь пропахшей нашим сексом, ты ведешь заведомо нечестную игру? Какие у меня шансы не согласиться?
– Никаких. Вот и соглашайся.
– Вот и соглашаюсь.
– А почему ты не … – Любопытство во мне боролось с растущим возбуждением и нежеланием снова спровоцировать дурные воспоминания у Риэра.
– Не что? Не отобрал стаю у Видида, когда мой отец однажды был найден со сломанной шеей в одном из горных ущелий? – Он приподнялся на локтях надо мной и опять будто провоцировал спросить, не его ли это заслуга. Но я не поддалась.
– Да, почему?
– Я хотел… даже явился на новую территорию, куда они перебрались за это время, смотрел в их лица, перепуганные в ожидании отмщения, жалкие… Они все жались к Видиду и его суке-матери, изображая сплоченную стаю. Но я видел в их глазах страх и эту готовность подчиниться сильнейшему, все равно кому, даже ненавистному нечистокровному, и вдруг не захотел всего этого. Мой инстинкт и сущность альфы узлами меня крутили и требовали взять свое, тем более я чувствовал, что братец мне не соперник. Но при мысли провести среди них всю свою жизнь стало тошно, и я понял, что на хрен мне все это не надо.
Глава 66. Осмысление
Пугающие глаза с бесцветными радужками смотрели в упор. Так близко, что казалось, еще чуть-чуть – и я целиком провалюсь в одну из этих круглых ям-зрачков, очутившись в неизвестном, наполненном непроглядной тьмой пространстве. Жуткое ощущение, от которого хотелось отгородиться, инстинктивно цепляясь за все что угодно в попытке спастись от неизбежного соскальзывания на территорию чужой враждебной воли. Я представила себе, что сильные руки Риэра обхватывают меня вокруг груди и талии, останавливая и даря опору. Кошмарная визитерка ухмыльнулась. Я не могла этого видеть, ведь самого лица не было, только здоровенные зеньки, заслонявшие весь мысленный обзор, но прекрасно ощутила.
– Новые спецэффекты? – разбавила я пугающую тишину этого безмолвного разглядывания.
– Ему не удержать тебя. – Голос больше не был бесполым пришептыванием, теперь он походил на гулкий звон, заметавшийся внутри моего черепа и крушивший его содержимое.
В ответ я крепче сама вцепилась в воображаемые предплечья моего альфы, пользуясь ими как своего рода рычагами, чтобы отстраниться от опасности, и стало легче. Настолько, что нашлись силы нащупать поток моей связи с этой стервой. Представив его как ручей некой жидкости, я нарисовала у себя в голове огромную кучу камней, которые рухнули в него, преграждая путь.
– Не поможет! – злобно засмеялась сноходящая дрянь, но за смехом я почувствовала беспокойство, а еще дискомфорт. Это что же значит? Если она может мучать меня как-то, то и я в состоянии дать сдачи?
Громко сказано, конечно, учитывая, что «камни» моего монументального «завала» задрожали и стали потихоньку расползаться под сокрушительным давлением с другой стороны.
– Ты другая, – голос стал тише и теперь звучал почти нормально, словно она просто говорила в соседней комнате, отделенной от меня тонкой фанерной перегородкой, – почему ты другая?
– А почему ты такая, и зачем все это затеяла?
– С самцами проще, они не видят, когда их подчиняют, а потом уже не восстают. – Понятно. Мои вопросы игнорируются, это просто ее размышления вслух. – Или просто тебе помогают. Кто тебе помогает и почему?
В игру «я забиваю на твои вопросы и задаю свои» можно играть и вдвоем.
– А кто помогает тебе, и к чему вся эта суета?
Каменная насыпь моей импровизированной защиты неумолимо оседала, как куча сахара, размываемая горячей водой, и поток нашей связи снова быстро набирал силу.
– Изменения неизбежны, их время пришло, и никому их не остановить, – давление нарастало, снова начиная просачиваться в мой разум и медленно кромсая его. – Подчинись мне добровольно, и ты даже не представляешь, сколько получишь взамен.
– Извини, дорогуша, но я консервативна до безобразия. Терпеть не могу любые изменения, – огрызнулась я.
– Чуш-ш-шь! – Уже змеиное шипение, а не ласковые уговоры. – От тебя прежней почти ничего не сталось! Встанешь под мою руку – и в новой жизни будешь госпожой своей судьбы. А если нет – так и останешься никем, подстилкой, рабой для его похоти, дешевкой, недостойной и грамма уважения!
– А после этих твоих изменений я стану твоей рабой? Или ты меня щедро сделаешь себе равной?
Волна ненависти и бесконечного презрения, раскаленная и жестокая, омыла меня, и было даже странно, что мои волосы не запылали. Но хуже было то, что остатки построенной мною преграды разметало как жалкий мусор ураганом, а на моей шее сомкнулись мощные ментальные пальцы, вызывая удушье.
– Как смеешь ты даже помышлять о подобном! – загрохотало в ушах и, кажется, мой мозг после этого закровоточил. – Ничтожные зараженные создания, извращение нашей богоравной расы, никогда не будут равными нам! Презренны мои соплеменники, что смешивают свою кровь с вами, унижая и оскверняя себя навечно! Обращенные – лишь недобитое мясо!
– Но это не мешает тебе плодить повсюду это мясо, чтобы использовать его как армию, – сопротивлялась я изо всех сил и неожиданно ощутила прилив мощи извне. Была полная уверенность – это не только энергия моих связанных. Поток нашей с ней связи, это он поразительным образом подпитывал меня! Я была настолько ошарашена, что на мгновение даже позволила ей сильнее вломиться в мою голову, и едва не заорала от вспыхнувшей боли. Вот тварь!
– Всегда используй слабости своего противника, а вы и есть слабость, проказа, что подточила все стаи изнутри, болезнь, что мы любезно им всем подсовываем, и орудие, которое они сами пестуют и обучают, а мы с его помощью прикончим их. И этого уже не остановить никому! Мир принадлежит нам, чистокровным, и это наше право – жить в нем открыто и властвовать, а не скрывать поколениями свою сущность от жалких людишек, чей удел определен быть добычей!
Да уж, тут все совсем-совсем запущено, и дамочке однозначно надо поработать над управлением гневом и методами агитации в свои ряды. А еще не слишком увлекаться, когда волна от осознания собственной значимости так подхватывает и несет. Терять бдительность, когда держишь кого-то за горло и медленно взрываешь его мозг, не стоит.
Действуя на чистом инстинкте, я рванула поток нашей связи на себя и тут же получила неудовольствие лицезреть не только наглые глазюки мозгоклюйки, но и всю ее, можно сказать, во плоти. Воспользовавшись замешательством, я схватила ее шею, в ответ на фантомное сжимание моей, и сдавила что есть мочи. Сдохни, сволочь! Буквально какую-то секунду я ощущала реальность нашего убийственного контакта, а потом меня тряхнуло, выбрасывая из сна.
– Пупс! Стоп! – хрипел уже слегка посиневший Риэр, верхом на котором я сидела, душа его с остервенением.
– О, господи! – сдавленно каркнула я, скатываясь с него и только благодаря внушительным размерам диваномонстра не оказываясь на полу. – Твою же ж мать! Прости-прости-прости!
– Рори! – все еще сипя, как астматик, позвал меня альфа, а я уставилась на свои руки, которыми только что сжимала его горло вместо шеи той проклятой, изводящей меня ублюдины. – Пупс! Аврора, блин!
– А?
– Я не хрустальный, и все со мной в порядке! – Ага, я так по голосу и поняла. – Как ты? Что это было?
Если бы я еще сама поняла, что сотворила, а главное – какая часть из этого была реальной, а что дикой игрой в гребаный футбол моим разумом. Чувствовала сейчас себя точно так, будто кто-то пинал мою голову, помимо того, что она просто взрывалась от миллиона мыслей, обуздать и упорядочить которые пока было без вариантов. Они просто скакали с одного на другое, обжигая какими-то яркими вспышками и отказываясь подчиняться мне.
Я стала сползать с кровати и тут же застонала.
– Блин, почему у меня так онемели ноги?
– Может, потому что ты вчера вырубилась прямо на мне в середине очередного раунда? – Риэр наверняка прозвучал бы самодовольно, если бы его горло все еще не бастовало.
– Середине? – Я таки сползла с дивана и стала, охая и хромая, расхаживать по комнате, разминая ноги и успокаивая мозг.
– Именно так. Оставив меня ни с чем, – хмыкнул герой-любовник, потягиваясь, и мои глаза, несмотря на весь бардак, творящийся в голове, притянулись к его телу. Так, словно он чертов мегасильный магнит, а мои гляделки бесстыжие – куски металлической стружки, что нам демонстрировали на уроках физики, у которых нет ни малейшего шанса на сопротивление суровым законам физики. Кстати, о бесстыжем… Индикатор счастья Риэра пребывал во вполне себе рабочем состоянии.