– У тебя что, встал? – шокированно уставилась я. – Я тебя только что чуть насмерть не придушила, а у тебя от этого стояк? Ты что, совсем извращенец, если от такого заводишься?
Не то чтобы я так думала на самом деле, просто прямо сейчас малость была неадекватна и нуждалась в отвлечении от хаоса в голове на что-то простое. А что может быть проще?
– Ты сама решила, что у меня встал от удушения, вместо того чтобы подумать, что он просто не упал от того, как ты ерзала по мне перед ним, а я после этого извращенец, детка? – насмешливо спросил Риэр, и его член, как будто тоже желая принять непосредственное участие в беседе, дернулся, приподнимаясь, а потом смачно шлепнулся обратно на живот.
– Это, – ткнула я пальцем в предмет нашего слегка чокнутого спора, – не похоже на «просто еще не упал»!
– Рори, ты расхаживаешь тут передо мной голышом, походкой качественно оттраханной кавалеристки, оттопыривая задницу, и трясешь этими суперскими сиськами, какой, по-твоему, должна быть моя реакция? Он, – теперь уже Риэр указал на свой согласно кивающий инструмент, – чрезвычайно доволен проделанной работой и совершенно не против продолжить в том же духе. – Нет, этот засранец, кажется, надо мной откровенно потешается.
И вообще! Тут надо судьбы мира решать, а мы причины его эрекции обсуждаем! А кто виноват? Правильно, не я! Не у меня же стоит, я просто не могу перестать пялиться!
– Просто, блин, прикройся, ты меня отвлекаешь от долбаных серьезных мыслей! – неожиданно бомбануло меня, и я в сердцах топнула ногой.
Раздался треск, и, потеряв равновесие, я стала валиться набок. Перед самым полом меня поймал Риэр, а в ступне возникла острая боль.
– Тихо-тихо, пупс, – пробормотал альфа, возвращая меня в устойчивое положение, и тут же, опустившись на корточки, подпер мощным плечом, чтобы опять не завалилась. – Секунду – и я освобожу тебя.
Я посмотрела на свою ногу, и у меня глаза на лоб полезли. Топнув, я просто проломила пол, моя ступня ушла под него и там и застряла. А, между прочим, тут был не паршивый какой-то ламинат, а толстенные доски, может, даже дуб. Ни хрена ж себе! Нет, ну понятно, что я теперь, типа, сильнее, но… Все равно, ни хрена ж себе! В этих досках сантиметров пять толщины! От изумления неконтролируемая злость, бурлившая после этого экстремального пробуждения, резко осела.
Я еще переваривала это, когда Риэр аккуратно и легко, словно плитку мягкого шоколада, обломил дерево вокруг моей ступни и, подхватив на руки, понес в ванную. Яркий свет резанул по глазам, а когда я их все же открыла, ощутив под задницей холодную поверхность стиралки, то тут же устыдилась. На шее внимательно рассматривавшего мою ногу Риэра уже сейчас начали проступать жутчайшие синяки. Как я могла сотворить это?
Слезы подступили к глазам, и я снова зашептала «прости-прости», осторожно касаясь наливающихся бордовым гематом.
– Ой да хорош! – с легким раздражением, буркнул Риэр, но руку мою не оттолкнул, а скорее, наоборот, подался навстречу прикосновению. – Ты мне объяснишь, что было? Я понял, что во сне что-то происходило, но ты совершенно не пахла страхом, и я не торопился тебя будить.
– И напрасно! Тогда я не покалечила бы тебя!
– Да что за ерунда! До утра все пройдет! – уже откровенно возмутился альфа. – По делу давай!
По делу, по делу, по делу-у-у… Я соскочила со своего насеста и торопливо направилась в душ, хмурясь, чтобы не упустить первую упорядоченную мысль.
– Скажи, а Мурат был обращенным или Зверорожденным? – спросила, настраивая воду.
– Обращенным, но уже приличного возраста, – ответил Риэр, вставая под струи рядом со мной и выхватывая из рук бутылочку с гелем.
– А Уравнители, они кто? Ну, в смысле, как ими становятся?
– Принято считать, что они потомки какой-то древней сущности. Их немало по миру, и большинство рождается и проживает обычную жизнь, понятия не имея о скрытых в их крови талантах. Но когда умирает один из действующих Уравнителей, то его сила сама находит подходящее новое вместилище. К чему ты это спрашиваешь?
– А сколько всего этих Уравнителей может быть?
– В смысле – одновременно? – Я кивнула. – Только двое. Всегда женщина и мужчина.
Даже не стала уточнять, была ли дама-Уравнитель более опытна и почему он не стал обращаться к ней. Женщинам же на войне не место, ага.
– То есть один Уравнитель помирает, его, – я покрутила в воздухе пальцем, – сила находит новую оболочку, а до того, как с ней обращаться и что делать, они должны доходить своим умом или там по наитию?
– Как-то так.
– А за пять лет, я так понимаю, опыта предыдущих поколений не впитать?
– Что такое пять лет? – пренебрежительно фыркнул Риэр. – Ерунда! А теперь скажи, к чему ты это спрашиваешь?
– Погоди, я мысль потеряю, – проворчала я, при этом с удовольствием подставляясь его мыльным ладоням, скользившим по коже. – Объясни мне теперь, как создается Сонмище. Вот я или любой из моих связанных можем прям сейчас пойти и начать кусать всех, чтобы создать такую личную армию?
Риэр развернул меня к себе и положил руку на лоб, озабоченно всматриваясь в глаза.
– Пупс, это все еще ты?
– А кто же еще? – уставилась я в ответ. – Ну так что?
– Нет, никто из твоих связанных не потянет создать Сонмище. А вот ты… – Риэр, видимо, чисто автоматически коснулся синяков на своей шее. – Ты – возможно. Вообще, прежде Сонмища создавались только сильными альфами. Для создания каждого круга нужно немалое количество энергии, Рори. И возникает разрыв в кайме.
Хм… А я вот думаю, что эти альфы были слабаками, желавшими подставить чужие головы под удар, раз вытворяли такое.
– Кайме? – Это слово я вроде уже слышала.
– Ну, называй это аурой, жизненной силой.
– А сквозь этот самый разрыв его энергия может перетекать к другим?
– Если ты думаешь, что кто-то проводил на подобную тему научные изыскания с замерами, то ошибаешься, – похоже, Риэр уже начал всерьез раздражаться.
– А вот очень напрасно! – Я выскочила из душа и стала энергично вытираться. – Мне нужны мои связанные и Михаил, чтобы проверить кое-что!
– Прямо сейчас? – повысил голос альфа. – А ничего, что четыре утра и ты всего пару часов поспала? В конце концов, объясни ты мне нормально хоть что-то!
Я развернулась к нему, позволив себе чуточку полюбоваться им, таким великолепным, сердитым и бесконечно моим в этом неповторимом моменте. Сердце защемило от невесть откуда взявшейся нежности и понимания, насколько близко подобралось к нам нечто ужасное, и что внезапно может случиться так, что у меня не будет больше ни мгновения ни на непроизнесенные слова, ни на прикосновения, ни на то, чтобы позволить себе вот так трепетать от одного лишь взгляда на моего мужчину. Подступив ближе, поцеловала его кратко, но откровенно вкладывая все обуревающие меня эмоции в контакт наших губ, влила всю теплоту и тоску по его любви, на которую была способна. И тут же отступила, отодвигая свои чувства на задний план. Нам необходимо действовать, все остальное после. Наверное.
– Объясняю: я, похоже, втрескалась в тебя по уши, но боюсь, что время мое на исходе. Обещаю, как только у меня здесь, – я постучала пальцем по виску, – выстроиться полная картина, я тебе все объясню. А пока мне нужна информация и еще раз информация, без нее все какой-то сумбур и догадки.
– Ладно, одевайся иди, – недовольно пробурчал Риэр, хватая полотенце.
И никакого намека на признание в ответ. Впрочем, я ведь его и не ждала.
Глава 67. Облом
– Поехали, – скомандовал Риэр, открывая передо мной дверцу своего внедорожника.
Я прекрасно видела, что для него мое умолчание было не то что некомфортным, а просто медленно подбешивало, но очень боялась, что начни он из чистого упрямства оспаривать каждое мое и так иллюзорное умозаключение или требовать подвести под него доказательную базу, я и сама потеряю уверенность. В конце концов, у меня ведь и правда только интуитивные смутные догадки и ничего больше.
Ехали мы меньше пяти минут через густой пролесок, но дорога была хорошей и нисколечки не трясло. Впереди замаячил огонек, а за ним еще несколько. Оказалось, прямо между деревьев стояли симпатичные небольшие коттеджи по обе стороны от дороги, а огоньки – это небольшие тусклые фонари над каждым крыльцом. Навскидку с каждой стороны было около десятка. Проехав еще немного, машина вкатила на большую поляну, посреди которой блеснуло озеро с деревянным настилом пирса, а по берегу виднелись столики. Прямо клуб загородного отдыха. Я аж подпрыгнула, когда еще на аллее между домами Риэр стал жать на клаксон, разрушая ночную предрассветную тишину ревом гудка, и прекратил, только когда мы остановились на берегу. Я бы заикой стала, если бы меня так будили.
– Мы могли бы сделать это деликатнее, – тихо сказала я, прекрасно понимая, что это глупость. Где Риэр и где деликатность?
– Лучше помолчи, – зыркнул на меня он, – не то я все же вытрясу из тебя все. Терпеть не могу участвовать в чем-либо, не имея контроля.
Вначале со всех сторон загорелись яркие фонари, а потом из темноты стал появляться народ. Несколько парней из охраны в черной форме, потом мои связанные, одетые в спортивные костюмы, потому что, видимо, решили, что альфа вызывает их на очередную муштру, и под конец три какие-то полуодетые девицы. Я, изогнув бровь, посмотрела на Риэра, а он невозмутимо пожал плечами.
– Они тут работают. Не сам же я должен следить за порядком в домах.
Ну-ну.
Уравнитель, зевая и кривясь, выполз со своим неизменным телефоном в руках, на ходу что-то печатая.
– Ну и какого черта у нас опять ранний подъем? – скрипуче спросил он.
– Вы нужны Авроре, – ответил Риэр.
– А хоть до рассвета никак подождать было нельзя?
– Чем-то недоволен? – напрягся альфа, причем так ощутимо, что ребята стали неловко топтаться, не зная, чего ждать, а за спиной Михаила тут же нарисовался йети.
– Михаил, а насколько Уравнитель номер два опытнее тебя? – перебила я их, следуя за нитью своих размышлений.