акой «теплый» взгляд от альфы, что дважды рассыпал затрясшимися руками порцию картошки. Я, пожалев парня, пихнула своего мужчину бедром, вынуждая прервать это хищное наблюдение, пока у бедняги не случился инфаркт. Зато уже минут пятнадцать спустя сама расчленяла взором трех девиц, которые явно нарочно расположились за соседним столиком и «совсем ненавязчиво» стали облизывать наглыми зенками мое и перешептываться. Учитывая, что это для человеческого слуха было шепотом, а я отчетливо слышала каждое слово, а значит, и Риэр тоже, точка кипения была достигнута очень быстро.
– Расслабься, пупс, – усмехаясь, проворчал альфа, сжимая мое бедро под столом и целуя в висок. – Естественно, я всего этого хочу, мужик я или нет. Но только все эти непотребства меня прельщают в твоем исполнении.
– За исключением того, что я одна и действительно все исполнить просто физически не могу, – буркнула я, вынудив-таки этих шлюшек отвернуться и уткнуться в свою жратву.
– Пф-ф, Рори, поверь, привлекательность секса втроем и более сильно преувеличена, – фыркнул Риэр. – К тому же, блин, это чрезвычайно утомительно. Стар я стал для этого!
– Так, может, мне тогда начинать подумывать о самце помоложе? – поддела я и в наказание заработала ощутимый рывок за косу, вынудивший откинуть голову, и карающий жесткий и долгий поцелуй, после которого все мои мысли тоже сосредоточились на необходимости оказаться в уединенном помещении с кроватью. Ну или хотя бы просто уединенном, я не из привередливых, когда речь идет о необходимости заполучить моего альфу в свое тело.
Уже около машины странный момент с кратким звонком и молчаливым ответом альфы повторился. Противный дождик, нудивший с утра, превратился в настоящий ливень, и мы мгновенно изрядно промокли, так что поторопились нырнуть в салон.
– Ничего не хочешь мне сказать, Риэр? – спросила, вытирая влагу с лица. – Ведь что-то происходит, да?
– Ничего такого, на что тебе нужно заморачиваться, Рори, – даже не взглянув на меня, ответил он, быстро выворачивая со стоянки.
– Мы вроде как команда, партнеры и все такое – забыл? – напряглась я.
– А ты вроде как женщина, моя женщина – забыла? А я твой альфа и мужчина, – отразил он мой намек на претензию и процитировал: – «Я с удовольствием уступила бы тебе право разобраться со всем самому, быстрее, чем ты сказал бы «пожалуйста». Или это было заявление, не соответствовавшее действительности?
– Хитрожопый шовинист, подлавливающий меня на словах, сказанных на эмоциях, – пробухтела я, обхватывая себя руками. – Это нечестная игра.
– Ты ведь сама сказала, что игрой это никогда и не было. – Что-то много он позапоминал из того, что я говорила. – А раз так, то позволь взрослым многоопытным дяденькам решать проблемы.
– Ты ведь не можешь не понимать, что пребывая в неведении, я надумываю себе черт-те что и волнуюсь ужасно?
– Рори, у всех свои роли. У мужчин, если они таковыми являются, – воевать, защищать, обеспечивать, обладать. У женщин – ждать, волноваться, беречь и утешать, если нужно, и отдаваться без остатка.
– Знаешь, ты вроде не в Средневековье все же родился, а рассуждаешь вообще как пещерный человек, – посетовала я. – Все эти роли давным-давно утратили четкие границы и в большинстве своем не устраивают ныне живущих обоих полов.
– Но это совсем не значит, что я должен отказаться от собственных взглядов и принципов, потому как считаю их единственно правильными, – безразлично пожал плечами Риэр. – А раз уж ты подписалась на жизнь со мной, то тебе придется их принять и привыкнуть.
– Ну и ладно, – согласилась я. Чего препираться на пустом месте, тем более тут и ежу понятно: в споре я проиграю по-любому, какие бы железобетонные доводы ни привела, Риэр их разобьет одним вот таким же невозмутимым пожатием плеч. Да и хочу ли я вообще возражать в подобных вопросах? Какая нормальная женщина захочет?
Гостиницу мы, по-моему, могли отыскать и гораздо ближе, но Риэр повез нас на другой конец города, к набережной, что, учитывая пробки и ливень, заняло немало времени.
В салоне я пригрелась за время поездки, а как только выбралась из машины, тут же продрогла до дробного неконтролируемого стука зубов на резком ветру с реки. Альфа распахнул куртку, накрывая меня частично и прижимая к себе, и быстро повел к гостинице.
– Чего мы перлись в такую даль? – поинтересовалась, глянув на мутно-серую поверхность близкой реки и передернувшись сильнее.
– Сама не догадываешься? – тихо буркнул Риэр, и мне послышались защищающиеся нотки в его тоне.
– Да ладно? – открыла я рот, осознав, что это место – единственное, куда он не водил баб раньше. И пару секунд не могла понять, что меня шокирует больше: то, каких масштабов и размаха была его прежняя развеселая житуха, или то, что он все же заботится о моих чувствах таким вот образом. В итоге решила, что это есть хорошо.
– Иди давай, пупс! – сердито подтолкнул он меня вперед. – Уже трясешься, как цуцик вся!
Номер нам достался на втором этаже, и Риэр сразу же, настойчиво и без особой вежливости, впихнул меня в ванную, велев раздеваться, и стал настраивать воду, хмурясь своим мыслям. Я усмехнулась, размышляя, как бы нам не залить постояльцев под нами, если сильно увлечемся. Как будто мог быть иной вариант. Но альфа разочаровал меня, оставив одну, сказав, что ему кое-что надо еще сделать. В горячей воде я просидела до тех пор, пока кожа на пальцах рук и ног не сморщилась и не побелела, но возвращения своего любовника так и не дождалась. Вытерлась и облачилась в белый казенный халат, продолжая прислушиваться к тишине за дверью. Посмотрела на себя в зеркало, отмечая, что зрачки расширились и в глазах появился нервный лихорадочный блеск. Да как ему не быть, если при всем веселье и легкости сегодняшнего дня, я все равно ощущала близость неминуемой развязки. Сколько ни вышагивай по залитому яркими, согревающими душу огнями центральному проспекту, глядя лишь прямо перед собой, знания, что сразу за его пределами начинается мрачная территория угрозы, из головы не выкинуть. Что, впрочем, нисколечки не обесценило каждый пережитый волнующий момент, скорее, наоборот, придало всему максимум остроты и значимости. Это как яркая, состоящая из всех сияющих оттенков спектра, живая аппликация на густо-черном фоне. Детали отчетливы и врезаются навсегда в память своей четкостью. В голове опять что-то сдвинулось, и я уже точно знала, к чему все идет.
Нет, ну что за проклятая баба! У нее врожденная суперсила, что ли, бесить меня до состояния почти полной невменяемости? Гребаная какая-то Обурь-герл, мать ее! Мало мне было ее похода в стрип-клуб в поисках прекрасного с дебошем в завершении? Аж затрясло, как захотелось отодрать, во всех смыслах этого слова причем! Так, чтобы задница горела у нее, как красный стоп-сигнал, пока буду долбить до скулежа, до слез гребаного раскаяния! Но как бы не так! Эта сучка-бесючка сподобилась выбрать себе в покровители чертова Двоедушного! Его, бля, не меня! И это тогда, когда я себе, считай, на горло наступил, все дела бросил, выясняя, какая же непонятная хрень угрожает этой развеселой блудне! А она решила, что может мне сделать ручкой, вышвырнув из своей жизни и перекрыв доступ к телу? Прозвища ей мои не нравятся, надо же! Себя бы послушала – язык же как бритва! Использую я ее, ага. Да у меня сроду не было партнерши требовательней! Приходы ей мои внезапные не по нутру, самостоятельности захотелось! А вот хрен ты угадала, засранка-путешественница! Имел я тебя, и иметь буду, столько и так долго, как сам захочу! Ишь ты, вибратор она купит! Жопу облупит, ага! Что ты, на хрен, будешь с ним делать, после того, как я тебя на своем члене прокатил неоднократно так, что глаза у обоих закатились? Разве что по лбу себе стучать, причитая, какой дурой была, когда меня выгоняла! Сука, а вот представлять гадкую пупсятину голой, лежащей на спине в кровати, в которую еще недавно ее вколачивал как одержимый, с этой резиновой хренью в руках – большая ошибка! От этого будто наяву ощутил ее маленькую, но крепкую ладошку, стиснувшую мои яйца сильно и уверенно, на самой тонкой грани между болью и острейшим наслаждением. Засранка всегда это делала, будто у нее одной есть право нахально держать мои причиндалы как собственность. Аж до мушек в глазах выводило из себя вне постели воспоминание о том, как кайфовал от этих ее властных, собственнических прикосновений и как же взрывало мозг, доводя до бесконтрольной дикости в ней… Или она предпочтет ублажить себя в ванной? Прямо в воде, которая пойдет рябью и расплещется, когда Рори затрясется и зашипит вначале сквозь зубы, притормаживая уже захватывающий ее оргазм. Гибкое тонкое тело выгнется, выставляя напоказ небольшие груди с дразняще торчащими сосками, противясь до последней капли силы, а потом взорвется, освобождаясь с хриплыми, берущими меня за горло стонами. Это чертово шипение срывает каждый раз остаток тормозов, заставляя желать гнаться за ней, ловить, поглощать внутри и снаружи мощь одолевающего ее наслаждения, переплавляя его в собственное… Какой цвет она выбрала для этого сраного непотребного куска резины? А размер? Под мой подбирала? Могу ухо на отсечение дать, что да. Зараза-зараза-а-а! Вот и зачем позволил себе об этом думать? Теперь же свихнусь от этих фантазий, если не увижу вживую! Нахальная женщина считает, что какая-то жалкая демонская печать удержит меня на расстоянии? Ну-ну, обломайся, детка. Не тому кобелю ты вздумала зубы показывать и место указать. Официальное заявление: большой опытный и похотливый волк намерен удержать мелкую вкусную кусачку под собой неограниченный период времени. Способы достижения цели? Да любые!
Я моргнула, обретая ясность сознания и зрения. Ну что же, большой порочный волк, я тоже абсолютно точно намерена оставить тебя себе. И обязательно как-нибудь одарю тебя приватным шоу с тем самым пресловутым вибратором преткновения. Вот только тучи над нами разойдутся и проглянет солнышко.