подчинению и прочих полумер. Меня пришли прикончить. Умею я достать нелюдей и вызвать в них сильные эмоции с криминальным уклоном.
Черт, у меня же во сне нет, вроде, физической формы, отчего же этот удар почувствовался настолько реальным? Говорить, что я сразу же потеряла ориентацию, – глупость, ведь, собственно, какая вообще ориентация в пространстве грез, особенно когда оно не только твое, а долбаный проходной двор. Серая мгла вокруг, нет опоры под ногами, не понятно, где верх, где низ, и доводящее до головокружения и панической икоты стремительное движение в окружающем мареве, за которым почти невозможно уследить. Огромная, бесформенная тень рваными перебежками кружила на грани видимости. Исчезала в одном месте и тут же появлялась совсем с другой стороны, в то время как я не ощущала под собой даже твердой земли, чтобы сдвинуться, только густое, вязкое нечто. И это при том, что после первой сокрушительной атаки я просто была не в состоянии реагировать с достаточной скоростью. А моя преследовательница наращивала темп, закруживая меня все сильнее, но пока держась на расстоянии. Выбирала идеальный угол нападения, чтобы уже разом все закончить? Альфы не наблюдалось, видно, демонская, объединяющая сны печать все же не сработала. Ну же, Аврора, соберись! Взять себя без боя я не позволю. Приближение новой волны угрозы и присутствие Риэра учуяла одномоментно. Как будто лучи внезапно выскочившего из-за плотной тучи солнца прорезали острыми световыми лезвиями окружавшую муть, лишив агрессоршу ее укрытия, ровно за долю секунды до того, как она приготовилась обрушиться на меня всей мощью гигантской мускулистой туши, больше походившей на клыкастый боевой толстенный таран на лапах-колоннах. А вместе с этим и под моими ногами появилась твердая почва, и я могла, наконец, передвигаться, а не барахтаться в непонятном нигде. Я только начала уклоняться, уже понимая, что не успею, как почувствовала толчок в бок и вперед пронесся зверь моего альфы, сбив идеальный прицел броска Хильдегу.
Вот почему не было никаких разговоров – все, кроме меня, тут пребывали в животной форме. Возможно, обернуться и самой было бы удачным решением, да только понятия не имела, как это делать по собственному желанию хоть наяву, хоть во сне. Стало еще светлее, и мир вокруг начал обретать отчетливые формы и краски, помимо мутно-серой, в то время как Риэр отразил еще одну попытку смять меня, а я в равной степени ужаснулась и восхитилась, что ему это удалось, потому что эта сука Хильдегу, по сравнению с ним, – просто какой-то гребаный динозавр против велосипеда. Но мой альфа – само неуловимое и грациозное совершенство, он кружил, подпрыгивал, обходил ее, при этом умудряясь всегда быть между мной и ею, и ударил в бок, заставив потерять равновесие и завертеться на месте. Я старалась шевелить задницей, а не зависать с открытым ртом, и выполнять его главное указание – держаться за ним, не путаясь под ногами. Понятия не имела, почему ментальный бой выглядел и ощущался настолько реальным физическим действом. Вполне может быть, что так это все виделось только в моей голове, хотя бы просто потому, что разум адаптировал происходящее в доступную форму для моей не привыкшей к мистической хрени психики. Хильдегу отступила, но недалеко, и пространство вокруг начало делиться и меняться еще быстрее. Вокруг меня и Риэра появился лесной пейзаж, постепенно расширявшийся во все стороны и наполнявшийся при этом еще и звуками и запахами, дальше же шла все та же мглистая завеса, только теперь это больше походило не на туман, а на плотную взвесь из пепла. В ней нападающая и скрылась, начав снова наворачивать круги, вот только видеть это почти стало невозможно, только чувствовать, ибо воздух тут был слишком плотным, и любое движение порождало нечто вроде кругов на воде.
Риэр остановился передо мной и мгновенно обратился. Совсем не так, как обычно. Только был зверь – и вот человек, сделавший мне странный жест, как будто просил что-то отдать. В голове с каждым мигом становилось все меньше сумбура, вызванного изначальным шоком и болью, и теперь кроме общего прояснения еще и начали быстро проявляться линии связей. Широкая лента, почти небольшая река от Хильдегу ко мне, белесые линии от меня к ребятам и еще одна, новая, больше всего похожая на толстый пульсирующий кровеносный сосуд.
– Наглая сука, как смеешь ты претендовать на то, что мое по праву! – после липкой и всепоглощающей тишины туманного марева, грозный рев альфы буквально обжег мой слух. – Обратись, тварь, и немедленно сообщи мне имя своего альфы, чтобы я мог бросить ему вызов за посягательство на мою собственность членом его стаи!
Собственность – это, само собой, я. И раз Риэру прекрасно известно, что всей музыкой тут непосредственно заправляет сама эта стерва, то зачем он вызывает какого-то альфу? Что-то из внутренней иерархической фигни оборотней или просто провокация, дабы разозлить и не дать выйти из драки и перегруппироваться. Он сказал, у нас только один шанс, а значит, упустить никак нельзя!
– Я отдал тебе приказ, жалкая самка! – презрения в тоне Риэра хватило бы на затопление половины страны, и он снова за спиной сделал требовательный жест, как будто ждал от меня чего-то. Вот же тупая Рори, соображай быстрее! – Живо голову вниз, глаза в землю и имя альфы!
Ого, кто-то разошелся, и ответ не заставил себя ждать. Хильдегу шагнула из своего тумана-камуфляжа в человеческом обличии, но скалилась все так же зверски.
– Да что ты себе позволяешь, пес с грязной кровью, что-то требуя от меня! – Ее голос теперь напоминал яростный клекот большой хищной птицы. – Эта обращенная девка моя по праву! Она создана по моей воле и силой моей каймы, так что убирайся с дороги!
– Тебе? Да кто ты такая? Кто за твоей спиной? Откуда у безродной бабы могут быть какие-то права? – продолжал наращивать степень пренебрежения альфа, а я вдруг подумала, что он говорил о передаче контроля. Может, ему нужно заполучить силы моих связанных, чтобы биться с этой броненосицей хоть немного на равных?
– Безродной?! – взвилась Хильдегу, выпрямляясь во весь свой немалый рост. – Да в моих венах кровь такой чистоты, что равных ей не осталось во всем этом поганом мире! Вы все по сравнению со мной – дворняги!
Слушая вполуха, я одновременно сконцентрировалась на множестве светлых нитей и, скрывшись за спиной альфы, пыталась свить их в один общий жгут и пристроить к пульсирующей артерии между мной и Риэром. Блин, или он, наоборот, хотел, чтобы я дала ему ухватиться за связь с Хильдегу? А это вообще возможно?
– Да не смеши ты меня! – уже откровенно глумился альфа. – Ты – носительница чистой крови? Да таких, как ты, топить следует при рождении, ты – позор и подтверждение порочности и слабости генов твоих родителей!
От удивления я даже отвлеклась и кинула еще один взгляд через его плечо на высокую стройную женщину, медленно подкрадывавшуюся к нам. При ходьбе она почему-то слегка раскачивалась, напоминая чем-то гипнотизирующие движения кобры в боевой стойке. Никаких видимых изъянов я не обнаружила, так что Риэр либо продолжал провокацию, намеренно оскорбляя ее, либо видел совсем не то же, что и я.
– Ты – урод, гребаная выбраковка, ничтожество! Имя альфы, я сказал! – лупил Риэр словами, и вдруг безупречный образ красивой сильной женщины дрогнул, схлынул на долю секунды, как морок, и я разглядела нечто совершенно иное. Сгорбленная низкая фигурка, подволакивающая правую ногу и держащая скрюченной руку с этой же стороны, от прежней – только лицо с жуткими, слишком светлыми глазами. Грозная Хильдегу была калекой? И это в мире физически совершенных оборотней, считавших любую слабость пороком и не испытывавших к чужому бессилию ничего кроме жесточайшего презрения? Елки-палки, жизнь этой женщины, еще и выросшей в самой ортодоксальной стае, наверняка была похожа на ад. Мне неожиданно даже стало ее жаль, и я замедлилась в своих усилиях по связыванию энергии моих ребят и альфы. За что сразу же последовала расплата. Чертова сука прыгнула на нас, как выпущенный из катапульты камень, обратившись в полете. Риэр толкнул меня, одновременно разворачиваясь боком и тоже становясь зверем, так что громадная туша врезалась в район его ребер, и раздался жуткий хруст. Черт возьми, разве могли ломаться кости тогда, когда сражение шло на уровне мозгов? Что, блин, не так с миром грез оборотней, если они и на этом уровне предпочитали биться с помощью грубой силы?
Опрокинув Риэра, Хильдегу пружинисто подпрыгнула, разворачиваясь ко мне, а я совершенно наобум прямо-таки прихлопнула свитый из нитей жгут к связывающей нас с альфой пуповине и сразу же почувствовала, как он «потянул» на себя силу, промчавшуюся по мне, как сквозь проводник, жгучим потоком. Торжествующе взревев от ее притока, он сомкнул челюсти на задней лапе атакующей стервы и, несмотря на большую разницу в размерах, перекинул ее через себя, как мешок с костями, отбрасывая от меня подальше. Но Хильдегу оказалась на всех четырех едва достигла земли и обрушилась теперь на альфу со всей сокрушительностью своей намного превосходящей его мощи. Рев, хруст, звук рвущихся живых тканей… Динозавриха давила его, пытаясь измолотить укусами страшных челюстей, Риэр изворачивался под ней, ускользая насколько возможно в таком положении, и тянул через меня энергию с такой интенсивностью, что меня замутило и все опять стало расплываться до состояния мутного тумана вокруг. Но даже в этом состоянии я отдавала себе отчет: мы проигрывали. Понятно же, что резерва сил у противницы было больше, чем у нас, даже объединившихся.
Я должна проснуться и вывести нас из этой заведомо проигрышной бойни!
– Не смей! – прозвучал в моей голове голос Риэра, и он, крутанувшись как лежал опрокинутым на спину, умудрился проскользнуть под брюхо Хильдегу и стал рвать его зубами, полосовать когтями. Но долбаная тварь, подогнула лапы и рухнула на него всей тушей, блокируя и явно намереваясь просто удавить. Отступить, мы должны отступить, нет никаких шансов!
– Не-е-ет!
Да упертый же ты идиот! Она угробит нас обоих!