Письмо из ОБИТЕЛИ выбило ее из колеи на несколько недель. Она не могла работать, отменила сеансы с доктором Уайтом, и почти готова была начать снова выпивать, но страх был сильнее желания забыться в алкогольном тумане. В какой-то момент она поняла, что больше так продолжаться не может – она либо сойдет с ума от раздумий и перечеркнет все свои усилия последних лет на нет, либо решится и полетит на эту странную встречу.
– Вы, наверно, думаете, зачем вы здесь?
– Что? – гостья поперхнулась, неловко поставила кружку на стол и расплескала чай по столешнице.
– Все сначала так думают. Знаете, я сама так думала. Сидела вот на этом самом месте, как вы сейчас – смущаясь и краснея. И мечтала оказаться где угодно, только подальше отсюда. – Мелани молчала, не решаясь прервать тихий голос незнакомки, которая как будто говорила сама с собой. – Но правда в том, что на Земле нигде не было для меня места. Никто меня не ждал, никто обо мне не думал и не вспоминал. Меня даже мало кто знал по имени. Наверно, только мальчик, работающий в кофейне рядом с моим домом, который каждый день писал его на стакане с кофе. Доротея… Вы знаете, я ненавидела свое имя. Знаете, почему? – она повернулась к Мелани, но увидев ее застывшее от напряжения лицо улыбнулась и продолжила, – Я не хотела жить. Точнее, не хотела, чтобы жила Доротея Росси.
– П-почему? – еле выговорила Мелани, завороженная голосом незнакомки.
– Много было причин. Вся моя жизнь до ОБИТЕЛИ – сплошная драма. Я родилась в Италии, но еще младенцем меня бросили родители. Я появилась на свет очень маленькой и раньше срока, и врачи считали, что я, если и выживу, то стану инвалидом или дурой. Меня отдали в детдом, где меня усыновила семья, у которой было пятнадцать детей. Приемных детей. Я была шестнадцатая. Они брали нас, чтобы получать от государства пособия. Можно догадаться, в каких условиях мы жили. Нет, для служб опеки было все красиво. Но, как только посторонние покидали дом, нас выгоняли в подвал, где прямо на цементном полу были расстелены тонкие матрасы, на которых мы спали. Кормили нас плохо, иногда совсем ничего не давали. Те, кто были постарше, уходили на весь день на заработки, чтобы приносить все деньги им, просто за возможность иметь крышу над головой. А куда нам было пойти? В детдоме было еще хуже. Однажды, когда мне было двенадцать лет, хозяйки дома не было, меня вытащил наверх ее муж и изнасиловал. Он велел молчать об этом, да и кому было говорить? Потом это повторялось почти каждый раз, когда она уходила, пока мне не исполнилось пятнадцать и меня не отправили зарабатывать. Я попала в ночной клуб, где приходилось мыть туалеты от блевотины посетителей, хлебавших дорогие коктейли и трахавших прямо там дорогих шлюх. Через полгода туда устроился мальчишка моего возраста. Еще через три месяца мы с ним сбежали. Наверно, около года я была почти счастлива несмотря на то, что нам приходилось много работать и снимать самое дешевое жилье. Но зато мы были вместе.
Доротея замолчала, глядя куда-то внутрь себя. Она медленно мешала давно остывший чай, гоняя по кругу чаинки, и наблюдала за их танцем.
Мелани сидела, боясь дышать.
– Его убили. – с надрывом в голосе проговорила девушка так тихо, что гостье пришлось наклониться к ней, чтобы расслышать. – Он тогда работал в очередном ночном клубе, выносил мусор, и все такое. Как-то раз он заступился за одного мужчину, которого пьяные ублюдки избивали у мусорных контейнеров. Кажется, они приставали к его девушке, а он пытался ее отстоять. В итоге на утро нашли два трупа – того мужчины и моего Андреа. Я в то время была беременна, только узнала, еще не говорила никому. Когда я узнала, что его больше нет, я потеряла ребенка. Врачи сказали, что это бывает от сильных потрясений. В итоге, я опять была одна. Несколько лет я жила, перебиваясь случайными работами, обходя людей стороной. Пока случайно не попала сюда. – Доротея улыбнулась и внимательно посмотрела на Мелани. – Меня тут приняли. Наконец-то. Теперь здесь моя семья.
Мелани отвела взгляд, разглядывая свои руки, перебирающие оборки на подушке. История была в сто раз хуже, чем ее собственная, но поверить в нее было очень трудно. Уж слишком она отдавала фальшивыми драмами, транслирующимися на дешевом кабельном канале.
– Ты мне не веришь, – догадалась Доротея. – Да и не нужно. Ведь у того, кто сюда попадает, есть свои история. Хуже или лучше. Но свое всегда ближе и больнее, чем тысячи чужих.
Она соскочила со стула, выхватила кружку у Мелани и поставила в мойку. Взглянув на часы, она улыбнулась.
– Мне пора. Мы ждем еще много гостей. Это – твоя комната, если ты захочешь остаться.
– Что? Я думала…
– Ты думала, что я здесь живу? – незнакомка засмеялась тоненьким колокольчиком. – Нет, мой номер тридцать три. Это на третьем этаже, прямо рядом с лестницей. Если решишь остаться – я тебе все покажу.
– А кто… Кто тут еще живет? – Мелани кивнула на две кровати.
– Пока никто. У нас много места, и, если у тебя не возникнет желания пригласить кого-то из наших гостей жить с тобой – ты можешь остаться тут одна. Правда, если вдруг посетителей будет больше, чем обычно – придется нам кого-нибудь к тебе подселить. Но только с твоего разрешения. В общем, я вынуждена тебя оставить. Если решишь уйти – закрой просто за собой дверь. Мы здесь на замки не запираемся – красть у нас нечего. А если решишь остаться, то ужин будет в шесть в главном зале. – Доротея подбежала к тумбочке, стоявшей у одной из кроватей, и достала из ящика тоненький буклет. – Здесь карта помещения, чтобы не заблудиться. Порой тут можно потеряться, поэтому носи ее всегда с собой.
Девушка договаривала последние слова уже закрывая за собой дверь и улыбаясь на прощание.
Мелани, оглядевшись вокруг, подошла к двери и подняла свой рюкзак. Задумавшись на минуту, она закрыла замок и опустилась на пол, подперев спиной дверь.
Ей было некуда идти. Никто ее не ждал, никто о ней не думал и не вспоминал.
Мелани проспала почти до шести, и проснувшись и взглянув на часы, заторопилась к ужину. Она не нашла в комнатке душ, поэтому как могла умылась в маленькой раковине в туалете, одела свежую белую футболку и свободные брюки. Посмотрев на себя в зеркало, она пригладила мокрыми руками торчащие кудряшки и вышла из комнаты, закрыв ее на ключ, торчащий в замочной скважине.
Доротея не шутила, когда говорила о том, что в здании легко заблудиться. Когда девушка нашла общий зал, было уже начало седьмого, и она вошла одной из последних.
Оглядевшись вокруг, Мелани невольно залюбовалась. Большое помещение, выкрашенное в такой же белый цвет, как и коридоры, освещалось только маленькими лампами, стоящими на столах. Хорошо подсвечивались только раздаточные витрины с лотками еды, у которых толпились люди.
Все стены, кроме одной, были увешаны фотографиями людей, должно быть некогда посещающих ОБИТЕЛЬ. Их всех окружали мужчины и женщины в черных одеждах.
Мелани подошла поближе и начала рассматривать фотографии, пытаясь отыскать этих людей в толпе у столов с едой. Все как один на фотографиях улыбались и казались счастливыми, однако, выглядело это фальшиво и слишком уж хорошо, чтобы быть правдой. Насколько она могла увидеть, никого из них сегодня в зале не было, кроме Доротеи Росси.
Пожав плечами, девушка прошла к столам с едой и улыбнулась стоящей там пожилой женщине в черном элегантном закрытом платье. Незнакомка приветливо улыбнулась в ответ, но сразу вновь стала серьезной, отчего Мелани стало не по себе. Почувствовав напряжение и приближающуюся панику, она сосредоточила свое внимание на выборе блюд, однако он был весьма скудный, поэтому, положив на тарелку несколько ломтиков свежих овощей и пару кусков хорошо прожаренной курицы, она отошла к свободному столу.
Темный столик в самом углу зала оказался свободен. Есть особо не хотелось, поэтому она, уныло ковыряя еду вилкой, рассматривала посетителей.
Практически все люди, собравшиеся в этом зале, очевидно, были незнакомы друг с другом, поэтому предпочитали садиться по одиночке. Исключение составляла только небольшая группа из семи человек, одетых в черные одежды и сидящих около импровизированной сцены. Слева на груди у них были таблички с именами, но различить их издалека было невозможно.
Оглядывая зал, Мелани насчитала двадцать восемь человек, включая ее саму. Некоторые сидели так далеко, что в полумраке зала разглядеть даже их пол было нереально, только темные тени выделялись на фоне маленьких настольных ламп.
Вокруг нее сидели семеро женщин, все разного возраста, и пятеро мужчин. Остальные тонули во мраке.
Мелани только собралась внимательно присмотреться к своим соседям по столу, как раздался треск микрофона.
– Дорогие братья и сестры! Мы рады приветствовать вас сегодня в ОБИТЕЛИ. – голос принадлежал мужчине около пятидесяти лет, стоявшему у края сцены. – Насколько я могу заметить, собрались еще не все, кто подтвердил свое участие в нашей ежегодной встрече, однако, у нас есть еще пара дней, чтобы дождаться опаздывающих. Все вы получили комнаты, в которых сможете жить всю неделю, пока будут проходить наши мероприятия. А те, кто захочет, сможет остаться здесь дольше. – мужчина на минутку замолчал, оглядывая зал, – Расписание мероприятий, а также информацию о членах ОБИТЕЛИ с номерами телефонов и комнат вы сможете найти у себя в комнатах, вместе с картой этого прекрасного здания, которое нам любезно одолжил его владелец. Вы видите у нас бейджики с именами. Такие же бейджики вы найдете у себя в комнате, рядом с картой здания. Напишите на них свое имя, чтобы мы все знали, как к вам обращаться. Если вы не хотите называть свое настоящее имя – напишите любое, на которое вы будете откликаться, – мужчина хрипло засмеялся. – Ну, что ж. Добро пожаловать! Угощайтесь и чувствуйте себя как дома.
В зале повисла тишина, изредка нарушаемая стуком столовых приборов о тарелки и шёпотом людей в черных одеждах.
Доротея Росси, хоть и сидела за столом членов ОБИТЕЛИ, была одета в широкий и длинный вязанный свитер из розовой шерсти и плотные обтягивающие брюки. Ее огненные волосы были видны даже в скудном свете настольных ламп. Мелани какое-то время наблюдала за этой незнакомкой, которая с самого начала заинтересовала ее, неизвестно почему.