Выбежав из ванны, девушка кинулась к шкафу и, натянув первые попавшиеся джинсы и футболку, замерла от неожиданности – некогда сидевшая свободно на поджаром натренированном теле одежда как будто уменьшилась на два размера: еле-еле удалось застегнуть пуговицу на джинсах, а футболка предательски обтянула бока, вывалившиеся из ремня.
С мыслью «Что за черт?!» Мелани бросилась обратно в ванную комнату и встала на весы. Когда цифры на табло, помигав пару секунд, остановились на 66.4, из глаз полились слезы.
– Не может быть, – слишком громкий выкрик заставил ее вздрогнуть, – десять килограмм за два месяца…
Сердце сделало странный кувырок в груди, словно одновременно перекрыв дыхательные пути. Все тело замерло, а потом напряглось до такой степени, что заскрипели зубы. Через секунду пульс разогнался, как бы говоря о том, что знает о предстоящей вылазке, и не допустит этого.
Как всегда в минуты паники, мозг отказывался думать, а все внимание было сосредоточено на глухих и частых ударах в грудную клетку. Тук-тук-тук-тук-тук – как очередь из пулемета звучало в ушах. Перед глазами в такт сердцебиению то появлялись, то исчезали темные круги.
«Что со мной?» – вместо переживаний о набранном лишнем весе ее посетила знакомая до судороги в мышцах мысль и уже не отпускала.
Мелани посмотрела на свои руки, пошевелила пальцами, онемевших от покалываний, а потом сжала их в кулаки в с такой силой, что на ладонях отпечатались следы ногтей.
– Я смогу, черт тебя дери! Я смогу! – голос перешел на визг, и, всунув ноги в первые попавшиеся кроссовки, девушка выбежала из квартиры, словно стены начали сжиматься, грозя раздавить ее.
«Я смогу, я смогу, я смогу» – крутилось в голов, пока перед глазами мелькали узкие выщербленные ступеньки – лифт вызывал такой же страх, как и машина.
– Смотри куда бежишь, ненормальная! – ослепнув от солнечного света, такого непривычного для привыкших к полумраку квартиры глаз, девушка впопыхах натолкнулась на куда-то спешащего мужчину в курьерской форме. Пробормотав извинения, она повертела головой, пытаясь сообразить, в какую сторону идти.
– Вы записаны? – дежурная в поликлинике смотрела поверх опущенных на кончик носа очков, ожидая, когда эта странная девушка придет в себя и отдышится.
– Да, я… я записана… на девять… мэм. – Мелани стояла согнувшись, опершись руками в колени, и пыталась сделать глубокий вдох. Грудная клетка и легкие как будто сжались и не пускали внутрь ни на миллилитр больше кислорода.
– Мелани Рид? – спросила дежурная, смотря в монитор.
– Да… да… Мелани… Рид…
– Хорошо, Мелани, присаживайтесь, скоро вас позовут. – дежурная потеряла к пациентке интерес и отвернулась.
Через десять минут к девушке, расплывшейся на стуле возле кадки с цветами, подошел высокий молодой человек в белом халате, едва доходящем ему до колен, и очках в модной в этом сезоне оправе. Вообще все в этой клинике говорило о том, что это платное учреждение, не сталкивающееся с недостатком в больных людях.
Дальше на пленке ее памяти опять начались помехи.
Последнее, что помнила Мелани, как через пять часов, замученная и голодная, опять оказалась в приемной. Кажется, за стойкой сидела все та же дежурная, которая так же не обращала на нее внимания. Заметив в углу автомат с едой, она закинула в него пару монет и нажала на коробочку с сэндвичами. Внутри что-то загрохотало и на свет появились два тощих куска хлеба с прослойкой из сыра и ветчины. Налив себе стакан воды из рядом стоящего кулера, девушка села на стул у той же кадки, и стала медленно жевать бутерброд, не чувствуя его вкуса.
Потом появился врач, и что-то долго говорил о том, что нужно более внимательно исследовать ее сердце, чтобы исключить необходимость ставить кардиостимулятор. От одного этого слова пульс разогнался до 200, словно пытаясь выиграть гонку. В которой не могло быть выигравших.
Мелани последовала за ним, борясь с желанием убежать из этого места. Она пожалела, что решила прийти сюда, пожалела, что согласилась выйти на работу уже в понедельник. Хотелось купить бутылку вина и пару гамбургеров, и забыть обо всем как страшный сон.
Она даже не догадывалась, что ее кошмар только начался.
В тот же день – или это было гораздо позже – врач выдал ей рецепт с успокоительным и посоветовал записаться к психотерапевту, чем вызвал шквал рыданий и заверений, что она не какая-нибудь там истеричка.
«Истеричка» – подумал доктор и поднялся со своего кресла, давая понять, что прием окончен.
Мелани тогда прошла по длинному коридору, обогнула стойку с безразличной дежурной, разговаривающей по телефону, вышла на улицу и остановилась. Она так устала за последние дни, что даже глухие частые удары сердца уже не так ее беспокоили.
Девушка скомкала рецепт, который дал ей врач, и уже было выкинула его в ближайшую урну, но вдруг передумала, резко развернулась и вернулась в клинику за лекарствами.
Потом, еле как забравшись на свой седьмой этаж по лестнице, Мелани прямо в одежде и кроссовках упала на диван и зарылась головой в подушки. Ее душили рыдания. Впервые в жизни было так себя жалко, как никогда прежде. Ни смерть родителей, ни смерть Даниеля теперь не казались ей настолько страшными, как то, что происходило с ней сейчас.
Страх смерти. Животный. Поглотивший все мысли и чувства. Затмивший все воспоминания, и хорошие, и плохие. Теперь был только он.
Утро понедельника Мелани помнила хорошо. Оно пришло так же неожиданно, как и новость о недавней авиакатастрофе рейса 905 – все выходные пришлось пить таблетки, прописанные доктором, запивая их вином и заедая пиццей или гамбургерами и стараясь забыться.
Едва прозвенел будильник, девушка вскочила с кровати. Сердце бешено колотилось. «Бьется, значит я жива» – равнодушно пронеслось в голове. Сделав пару глубоких вдохов, она понуро прошла в душ.
Одеваться пришлось в то, что налезало на ее располневшее тело. Уже у двери, казалось, все мышцы напряглись от предстоящего испытания, а сердце стало делать кульбит за кульбитом, перекрывая доступ к кислороду и вводя свою хозяйку в еще большую панику.
Прошло минуты две, прежде чем Мелани смогла уговорить себя открыть дверь и выйти в подъезд. Она спустилась по лестнице на парковку и с ужасом посмотрела на свою, некогда любимую, машину. Прикинув в голове варианты, как можно добраться до работы пешком, стало понятно, что ничего не выйдет. Девушка открыла дверь и медленно опустилась на водительское сиденье и, опустив руки на руль и положив на них подбородок, смотрела через лобовое стекло на серые стены парковки и пыталась справиться с тревогой. От напряжения шея болела так сильно, что боль начала перетекать в голову, еще больше мешая сосредоточиться.
– Соберись, тряпка, – шикнул внутренний голос, и рука, повиновавшись, повернула ключ в замке зажигания. Мотор неуверенно заработал, словно забыл, как это делается, за последние два месяца.
Опустив лоб на руки, Мелани стала разглядывать приборную доску.
– Черт! – горела желтая лампочка – заканчивался бензин. – Черт, черт, черт! – кулаки стучали по рулю, не веря в такое невезение.
– Мелани? – обеспокоенный голос принадлежал соседу, благочестивому семьянину с тремя детьми, который как-то пытался подкатить к ней на одной из вечеринок. – Тебе помочь?
– О, Крис! У меня закончился бензин, а мне надо на работу. – девушка выбралась из машины и в порыве чувств обняла удивленного молодого мужчину.
– Привет, Мелани, – едкий как соляная кислота голос принадлежал жене Криса, которая недолюбливала ее с первой встречи.
– Привет, Эмма, – натянутая улыбка.
– Так что, подвезти тебя? – напомнил о своем предложении сосед.
– Мы опаздываем, – нервно дернула его за руку жена.
Представив себя в незнакомой машине, да еще с двумя чужими людьми, Мелани запаниковала.
– Нет, не нужно. Тут, кажется, хватит, чтобы доехать до заправки, – протараторила она, стараясь быстрее отделаться от них, чувствуя, как растет ее паника, села обратно в машину и захлопнула дверь, помахав на прощание рукой.
Машина выехала с парковки, провожаемая недоумевающими лицами двух молодых людей, которые, как только та скрылась из вида, равнодушно пожали плечами и продолжили путь к своей новенькой Мазде.
Остановившись на уличной парковке, Мелани понеслась в офис, остановившись в нерешительности у лифта, нехотя нажала на кнопку вызова и стала от нетерпения переминаться с ноги на ногу, то теребя пряди волос, спадающие ей на лицо, то разминая затекшую от напряжения шею. Голова раскалывалась, сердце стучало, как сумасшедшее, а желудок сводило от голода.
– Мел? Привет! Тебя не узнать, – знакомый голос коллеги прервал размышления.
– Моника, привет. Ты тоже отлично выглядишь, – Мелани попыталась казаться веселой и равнодушной к намеку на свою располневшую фигуру. Продолжать разговор не было желания ни у одной, ни у другой, поэтому они дождались лифта в молчании и так же в молчании поднялись на 19 этаж.
– Увидимся, – кинула Мелани и побежала вперед, чтобы не пришлось идти вместе по коридору. Срочно нужно было умыться холодной водой – поездка на лифте не прошла даром, и платье противно липло к спине, мокрой от пота.
Дальше события путались.
Был ее кабинет и ее стол, занятый противным Митчелом Броуди. Был визит к Колину Майлсу в попытке выяснить, кем и где ей теперь предполагается работать, раз ее место занято. Наверно, она улыбалась, стараясь казаться спокойной и уверенной в себе, пока сердце кувыркалось и замирало на секунду, а потом тараторило, пульсируя в горле.
Решение было принято: полномочия главного редактора разделят между двумя сотрудниками, чтобы в итоге выбрать одного из них. Было понятно – это шанс! Но получится ли воспользоваться им? И, главное, стоит ли?
Мелани тогда почувствовала странную дрожь внутри, которая началась где-то в районе желудка и распространилась на все внутренние органы. Спина странно напряглась, и опять пробежал ток, оставшийся покалыванием в пальцах. Голова заболела еще боль