— Как твой голод?
— Ты знаешь, получше, — призналась она. — Может давно стоило завести себе мужичка? Или мужичков… На долго то одного не хватит. Ты — другое дело. Может насовсем останешься?
— Не знаю. Может и останусь. Спешить мне точно пока некуда.
— А как оно, по любви то? — игриво оскалилась Венге.
— Ну, как… нежно, ласково, неспеша. С толком, с чувством, с расстановкой. С поцелуями и объятиями.
— Да ну… — отмахнулась она. — Скукотища какая. То ли дело оседлать мужичка силком и отыметь что есть дури. Вцепиться когтями, искусать… Дать вырваться и снова догнать… Романтика! А еще девку его перепугать как следует. Ну, если такая имеется.
— Романтика? — я рассмеялся. — Откуда ты вообще это слово знаешь?
— Так матушка говорила…
— А, ну да, матушка твоя тот еще романтик. Иди сюда, что — то скажу…
Венге пригнулась. Я резко прижал ее к себе и перевернулся. Она широко раскрыла глаза и уставилась на меня не мигая.
— Сегодня у нас будет по любви, — пояснил я, целуя ее алые полные губы. — Ну или почти по любви.
В любом случае я уже вошел так глубоко, как только мог. Венге поморщилась, но ничего не сказала. Дыхание ее резко участилось. К ласке девка явно не привыкла, и отзывалась на нее словно на ожоги, вскрикивая и содрогаясь. Спешить было некуда. Птичка на вертеле, знай себе поворачивай. Без всякой суеты я изучил ее тело в подробностях. Моя смуглая кожа хорошо смотрелась на ее красноватом фоне. Соски отвердели настолько, что стали каменными. Живот и грудь покрылись мелкими бугорками, послышались первые робкие стоны…
Теперь можно было начинать. Сначала медленно и чинно… потом быстрее, резче, глубже! Затем неловкая пауза и снова протяжный стон… Вот оно превосходство в опыте. За свою людскую жизнь я преуспел в любовных утехах куда сильнее чем она за свой век. Венге в своем демоническом экстазе стала податливой глиной в моих руках. Вечер сменился утром, и только к обеду, почуяв голод, я насладился ее бархатистым, разомлевшим чревом в последний раз. Перекусив остатками ужина, я завалился спать. Приобняв теплую, упругую демоницу, я тотчас засопел.
Утро следующего дня выдалось холодным. Ведь мы не топили вчера. Венге за весь день не казала и двух слов. Закутавшись в одеяло, она потерянно сидела в уголке, наблюдая за тем, как я готовлю пищу. В руках она теребила небольшой конверт.
— Хочешь отправить письмо? — спросил я между делом.
— Это отчет о расходах… — вяло отозвалась она. — Скоро прибудет корабль, привезет провизию.
— Сегодня?
— А, не тревожься. Он спустит ящик, я отцеплю крючья и положу в сумку письмо. Ящик пущу на дрова, а остальное стаскаю в кладовую.
— Тебе помочь?
— Не, не надо. Разомнусь немного. А то бока уже болят.
— Ты как? Бледная, — забеспокоился я.
— Мне хорошо… — моргнула она медленно. — Очень хорошо. Просто хочу посидеть в тишине.
— Ясно.
Ближе к ужину в небе послышался шум. Над оврагом повисла громоздкая тень и протрубил горн. Венге, накинув пальто выскочила наружу. Громоздкий ящик из свежих досок глухо ударился об утоптанный снег, подняв грязные брызги. Проворная демоница сунула письмо в кожаную сумку, закрепленную на стропе, достала оттуда другой конверт и отцепила крючья. Протрубив на прощание еще раз, воздушное судно, со свистом рассекая воздух громадными лопастями, сделав приличный круг, легло на обратный курс.
— Это они обелиск проверили, — пояснила Венге.
— Ясно. Пошли ужинать…
Так мы прожили еще одну неделю. До следующей доставки. В тот день Венге была сама не своя. Мне понравилось ублажать ее, и сеансы сладострастия стали регулярными. Утром и вечером. Заняться то было нечем, а сил у меня только прибавилось. Венге даже начала улыбаться, чего раньше за ней не замечалось. Но этот вечер был особенно запоминающимся… Ведь я, потеряв всякую бдительность и не заметил, что летучий корабль не лег на обратный курс…
Глава 5. Верить нельзя никому
Кушали молча. Венге ушла в себя. Ела она без настроения, вздрагивая на каждый шорох. Поглядывала на часы, висевшие на стене.
— Ждешь кого-то? — спросил я ради шутки.
— Да… — кивнула она. — Скоро за тобой придут.
Я сразу почуял неладное, но встать не смог. Ноги не слушались. Ложка, выпавшая из пальцев, звонко звякнула о стол, забрызгав его едой.
— Да ты не бойся, часа через два отпустит, — грустно усмехнувшись объяснила она. — Но ты уже будешь очень далеко…
— За что? — спросил я, не размениваясь на лишние фразы.
— Ведь я говорила, что мы ненавидим перерожденных? А ты не верил. Прости, но ты слишком опасен. Я сообщила о тебе куда следует. Там решат твою судьбу.
Мерзкое чувство, не раз всплывавшее в моей жизни, снова напомнило о себе. Предательство… оно хуже смети, хуже бесчестия, голода и лишений. Что ж, возможности сопротивляться меня лишили весьма грамотно. Должен это признать, ведь я даже ничего не заподозрил. Всю неделю она так радовалась, так искренне стонала….
— Ты думаешь, что я тварь? — спросила она.
— Почему думаю? Я знал это изначально. Прими мои поздравления, притворяешься ты очень правдоподобно.
— Я не притворялась… — фыркнула она. — Ночи с тобой были истинным наслаждением. Это было очень приятным дополнением, уж поверь. Тут я тебе от души благодарна.
— А есть у тебя душ а-то? — усмехнулся я, но она не успела ответить. В дверь постучали.
Венге подскочила на ноги и уняв волнение, отодвинула засов. Внутрь шагнул мужчина в коротком полушубке, из грубой шлифованной кожи, отороченном мехом. Сняв капюшон, он криво улыбнулся.
— Вы… не из лиги! — вскрикнула она отступив.
Но было поздно. Мужчина приставил к губам короткую трубку и в шею растерянной демоницы прилетел дротик. Она тотчас вынула его, однако яд уже пришел в действие. Венге рухнула на колени, так же, как и я, потеряв способность двигаться.
Следом вошли еще двое мужчин. Все они были похожи как братья, в одинаковой одежде. Судя по красноватому оттенку кожи и небольшим рожкам на лбу, они были соплеменниками Венге.
— Это хорошо, что ты написала письмо, — похвалил один из них. — Ее сиятельство очень обрадовалась. Нам приказано доставить обоих. И тебя, дурочку, и этого бедолагу.
— Чего сразу бедолагу? — спросил я, чтобы поддержать беседу.
— Ох… знал бы ты куда отправишься, откусил бы себе язык и истек кровью.
— Это совет или предложение?
— Рекомендация. Впрочем, мне все равно в каком виде тебя доставить. Решай сам.
Демон лет сорока на вид пожал плечами и принялся натягивать на Венге уличную одежду. Не найдя теплых мужских вещей, его подручные завернули меня в одеяло. Минут через десять в небе появился корабль. Нас погрузили в гондолу и подняли на борт. По центру палубы уже была приготовлена клетка из стальных прутьев, в которую нас и запихнули, сложив друг на друга словно дрова. Оказавшись лицом к лицу с Венге, я от чего-то развеселился. Однако в ее лице не было и тени веселья.
— Ты чего такая смурная? — спросил я. — Матушку скоро увидишь. Или не рада?
— Смейся, смейся… — огрызнулась Венге. — Я посмеюсь потом, слушая твои вопли по вечерам. Она сожрет тебя по кусочкам, как деликатес, запивая твою теплую плоть дорогим вином. Но радость будет не долгой. Следующие лет сто я буду медленно гнить в темнице замка.
— Это карма… — протянул я назидательно.
— Что?
— Ну, карма. Такого слова твоя матушка не знает? А, ну да, куда ей… Это же наказание за грехи. Каждый получает то, что заслужил. И добро, и зло — все возвращается. Но зло троекратно.
— Ни разу не слышала такой чуши.
— Слышала не слышала… а факт на лицо. Хорошо, хоть я сверху…
— Ну плюнь мне теперь в глаза за это, — усмехнулась она.
— А смысл… — проговорил я, чувствуя, как подмерзают ноги. — Я лучше личиком твоим полюбуюсь напоследок.
— Повезло тебе… — огрызнулась она. — Мне любоваться нечем.
— А как же мои золотистые локоны?
— Ну, разве что локоны… — вздохнула она всхлипнув.
— Мы могли бы заключить договор и размотать эту свору общими силами, — предложил я негромко.
— Да нет у меня никаких сил, и не было никогда! И все что ты там говорил чушь полная.
— А попытаться? Я то уже помер один раз. Терять то особо нечего. А тебе бы подумать.
— Отстань, слушать тошно. Благодетель выискался. Я лучше гнить буду чем собачкой твоей стану.
— Ну… мое дело предложить, ваше — отказаться.
Больше Венге разговаривать со мной не стала. К исходу второго дня мы прибыли. Я сразу узнал это место, оно было именно таким как должно быть. Мрачным, жарким, с преобладанием темных и алых тонов. Земли демонов в общем. Была тут и лава, и запах серы, и мелкие твари разных мастей. Действие яда давно кончилось, и мы расползлись по разным углам клетки. Увели нас тоже в разные стороны. Сначала вынули Венге, а потом и меня.
— Что, даже руки не свяжешь? — спросил я, потягиваясь. Тело закисло от долгого сидения на одном месте.
— Куда ты денешься… — устало вздохнул мой конвоир. — Шагай давай, судьбе на встречу.
— Как то ты неожиданно добр, — заметил я вскользь.
— А я против людей ничего не имею. Я простой работяга, которому семью надо кормить. Суккубы у нас отдельная каста, дружок. Аристократы чертовы… Это для них ты деликатес. Вот сейчас тебя умоем, приоденем по случаю и… Хотел бы я сказать, что в добрый путь, но сам понимаешь. Бежать не советую, гарпии у нас натасканные. Вон, на крыше глазками блестят.
Я поднял голову. И правда, на башнях замка, отсвечивая голыми задницами, расселись крылатые девки с птичьими лапами. Их я тоже подробно прописал, но функции гончих псов не накладывал.
— Идти то куда? — спросил я угрюмо.
— Прямо по пирсу, не ошибешься. Вон, видишь девки рогатые стоят? Они тебя встретят.
— Что ж, спасибо за твою доброту, — я вежливо поклонился.
— Бывай… — хмуро ответил мужчина.
Спустившись по деревянному трапу, я едва не споткнулся о набитые поперек доски. Сказать по правде — загляделся творением мысли своей. Мало кому посчастливится отбить ногу о придуманный трап в придуманном мире. Налюбовавшись видами, я зашагал по пирсу. Корабль здесь был только один, но ящики и бочки расставленные то тут, то там, говорили о кипучей торговой деятельности. С той стороны пирса послышался резкий свист.