— А что если я скажу тебе, что сам когда-то был Воином Светлого бога?
Воцарилась тишина. Все застыли, пораженные и ошеломленные. Даже Диор побелел, силясь осознать то, что только что услышал. Для меня самой это оказалось таким ошеломляющим открытием, что я утратила дар речи. Столько всего хотелось спросить, но я не осмеливалась. Будто парализованная, ждала дальнейших слов Властелина.
— Довольно слов! — невольно вздрогнула, услышав, насколько изменился тон Эрбина. Казалось, он едва сдерживает ярость. В этот самый момент прутья решетки, которые он сжимал, распались, открывая нам, наконец, достаточно большой свободный проход.
Аттий отпрянул, как и другие вампиры.
— Весь ваш клан больше не должен покидать пределов Сумеречного мира и своих владений там, — отчеканил Властелин, поочередно обводя их глазами. — Иначе я осушу каждого из вас, лишу малейшей капли своей крови.
На лицах вампиров отразился инстинктивный глубинный ужас. Мне самой стало не по себе.
Аррия вдруг вскрикнула и схватилась за бедро, будто ее что-то обожгло. Вытащила за цепочку амулет и отбросила, как ядовитую гадину. Тот сейчас пылал нестерпимым белым светом, что было странно, учитывая, сколько нечисти находится рядом. Но амулет тут же перестал интересовать, когда я снова обратила внимание на Эрбина.
— Убирайтесь! — прошипел он моими губами. — Немедленно.
Аррия, Моль и Тень сорвались с места, не дожидаясь разрешения Хозяина. Черный Лорд же некоторое время молчал, неотрывно глядя в мое лицо. Потом глухо проговорил:
— Полагаешь, мне нужна жизнь без нее?
Он дернулся ко мне и в ту же секунду остолбенел, будто наткнувшись на невидимую преграду. Попытался пошевелить руками и ногами, но не смог. Остекленевшими глазами смотрел, как Властелин приближается к нему. И наверняка видел при этом не его, а меня. Смерть в облике той, кого любил с такой маниакальной одержимостью.
Властелин остановился в полушаге от него и обхватил голову вампира руками. Наши глаза приблизились настолько, что я теперь могла видеть каждый сполох алого пламени в зрачках Черного Лорда. Мощный поток чужой воли устремился в разум Аттия. И я ощущала это каждой клеточкой тела, будто делала это с ним сама.
— Возвращайся в Сумеречный мир, Аттий Аддалос. Я буду ждать тебя в моей Обители. Если ты настолько желаешь смерти, ты ее получишь.
В этот раз Черный Лорд не смог сопротивляться. Весь будто осунулся, глаза потухли. Не глядя больше ни на кого, обратился в темную тень и ринулся прочь. И я знала, что приказа он не ослушается.
— Он и правда решил умереть? — глухо спросила у Эрбина.
— Боюсь, мои видения, ставшие для него ядом, слишком сильно поразили разум. Он и правда одержим. Для него легче умереть, чем лишиться малейшей надежды на то, чтобы быть с тобой.
Меня передернуло. Я не понимала и боялась такой одержимости. Но с удивлением ощутила, что не желаю Аттию смерти. Только не так, только не из-за меня!
— Ты можешь ему как-то помочь?
— Попробую, — в голосе Эрбина послышалась грусть. — Можно попытаться лишить его воспоминаний о тебе… — помолчав, добавил: — Жаль, что я сам не могу прибегнуть к собственному лекарству.
— Ты так хочешь забыть обо мне? — горло будто сдавило от наплыва противоречивых эмоций.
— Не о тебе, — в голосе Властелина послышалась тоска. — О той, на кого ты так похожа. Закончи перерождение и возвращайся в Сумеречный мир, Тея. И мы обо всем поговорим.
Я молчала, чувствуя, как поднимается внутри глухая тоска.
Он прав. Мне ничего больше не остается, как вернуться туда. Теперь, когда я стала вампиром, пути назад нет. Но как же нелегко с этим смириться! Так больно сейчас, что хочется того же, чего и Черному Лорду. Умереть, лишь бы не испытывать этой боли. В последний раз ощутила ласковое прикосновение к своему разуму и в тот же миг будто лишилась чего-то важного. Части себя самой.
Я больше не чувствовала присутствия Властелина. Он в который раз помог мне, выручил из беды и просто ушел. Дал выбор. Снова. Только вот есть ли у меня этот выбор сейчас? Ощутила, как плечи обхватывают чьи-то надежные руки, и сквозь пелену подступивших слез взглянула в лицо Диора.
— Как я рад, что это снова ты… — проговорил он нежно, привлекая к себе.
Я уткнулась лицом в его грудь и зарыдала, уже не сдерживаясь. Воин бережно проводил рукой по моим волосам и спине, не говоря ни слова. Просто самим своим присутствием даря ощущение укрытости от всего мира, заботы и поддержки.
— Эй, а меня кто-нибудь освободит? — послышался из одной из камер приглушенный недовольный голос.
Я тут же отстранилась от Диора и поймала себя на том, что улыбаюсь. Про Асдуса мы все благополучно забыли. Воин подхватил с пола амулет, уже переставший светиться, надел на шею и двинулся к камере, откуда раздавались вопли. Я с улыбкой наблюдала за ним, но внезапно улыбка застыла на губах, и я судорожно дернулась, озираясь.
— Где Верика?
Лицо Диора окаменело и он тоже начал озираться.
— Кажется, ее удерживал один из людей Аддалоса. Но я упустил момент, когда он увел ее.
Меня будто плетью хлестнуло от тревоги за сестру. Напрягая все свои сверхъестественные органы чувств, я попыталась проследить за Верикой и ее стражником. Диор же пока освобождал Асдуса из заточения. Уловив едва заметное колебание до боли знакомой энергии где-то на верхних этажах замка, я сдавленно бросила:
— Она еще жива!
И ринулась прочь, не дожидаясь, пока друзья последуют за мной. В голове билась одна лишь мысль — только бы успеть!
Почуяв знакомый запах, понеслась еще быстрее, но вдруг рухнула на колени, содрогаясь от пароксизма вернувшейся жажды. Проклятье! Только не это! Только не сейчас! С ужасом осознала, что так и не преодолела последнюю стадию. Присутствие Властелина лишь на время притупило жажду, но не оставило ее. Не обратило процесс вспять. И сейчас любой человек, который окажется на моем пути, окажется в смертельной опасности. Даже Верика! Осознание этого заставило похолодеть и зарычать от бессильной ярости.
Крик сестры — испуганный и истошный — заставил взвиться вверх и понестись дальше. Ощущала запах ее страха, от которого внутри все переворачивалось. Жажда крови смешивалась с любовью к сестре и тревогой за нее. Оставалось надеяться, что последнее поможет сдержаться и не причинить боль той, кого хочу защитить.
Запах ее крови!
— Нет!
Я закричала так, что зазвенело в ушах, и в ту же секунду со всего размаху врезалась в запертую дверь. Именно за ней находился до боли знакомый запах, смешанный с чьим-то еще. Запахом человека, в этот самый момент причиняющий ей боль. Откуда взялись во мне такие силы, не знаю. Наверное, страх за сестру удесятерил их. Массивная дверь в мгновение ока оказалась сорванной с петель и я ворвалась в комнату, где на полу в луже крови лежала сестра.
Я зарычала как раненый зверь и, окончательно утратив самоконтроль, кинулась на человека, нависшего над ней с ножом в руке. Успела заметить ужас в его глазах и услышать жалкий лепет:
— Мне приказали… Мой господин приказал это сделать…
Я уже не слушала, до хруста сдавливая его ребра, ломая их и одновременно впиваясь клыками в шею. В рот хлынула кровь, даря желанную разрядку и утоление жажды. Но сейчас даже они не дарили привычного блаженства, какое я всегда испытывала при поглощении крови. Всю меня раздирало от ярости и ненависти.
Проклятый Черный Лорд! Он отомстил мне. Отомстил страшно. Да, он ушел, он согласился умереть, если понадобится, но исполнил обещание. Жизнь моей сестры вместо моей покорности ему. Проклятый ублюдок! Теперь я даже желала его смерти. Никакой жалости и сострадания к этому чудовищу больше не испытывала.
Услышала, как в комнату вбежали Диор и Асдус, их сдавленные возгласы при виде открывшейся перед ними картины.
— Она еще жива, Тея! — крикнул Воин и это будто отрезвило.
Потрясение и сметающая все прочие эмоции ярость сменились надеждой, за которую я уцепилась с одержимостью утопающей. Последний глоток — и жертва в моих руках застыла, больше ничего не испытывая и не чувствуя. А я свернула обескровленному мужчине шею, отшвырнула тело и бросилась к сестре, из разрезанного горла которой продолжала хлестать кровь.
Глаза были закрыты, лицо казалось мертвенно бледным. На какой-то безумный жуткий миг почудилось, что Диор соврал, что она мертва. Но тут ресницы сестры едва заметно дрогнули.
Воин пытался остановить кровь, зажимая рану. Во мне же вдруг пробудилось нечто новое — холодное и отрезвляющее, призывающее отключить панику и подумать, чем можно ей помочь. Опять вспомнился Эрбин. Его уроки и наставления. «Как только вы поддаетесь панике, можете считать дело проигранным». Я до крови прокусила нижнюю губу, чтобы заставить себя хоть немного унять колотящую тело дрожь. Дрожь не только от страха, но и от окончательной трансформации, которую сейчас проходило мое тело.
Кровь! Мысль пронеслась в голове сверкающей кометой. Вспомнила, как вампиры всегда заметали следы, чтобы никто не увидел характерных ранок на теле жертвы. Нужно смочить их собственной кровью. Конечно, сейчас раны гораздо серьезнее, но что если… Что если и правда кровь вампиров обладает целебными свойствами для людей? Об этом нам не рассказывали на занятиях, но что если только из-за того, чтобы исключить такую возможность? Если бы кто-то узнал о таком, нас могли бы пожелать использовать в собственных целях. Те же Воины Светлого бога!
Додумывать до конца эту мысль я не стала и одним резким движением полоснула острым ногтем по своему запястью. Диор вскрикнул, непонимающе глядя на меня, и я нашла в себе силы слабо ему улыбнуться.
— Все в порядке. Диор, убери руки от ее раны.
Он заколебался, но видно что-то такое увидел в моих глазах, что все же неуверенно отвел ладони. Кровь тут же хлынула с новой силой, а Верика судорожно распахнула глаза. Ее губы слабо зашевелились и мое горло сдавило спазмом.
— Все будет хорошо, сестричка. Доверься мне, — выдавила как можно увереннее, хотя сама этой уверенности не испытывала.