Меня, Витриса, Зора, королей, десяток миллалийских и ррайтанских воинов отбросило от границы Жустины так, как ураган разбрасывает жалкие щепки.
Боль заполнила весь мир. У меня болело все – хвост, плавники, жабры. Соленый привкус во рту ясно давал понять, что внутренних повреждений немало. А еще… еще я наблюдала, как жустинцы скрываются в воздушном оазисе, унося с собой бельфайр.
Мы проиграли…
Я застыла в воде, не в силах пошевелиться. Малейшее движение отзывалось в мышцах дикой резью, жжением, ноющей болью. Глаза почти закрылись, слабость разлилась по телу. Но внезапно рядом очутился Наллис. Коснулся, прижался горячим боком – и мне резко полегчало. Боль ушла, но сил не прибавилось. Мы медленно поплыли назад, в сторону Миллалии, в сопровождении остатков армии.
Теперь спешить смысла не имело. Вряд ли жустинцы нападут сразу же. Им тоже предстоит долго зализывать раны. И все же потеря бельфайра казалась главной неудачей дня.
Спустя некоторое время с нами поравнялись Таннас и Дарлин, а затем и Гейлард появился из толпы своих воинов. Слава богу, все короли выжили и отделались небольшими ранениями.
Внезапно меня пронзила мысль. А где же Гатри? Почему я не вижу ни его, ни энергоотряд?
Я оглянулась, мазнула взглядом по окровавленным сородичам, что неспешно плыли следом. Нет, сзади Гатри не было. По сторонам тоже. Нигде во всем огромном море. Я попыталась почувствовать энергосущество. Но бой, похоже, стоил мне почти всей магии перевертыша. Я едва могла разглядеть слабые потоки энергий поблизости. Где уж там почувствовать Гатри на расстоянии! Сам он тоже не спешил связываться.
Мы продолжали двигаться в сторону Миллалии. Наллис держался с одной стороны, Арзавир с другой, и я ощущала себя как за каменной стеной.
Обратный путь показался бесконечно долгим и тяжелым. Усталость навалилась на тело тоннами воды, скорости реакции не хватало даже, чтобы увиливать от ядовитых щупалец медуз. Хорошо, что моя шкура оказалась слишком плотной, и ожогов не оставалось, лишь слабое раздражение. Несколько раз хвост путался в толстых водорослях, и Наллис перегрызал их акульими челюстями.
Арзавир помогал ему, и через некоторое время я заметила, что отношения между братьями заметно изменились. Арзавир поддерживал Наллиса, почти не реагировал на то, как мы с зеленоглазым акулом смотрели друг на друга, касались, сближались.
Хм… Неужели так сказалась на Арзавире смерть? Может, он понял, что в жизни есть куда более важные вещи, чем единственная? Да нет, не может такого быть! Все, что выяснилось об истинной паре перевертыша, противоречило этому предположению. Должно быть другое объяснение.
Когда впереди появился родной воздушный оазис, почудилось – я сплю. Открылось второе дыхание, и я рванула вперед. Наллис подоспел тоже, амбалокомпания поддержала наш порыв. Остальные остались чуть позади.
Мы врезались в невидимую преграду, и я инстинктивно превратилась в человека. Наверное, только в этот момент стало ясно, насколько я устала. Сил на то, чтобы оседлать энергию и спуститься нормально, уже не хватало. Я просто ухнула вниз. Наллис с Арзавиром бросились следом, Зор тоже. Меня подхватили с трех сторон, и мы рывками опустились на парк-постамент.
Миллалию накрыли густые сиреневые сумерки. Деревья казались немыми ночными стражами, слабый ветер охлаждал горячее лицо. Редкий птичий посвист нарушал тишину. Я сделала шаг, второй и рухнула на траву. Наллис подхватил меня на руки и понес. Я поймала на себе взгляд Арзавира – опять совсем не такой, как прежде. Исполненный заботы и тревоги, без тени ревности и раздражения. Казалось, он не мужчина, что претендует на женщину, – скорее уж брат или близкий родственник.
Дальше все происходило как во сне.
Из замка высыпали слуги. Наллис принес меня в гостевой замок, в мою комнату, уложил в постель. Подоспела Яра с рыбным бульоном и травяной настойкой. Я съела и выпила все, что дали, рухнула в постель и отключилась.
Последнее, что помню, – это Наллис. Он осторожно прилег рядом и наблюдал. Обнаженный, красивый, родной. Мой черноволосый король.
Глава 7
Разбудили меня в самую рань. Кто-то настойчиво потряс за плечо, и я нехотя расклеила свинцовые веки. Тело еще болело и ныло. На ногах, руках и спине остались небольшие участки раздраженной кожи. Магический огонь все-таки нанес мне вред, а ядовитые щупальца медуз довершили дело.
Яркий свет заливал спальню. Я даже слегка прищурилась, когда на край кровати присел Наллис.
Его изумрудные глаза смотрели так тепло, так участливо, что мне захотелось прижаться к своему королю и не вылезать из его объятий. Наллис улыбнулся, окинул меня внимательным взглядом, открыл баночку с белым кремом и принялся аккуратно смазывать зудящие места. Его руки касались так нежно, так осторожно, что я совершенно сомлела. Зато пальцы Наллиса все сильнее нагревались. На лице черноволосого короля заиграл яркий румянец. Он поменял позу, еще раз и еще, суетливо закрыл баночку, вскочил и отошел к окну. Развернулся спиной, широко расставил ноги и спрятал руки в карманы.
Белесые лучи очертили мощную фигуру. Невольно подумалось – как же приятно смотреть на его крепкие плечи, узкий таз, круглые ягодицы.
Мне стало тепло и томно. Наллис обернулся и расплылся в кривой улыбке.
– Ира, не искушай меня, – произнес хриплым голосом. – Ты такая… соблазнительная. А у нас военный совет с Гейлардом и Арзавиром. Ну вот как я туда пойду?
Он крутанулся на пятках и двинул бедрами вперед, демонстрируя внушительный бугор на брюках.
Я хмыкнула, пожала плечами, наслаждаясь возбужденным видом своего короля. Тем, как он жадно скользил взглядом по моей фигуре, задерживаясь на каждой выпуклости и впадинке.
Наллис снова присел на кровать, погладил меня по голове и мягко произнес:
– Поверить не могу, что ты моя…Что ты со мной… Ира…
Он замолчал, пропустил между пальцев пряди моих волос, наклонился, неловко чмокнул в губы и быстро отстранился.
Я утонула в изумрудных глазах любимого перевертыша. Приятное волнение прокатилось по телу и собралось в животе, сладко засосало под ложечкой. Я приподнялась и сама поцеловала Наллиса. Король зарычал прямо в губы, вжал в кровать так, что я ощутила, как пульсирует немаленькое свидетельство его желания.
Несколько секунд зеленоглазый акул терзал мои губы, ласкал рот языком, не переставая дрожать, рычать, постанывать, и я дрожала в унисон.
Наконец Наллис с видимым усилием отстранился, навис надо мной, натужно дыша.
– Не искушай меня, Ира, – произнес совсем хрипло. – Я и так едва держусь.
Я приподнялась и провела рукой по твердому бугру на брюках Наллиса. Король задрожал, прикрыл глаза, издал утробный рык. Секунду или больше не двигался, а когда я убрала руку, резко распахнул веки и вновь придавил меня к матрасу.
– Ира, ты играешь с огнем, – предупредил, едва дыша.
– А как там военный совет? – уточнила я.
Наллис жадно втянул воздух.
– Подождут. Я сказал, что ты еще не встала, – шепнул он прерывисто.
Сбросил тунику, стянул брюки, и… мы стали одним целым.
Мой удар сердца и его, мой вдох и его выдох. Я задвигалась, чувствуя, как жар и томление внизу живота становятся все сильнее. Наллис привстал, нетерпеливо поддернул меня на себя и накрыл рот поцелуем.
И какое-то время не существовало ничего больше. Ни войны, ни других королевств, ни вероломного нападения жустинцев, ни убийственного бельфайра. Были только мы двое как одно целое.
Мы двигались – быстро и суматошно. Рвались друг к другу так, словно, не соединись наши тела прямо сейчас, небо рухнет на землю. Наллис дышал быстро и натужно. Изливался и начинал заново…
Несколько часов я млела в его руках, сгорала от желания и наслаждалась расслабленностью.
Мы не могли насытиться друг другом, утолить жажду страсти… Наверное, так любят и желают перевертыши – горячие и порывистые…
Когда Наллис остановился, мы распластались на кровати и некоторое время с трудом переводили дыхание. Черноволосый король приподнялся первым, положил мою голову к себе на грудь и заявил:
– Ты можешь считать меня нахрапистым, беспардонным. Но ты должна выйти за меня. Как только закончится этот беспредел с бельфайром, война. Обещай, Ира, что выйдешь за меня замуж.
Я замерла, глядя в изумрудные глаза Наллиса. Сейчас он скорее походил на большого ребенка, чем на прежнего эгоиста и наглеца. Брови короля сложились домиком, губы поджались. Наллис ожидал моего ответа так, словно от этого зависела вся его жизнь.
И все же нужные слова не желали слетать с языка. Я понимала, что обижу Арзавира. Мысли о втором короле Миллалии не давали покоя, тревожили.
Я приоткрыла рот, закрыла и тяжело вздохнула. Наллис тоже испустил тяжкий вздох, встал и молча побрел в ванную. Ему хватило пары минут, чтобы обмыться и выйти уже сухим. Черноволосый король торопливо оделся и наблюдал, как я встаю и направляюсь в ванную. Молча, но с таким немым укором, что я застыла в дверях, снова тяжко вздохнула и объяснилась:
– Арзавир. Наллис, неужели ты не понимаешь?
Он кивнул, даже не сел – скорее упал на кровать и застыл, молчаливый и растерянный.
Я приняла душ, почистила зубы, причесалась и накинула желтый махровый халат. Два свежих набора банных принадлежностей предусмотрительная Яра принесла прошлым вечером.
Когда я вышла из ванной, Наллис продолжал сидеть на том же месте, как статуя. Я надела голубую тунику с черными брюками и осторожно опустилась рядом со своим королем.
Он тотчас обнял за талию, крепко, требовательно, и выпалил:
– Нет, Ира! Я не отпущу тебя. Больше нет. Если ты не любишь меня, скажи прямо, в глаза, сейчас же!
Наллис развернул меня к себе лицом и поймал взгляд. Я замерла, словно загипнотизированная, сбитая с толку, растерянная. Крепкие руки на талии, жар его тела, который окутывал невесомой дымкой, вздрагивающие губы, хриплый голос… Они совершенно лишали самообладания, путали мысли, заставляли глупо млеть и желать лишь одного – сказать Наллису «да» и больше ни о чем не волноваться.