Осмотрев трупы вождей, он приступил к ужасной работе: снятию черепов и очистки их от плоти. Через некоторое время пять окровавленных черепов уставились на него пустыми глазницами, а их кривые усмешки говорили о том, что в смерти они обрели больше счастья, чем когда-либо при жизни. Кхул начал складывать их друг на друга, воздвигая святилище бойни, благодаря которому он сможет связаться со своим богом.
Поедая плоть побежденных вождей, он ухмыльнулся, словно прислушиваясь к словам, которые мог слышать только он один, ибо равнины были почти безмолвны. Уловив звук, исходящий из материального мира, Кхул резко поднял голову, и полоски кожи и сухожилий замерли, свисая у него изо рта.
Когда демоническая гончая выскочила из-за тел, его топор уже был наготове.
– Ворчащий Зев, – произнес Кхул, одновременно приветствуя и проклиная.
Обожравшийся зверь, с рубиново-красной от пиршества пастью, пристально смотрел на Кхула, решая, стоит ли нападать. Почуяв благосклонность Кхорна, зверь покорился и подошел к своему хозяину. Несмотря на чудовищные размеры гончей, Кхул обхватил ее шею и начал тянуть ее голову вниз. Какое-то время зверь сопротивлялся, но Кхул не ослабил хватку и он пал ниц пред его силой.
– Ты - моя, тварь, – прошептал он зверю и услышал, как тот зарычал в знак согласия.
Услышав вдалеке пение и учуяв запах жарящейся плоти, Кхул обернулся и увидел зарево от огромных костров на горизонте. Армия его воинов.
– Пир окончен, – пробормотал Кхул гончей, отпуская её. – Война зовет.
Он зарычал, выплескивая ярость от поражения, которая все еще бурлила в его крови. Закончив, он улыбнулся сквозь стиснутые зубы, предвкушая схватку с самым достойным из противников.
Крепость была близко.
– Я заберу твой череп, Вендел Чёрный Кулак, – прошептал Кхул, направляясь на север. – А после… вознесусь.
Глава пятая
НЕСУЩИЕ БУРЮ
Итар закричал в агонии. Пробуя заглушить боль воина, Иона Склепорожденный осторожно, но твердо положил руку на лоб раненого. Частица небесной магии снизошла на Воздаятеля, немного облегчив его боль, но для сохранения жизни воина понадобится нечто большее.
– Успокойся, брат, – прошептал Иона, поглядывая в небо в надежде увидеть, как возвращаются Обвинители Штурманнона.
Тяжелая зигмаритская броня Итара была сильно помята и разодрана. Позолоченный нагрудник и плоть, скрывающуюся под ним, прорезали огромные борозды. Кости воина были раздроблены, а органы разорваны. Местами кожа была обожжена. Несмотря на то, что среди Грозорожденных паладины считались самыми крепкими, они не были неуязвимы. Итар был на грани жизни и смерти, а его окаменевшее лицо было обращено к Первому Воздаятелю.
– Он выживет? – спросил Теодор, многозначительно поднимая штормовой молот. – Или милосердие – это все, что мы можем даровать ему?
Иона поднял руку, призывая его успокоится:
– Мне нужно еще немного времени, Теодор, – ответил он, возвращаясь к своему ритуалу.
Это была засада. Как результат, восемнадцать душ сильно потрепаны стаей охотящихся кхоргоратов.
С тех самых пор, как отряды Ионы разделились с Лордом-Целестантом, они подвергались нападениям на каждом шагу. Казалось, что опасности и монстры вездесущи в этих землях. После тяжелого марша они подошли на расстояние прямой видимости к своей цели – вырисовывающейся на горизонте медной башне. Кхоргораты нанесли удар, когда паладины колонной проходили сквозь узкое ущелье в лесу, где вместо листьев на деревьях росли лезвия.
Четверо воинов, лишившись голов, умерли сразу, и лишь разряды молний обозначили их уход. Остальным удалось выжить, но они были тяжело ранены. Теперь же Иона старался спасти их жизни. В предстоящей битве им понадобится каждый молот.
Из всех раненных ему не удалось спасти только двоих, и теперь остался только Итар.
– Зигмар… – замогильным голосом нараспев начал он. – О владыка Азира, Повелитель Бури… – сжав правой рукой, свой священный молот, Иона поднял его высоко над головой, а левую, отпустив рот Итара, осторожно положил на грудь воина. Его знак-реликварий, воткнутый в землю, стоял рядом. Привязанный к нему, скелетообразный идол с мечом в костлявых пальцах спокойно висел, и, будто смотрел на него с немым укором. Рядом лежал золотой шлем Икара, расколотый от лба до подбородка.
– Услышь мои молитвы и даруй свою милость этому паладину, дабы он снова смог сражаться во имя тебя. Услышь меня, Зигмар! – громко воскликнул Иона, и над его головой начали собираться черные тучи. – Даруй нам свою славу. Приведи к нам грозу!
После этих слов небо разразилось молнией, ударившей в молот Склепорожденного. Он задрожал, когда бессмертная божественная сила прошла через него, входя в тело Итара. Лазурное сияние, заживляя раны, начало медленно наполнять тело раненого паладина.
Через несколько мгновений все закончилось. Итар был исцелен. Силы покинули Иону, он обмяк, успев взглянув на песочные часы, что поставил в самом начале ритуала. Итар сел как раз в тот момент, когда последние песчинки соскользнули вниз.
– Поднимись же! – сказал Иона, вставая.
– Слава Королю Богов, – прошептал Теодор, прижимая свой молот к груди в знаке почтения к Повелителю Бурь.
– Мы снова вместе, – сказал Иона, пробуя придать своему уставшему голосу уверенные нотки. – Башня ждет.
С этими словами он обернулся к своим отрядам, которые молча наблюдали за происходящим. И вдруг, на севере, словно по призыву Лорда-Реликтора появились Обвинители Штурманнона.
Собравшиеся паладины освободили им место для посадки, а Иона, несмотря на усталость, готовился их принять.
– Я принес вам весть, Лорд-Реликтор, – сказал Штурманнон.
– Гарнизон башни?
– Нет ничего такого, с чем бы мы не справились, но в ней есть что-то…неестественное. Это не просто крепость из камня и металла.
– Это храм, Штурманнон, – продолжил за него Иона голосом, словно доносившимся из могилы. – Простой и незатейливый памятник войне. И он должен быть разрушен.
– Я видел на парапете жреца, несущего идола, совершенно не похожего на ваш реликварий.
Иона знал, о ком говорит Штурманнон. С тех пор, как им удалось одержать победу в битве на Огненной Дельте, Иона не переставал думать, что же случилось с кровавым жрецом. Теперь он узнал и это была действительно плохая новость.
Медная башня была близка. Иона чувствовал ее и силился изгнать из головы жестокие мысли, потому что знал, что не все они его собственные. Когда ему наконец удалось избавить от жажды крови свой разум, как это сделали его собратья Грозорожденные Вечные, и в его сознание вторглась новая мысль. Она проскользнула, словно незаметная тень, обдавая могильным холодом.
Ледяной, древний голос зазвучал в черепе Лорда-Реликтора. Один лишь его звук, заставил Иону промёрзнуть до костного мозга.
«Причитается десятина. Должен отдать десятину… »
«Душа за душу… »
Кто-то положил свою руку на плечо Ионы и вырвал его из оцепенения. На мгновение ему показалось, что на пальцах совсем не было кожи…
– Лорд-Реликтор? – взволнованно спросил Теодор, и даже забрало золотого шлема не мог скрыть его беспокойство.
– Все в порядке, – солгал Иона, хлопая Первого Воздаятеля по плечу. – Все хорошо. Мы выступаем. Поспешим же, братья!
Глава шестая
КРАСНАЯ ПИРАМИДА
На третий день Кхул добрался до своего логова. На входе стояли мрачные менгиры, обозначая границу его владений и огораживая заляпанную красными пятнами дорогу, ведущую в огромный, вымощенный плитами двор. В его середине, окруженная воинами, возвышалась огромная каменная арка, воздвигнутая на черном помосте. За ней виднелась Красная Пирамида, огромная тень от которой затмевала все вокруг.
Здесь не было никаких укреплений и крепости. Кхул не нуждался в них, настолько сильно было его господство над этими землями. Он завоевал почти весь полуостров Бримстоун, но, тем не менее, его тронный зал состоял всего лишь из каменного кресла с окружавшими его богатыми трофеями.
Толпившаяся во дворе орда воинов, была достаточна умна, чтобы освободить пространство вокруг трона Кхула. То были некоторые из многих боевых отрядов, которые он собрал вместе, чтобы сформировать свою Волну Кровопролития. Все присутствующие здесь кровавые налетчики и воины Хаоса были лишь частицей великой армии Кхула.
Кровь пропитала кожу, волосы и доспехи военачальника. Его черополикий шлем был покрыт брызгами артериальной крови. Рубя головы, чтобы утолить свою ослепляющую ярость и жажду возмездия, Кхул оставлял за собой кровавые руины по всему полуострову Бримстоун.
На протяжении всей своей жатвы, не позволяя ему осознать, какую кровавую бойню он учинял, словно удары молота по черепу, видения снова и снова поражали Кхула. Не раз, он удивлял своих военачальников звериным ревом, такой силы, что его уши начинали кровоточить, а зубы дрожать. Так его Бог говорил с ним. В голове Кхула эхом отдавались обещания Кхорна, раздававшиеся с вершины горы из черепов, где Кровавый Бог соорудил свой трон.
Кхул видел себя на вершине Красной пирамиды. Воздев топор в адское небо, где в муках клубились облака и алый дождь заливал землю, он стал истинным чемпионом Хаоса. Кхул тоже был окрашен в красный цвет – красный от бесконечной резни, которую он совершил во имя Кхорна. И под пристальным взором Богов его кожа тоже начала краснеть.
Избранный.
Вознесенный.
Кхула захлестнули видения, и он увидел преображенного себя – его человеческое тело было лишь оболочкой, для того, что скрывалось внутри. Он рос, его плоть растягивалась и чернела от инфернальных метаморфоз. Бронированный нагрудник изогнулся, а затем и вовсе раскололся, не в силах сдержать его гротескно увеличенную мускулатуру.
Боль!
Он заскрежетал зубами, покачнулся и упал на колени. Обхватив мощную грудь он наклонился вперёд, в то время как два исполинских обсидианово-черных крыла, прорвавшись сквозь кожу на спине, развернулись над ним. На висках сперва появились костяные наросты, а затем из них выдвинулись рога. Сапоги разорвало в клочья и ступни Кхула превратились в копыта.