– Несомненно, найдется. Думаю, его место у нас, в отделении, которое ты наблюдала сегодня!
– Я стою за непрагматичность чувств…
– Я понимаю женское твое сердце, Малка, но сомневаюсь в прочности его ратований. Взгляды временем колеблемы. Мои академические коллеги-лингвисты предложили новое слово в марсианском языке – “зугиют” – для обозначения взаимоотношений двух людей. Это и супружество, и свободная любовь, и дружба, и гомосексуальный союз, и связь учителя с учеником, и диспут двух мудрецов, и так далее, и так далее, и так далее.
– Подумаешь, изобрели слово!
– Не пренебрегай! Войдя в широкий научный и бытовой оборот, слово “зугиют” оказало влияние на нравы. Утверждение одной из конфессий, что “вначале было слово”, походит на мистику, но ничего не поделаешь – надо соглашаться! Ибо зугиют есть не только новое слово в языке, но и новое слово в морали. Преодолеваются предрассудки, меняются критерии, раскрепощаются отношения, легитимизируется свобода.
– Как мудрёно…
– Все просто. Главное состоит в том, что разумное, вечное и целесообразное одолевает нелепое, преходящее и бесцельное!
– Есть над чем подумать!
– Дорогая Малка! Подумай еще кое о чем.
– О чем? – встрепенулась Малка.
– Ты нужна мне, будь мне женой! – выпалил Хагай заготовленную фразу и порывисто сжал ее руку в своей.
Малка вспыхнула. Теплая волна затопила душу. Она ждала предложения рано или поздно. “Но такая неромантическая обстановка вокруг – жалкий кабинетик начинающего ученого! И какие постные речи предшествовали решительным словам! И не сказал, что любит. А ведь он – положительный парень. Красивый. Перспективный. Несомненно верный. А я кто? Бесприданница, без роду без племени. Наверное, все-таки любит. Сказать не умеет. Или боится не угодить своей рациональности. Прав он – не тверды ратования сердца моего…”
– Ты предлагаешь мне зугиют, Хагай?
– Э-э-э-э…
– Я согласна…
5
Адель настояла на свадьбе скромной, нешумной – невеста непрезентабельна. Цвия прислала поздравление по почте. Молодые наняли квартиру в центре Марса. После медовой недели Хагай вновь углубился в работу, Малка вернулась к учебе, и потекли супружеские дни и ночи. Решено было не спешить с потомством. Меры в этом направлении хоть и не согласны с догматами, но толкователи в марсианском царстве благоразумия творят чудеса.
Глава 10
Пусть будущие славят поколенья
Нас за труды, тебя – за вдохновенье.
У. Шекспир, “Сонет 38”, перевод С. Маршака.
1
Яара радовалась женитьбе брата. “Повезло Хагаю, – думала она, – Малка замечательная девушка – добрая, умная, будет ему верной женой. Образцовая пара!” Хотя и грусто было отчасти: окунется Малка с головой в новую жизнь и забудет подругу. “Конечно, я не одна, со мной Надав, но разве существует на марсе такое чудо, что заменит бесценную женскую дружбу?”
Яара иной раз навещала брата и подругу в их обители. Она замечала несовершенства. Увлеченный работой Хагай обычно задерживался в больнице по вечерам и слишком мало времени оставлял для молодой жены. Правда, и студенты не избалованы досугом. Однако, от проницательных взглядов гостьи не укрывалось неодинаковое отношение молодоженов к скудости совместных часов. Яара напрасно опасалась угасания дружбы, Малка не перестала тянуться к ней, вот только откровенных бесед избегала. “Это нехорошо, – решила про себя Яара, – наверное, не хочет обижать меня, критикуя Хагая. А если так оно, то для недовольства есть у нее причина, может, мнимая. Видно, не зря люди говорят, мол, бери жену ровню!”
Принимая во внимание бытовую неумелость новобрачных, Адель наняла для них приходящую горничную на двенадцать часов в неделю. Она и сама стала наведываться в Марс и не одна, а с Итро. Последний проявил необыкновенный интерес к разрабатываемым Хагаем новым методам лечения. Пока отец дожидался возвращения сына из больницы, коротая время за беседой со снохой, Адель навещала Яару. Мать заводила наводящие разговоры, но бдительная дочь таила шило в мешке.
2
Встречи Яары и Надава становились чаще, а предметы разговоров касались уже не только тем искусства, но соскальзывали, порой, к вещам простым и житейским. Мелкотемье бесед есть добрый знак сближения душ. Как мы уже знаем, некоторые события на Марсе наступают не слишком скоро, но все же они происходят! Свершилось неминуемое между молодыми мужчиной и женщиной, и новый факт эмоционально окрасил их зугиют. Теперь у Яары появилась настоящая тайна, которую она во что бы то ни стало желала скрывать от материнского ригоризма.
– У меня тревога на сердце сегодня, – сказал Надав, – все валится из рук. Смотри, краску пролил на пол. Свари кофе сама.
– Хорошо, милый, – ответила Яара, – но что беспокоит тебя?
– Когда я возвращался домой, я обратил внимание, что некий человек упорно следовал за мной на небольшом расстоянии. Я резко останавился, обернулся и посмотрел на него…
– Вот крекеры, сначала поедим их с хумусом – я принесла! Кофе пусть пока настаивается.
– Спасибо, Яара, какая ты заботливая!
– Я перебила тебя, продолжай, Надав.
– Я сразу узнал этого типа. Он живет по соседству с моими родителями. Они раньше давали ему взаймы мелкие суммы денег, и теперь он обязан им. Они заставляют его следить за мной. Потом он докладывает им – где и когда я был, в котором часу вернулся домой, на сколько оборотов ключа запер дверь…
– Да зачем это все? – удивилась Яара и вспомнила, как однажды Надав просил ее прислушаться к шорохам за окном.
– Я, кажется, говорил тебе раньше, что родители задумали овладеть моими дневниковыми записями – хотят украсть у меня переворотные идеи и облыжно приписать их старшему брату.
– Мне помнится, ты утверждал, что они замыслили похитить твои картины ради обогащения!
– Я все время думаю об этом, Яара, и я начал понимать, что дело тут не в деньгах. Все гораздо сложнее. Кое-кто хочет, во-первых, причинить мне зло, а во-вторых, прославить брата за мой счет. Да, Яара, есть люди, которые ожесточились против меня. Они верно служат моим недругам-родителям и следят за мной.
– Успокойся, милый. Подумай хорошенько, ведь ты никому не причинил никакого вреда, и поэтому на всем марсе не сыщешь человека, желающего тебе худого. Надав, не забывай, я всегда с тобой!
– Спасибо, Яара, – взволнованно выпалил Надав, – ты верная и добрая душа. Но ты наивна.
– Пусть так. Допивай свой кофе – стынет.
3
Яара и раньше догадывалась, а теперь и вовсе не сомневалась: Надав нездоров. “Ему кажется, что его преследуют, – рассуждала она, – то нелюбимые родители, то наймиты их. Хотят обокрасть, лишить приоритета. Как он сам не понимает, что все это – сущий бред!”
Сострадание к возлюбленному затопляло женское сердце. Недуг Надава не охлаждал чувства Яары, наоборот, крепил их. Мысль благоразумного отступничества не докучала ей, и она гордилась открытой в себе преданностью.
“Как обходиться с Надавом, когда его одолевают бесы? – спрашивала она себя, – хорошо бы посоветоваться с Хагаем, наверняка он подсказал бы линию поведения!” Но внутренний голос удерживал от бращения к брату и оставлял ее наедине с сомнениями. “В другой раз попытаюсь доказать Надаву неосновательность подозрений, их нелепость и нелогичность. Да, так я и поступлю, – решила она, – здравомыслящий человек не станет настаивать на заблуждениях и непременно откажется от них!”
– Покажи-ка мне, студентка Яара, свои курсовые работы! – попросил как-то раз Надав.
– Милый, когда ты обращаешься ко мне “студентка Яара”, мне кажется, ты забываешь, что я в твоей жизни занимаю место большее, чем просто ученица!” – надула губы Яара.
– Факты требуют уважения, голубушка! – сказал Надав и примирительно погладил ее по руке.
– Да, факты требуют уважения, – многозначительно заметила Яара и предъявила учителю несколько картонов с рисунками, – вот полюбуйся.
– Недурно! Так рисуют наши художники. У тебя не хуже, чем у других.
– Ты чем-то неудовлетворен?
– Весьма! Но твоей вины здесь нет. Обратила ли ты внимание, Яара, что изображения пейзажей, зданий и улиц, дорог и неба, моря и облаков и так далее, выглядят на картинах двухмерными? Почему до сих пор художническое наше племя не придумало способа создать у зрителя иллюзию пространства? Словно не хватает нам пытливости, любопытства, или ум наш чересчур индифферентен, чтобы сыскать золотую уловку и обмануть плоскость холста?
– Конечно, я заметила это, но не думала, что можно что-то изменить!
– Можно! Я уверен, дорогая! Я работаю над этим. Мои идеи только в зачатке, но я добьюсь своего, и плоская картина обретет объем!
– Как это будет выглядеть?
– Взгляни сюда, здесь мои опыты, – сказал Надав, доставая карандашные рисунки, – ты видишь, что дорога уходит вдаль, а здесь одни облака близко, другие – далеко?
– Верно! Вот здорово!
– Мне еще предстоит найти точку схождения линий и закон изменения размеров!
Как любила Яара такого Надава – кипящего вдохновением, окрыленного планами, подлинного творца! Счастье быть верной подругой великого человека! И не так уж ей важна иллюзия пространства, как то, что их любовь – не иллюзия. “Он говорит замечательно! И не слыхать ни какого бреда. Слава Богу, худшее остается позади!”
– Кажется, я совершил непростительную ошибку, Яара! – воскликнул Надав, и лицо его помрачнело, приняло знакомое ей отчужденное выражение.
– В чем дело, милый? – насторожилась Яара.
– Сейчас я имел неосторожность вслух сообщить тебе о своих изысканиях…
– Ты мне не доверяешь?
– О, только тебе и доверяю! Беда в том, что сегодня утром я видел того мужчину, помнишь, соседа моих родителей, что следил за мной. Этот человек держал в руках осубую слуховую трубку. Поняв, что я заметил его, он поспешил убрать инструмент в карман. Я проследовал мимимо, вошел к себе в квартиру. А сейчас, стоя за углом, он подслушал наш разговор с помощью своего дьявольского прибора. Он доложит родителям о моих планах, у меня выкрадут записи и я лишусь авторства на мои открытия! Я в отчаянии, Яара!