Напрасно. Сейчас передо мной на видавшей виды темно-синей софе сидел совершенно, аномально счастливый парень лет восемнадцати-девятнадцати. Медленно попивая какой-то чересчур мутный напиток, он увлеченно рассказывал Моему Сиятельству о предмете своей страсти по имени Элина, женщине лет на десять старше него, пробивной певичке местного кабаре, до молодого графа побывавшей любовницей чуть ли не у половины городской аристократии. При этом магией от Его Светлости, по уверениям Варта, не фонило ни на грамм. Мать Эрика ранос Вальта: Ронила, била себя в грудь кулаком, горячо уверяя, что великовозрастное чадо пьет непонятную гадость со дня знакомства с мамзель Элиной, по пять-семь чашек в сутки, прямиком из хрустального графина, стоявшего на столике возле софы, а если напиток вдруг заканчивается, впадает в буйство и громит все подряд, пока не получит новую «дозу». В общем, типичный, давно подсевший на «травку» наркоман.
Устав слушать оды в честь одной из «бабочек», я чуть прикрыла глаза. Муж находился за столом для игры в ранси, аналога местных карт, неподалеку от нас с парнем, любезно общался с болтливой мамашей и ее немногословным супругом, рядом, призывно хлопая накрашенными глазками в сторону чернокнижника, расположились в креслах сестры Эрика, девушки на выданье, Диана и Риала. Молоденькие вертихвостки наивно пытались соблазнить важного и богатого дядю. Мне было смешно и скучно. Да, приворот существует. Нет, я понятия не имею, как его снимать. Тупик. Зачем я здесь? Что делать дальше?
— Герцогиня, может, вы попробуете?..
В руки ткнулась пузатая чашка. Я машинально сделала пару глотков. Вкус показался ненатуральным, искусственным, синтетическим, мгновенно воскресив в памяти бурные девяностые с их выращенными в пробирках продуктами. Были б мы на Земле, я списала бы все на химикаты. Но здесь… А кстати, что именно я пью? Взгляд опустился в чашку. Знакомый мутный напиток.
— Ира, ты уверена?
— Абсолютно. На Земле подобную гадость называют заменителем вкуса. Это химия: Варт. Ничего натурального там нет и быть не может. Поэтому вряд ли к привороту причастна кикимора. Если, конечно, она не обучилась за несколько дней химическим законам и не свела тесную дружбу с колбами и ретортами.
Там, на своей родной и уже практически забытой планете, я не могла похвастаться особенной силой воли и частенько радовала бунтовавший после физических тренировок организм той же пиццей, ну или на перекусах во время совещаний — какой-нибудь элитной сырокопченой колбасой, сделанной, как я подозревала, из совершенно непонятного химического «элита»… Устойчивого привыкания к глутамату натрия у меня не выработалось, но это и не удивительно: фитнес-центр, постоянная загрузка на работе, стремление держать форму, нервы во время вождения — не до вырабатывания новых вредных привычек. В такой стрессовой ситуации хорошо бы со старыми разобраться. Но это я, жительница двадцать первого века, с «вживленным» в психику иммунитетом к рекламе и различным вкусовым добавкам. А что делать бедным жителям другой планеты, если их все время кормят натуральными продуктами? Откуда там иммунитету выработаться? Да, добавка не наркотик, но слабому организму хватит и такого относительно легкого привыкания. И теперь возникает вопрос: откуда среди магов появился химик?
— Варт, а кто у вас, аристократов, я имею в виду, химией увлекается? Ну примерно как ты — магией?
Муж недовольно поморщился:
— Родная, я не «увлекаюсь» магией. Магия — это наука, не увлечение, поэтому я…
Вот же зануда!
— Ладно-ладно, поняла, покорно прошу прощения. Так есть какой-нибудь «химик» на примете?
Несколько минут супруг молчал — сосредоточенно думал. Потом нахмурился:
— Как ни странно, да. Но это не мужчина.
— Сестра Императора?
— Внебрачная, если быть совсем уж точной. Та самая, которой бордель для аристократии принадлежит. Ну а чему ты удивляешься? У женщин ее круга свободы еще меньше, чем было у тебя. Вот она и развлекается, как может.
— Но травить собственных подданных…
— Ирма, не ерунди. Никто их не собирался травить. Да, есть небольшое привыкание. Но оно, при правильном обращении с больным, полностью исчезает через некоторое время. Подумаешь, чуток стены погрызет. В другой раз головой думать будет, а не чем пониже, прежде чем в незнакомом доме есть/пить садиться.
— И что теперь с ней будет?
— Да что… Отправит ее Дженерас куда-нибудь в Азирию или Аверней — пусть там своими опытами занимается.
— Но зачем вообще было выдумывать всю эту непонятную историю с певичкой?
— Никто ничего не выдумывал. Новое средство просто опробовали на неудачно выбранном «подопытном кролике». А зачем… Бастарду до жути надоело, что брат никак не женится. Вот она и решила «помочь» со своей стороны.
— Кому?
— А это как повезет: или Императору, или той, кого он выберет.
— Боже, какая глупость…
— Ну так а что ты хотела от женщины с узким кругозором? Что придумала, то и воплощает в жизнь.
Ирма:
Подруга всячески берегла мою и так потрепанную нервную систему от различных серьезных потрясений и рассказывала только те истории, которые, по ее мнению, могли меня рассмешить или позабавить. Проблемами Ира делиться упорно не желала. Я особо и не настаивала. Пусть токсикоз и прошел, но общее состояние оставляло желать лучшего: и постоянная подавленность, и непривычная слабость, и полное отсутствие аппетита — все в этой беременности отличалось от предыдущих двух. Алиса, удостоверившись, что с матерью все в порядке, больше не плакала по ночам, но страх у нее пока не прошел: в школу дочь шла неохотно и при первой же возможности старалась как можно дольше находиться со мной. Сыновья от нее не отставали, предпочитая мультфильмам общение с любимыми родителями.
— Мам, а зачем ты по вечерам перед зеркалом сидишь? — поинтересовался однажды вечером, усевшись между мной и папой, любопытный Сережка. — Тебе ж краситься не надо сейчас, для чего ты долго в него смотришься?
Хороший вопрос… До больницы дети не замечали подобных повседневных мелочей, и я даже представить себе не могла, что такое положение дел изменится.
— Мама с подружкой болтает, — на полном серьезе заявил Тоша.
Я даже язык прикусила, чтобы не охнуть. Ведь поверят же, захотят прийти посмотреть. И хорошо, если зеркало просто не сработает, как бывает при появлении любимого. А если, не дай бог, увидят и услышат? Тогда что? Ведь вопросами же завалят! Повторения истории с Зоей мне совершенно не хотелось.
— Да ну тебя, пап, — хмыкнул Олег, расслабленно привалившись к другому боку отца.
— Мы серьезно спрашиваем, а ты как обычно прикалываешься.
От сердца отлегло. Не поверили. Отлично.
— Ну чего ты перепугалась, — мягко улыбнулся муж, когда мы уложили детей спать и наконец-то остались одни. — Для них все это слишком нереально, а в сказки мелкие больше не верят. Они же взрослые! — и, проговорив последнюю фразу, муж значительно поднял указательный палец. Я рассмеялась.
Ирина:
Внебрачную сестру, чтобы не занималась глупостями и больше не мозолила глаза, действительно отправили куда подальше, а именно — командовать недавно открывшимся диппосольством на Авернее, правда, позволив ей забрать с собой только «лабораторию». Наработки, среди которых я без труда опознала и разнообразные усилители вкуса, Дженерас приказал оставить во дворце. Мол, ты, сестрица ненаглядная, себе еще создашь, даром что химик, а я с этим мудрым делом не знаком, мне пригодятся твои колбочки с содержимым для дальнейшего мудрого и справедливого правления.
По уверениям Варта, открывавшего портал на другой континент, огорченной или озабоченной при переходе женщина не выглядела. Может, научилась отлично маскировать чувства, а может, действительно желала поскорей убраться куда подальше из великосветского гадюшника. Все же к бастардам, пусть даже и венценосным, отношение в государстве соответствующее, и принцессе должно было нехило доставаться с самого рождения.
Жизнь снова потекла своим чередом, размеренно и беспроблемно; успокоившиеся тройняшки вернулись от бабушки, смиренно выслушали материнскую лекцию («Коротенечко, минут на сорок») о недопустимости подобного поведения и необходимости приветливо общаться со всеми окружающими их людьми, независимо от социального положения последних; Варт, присутствовавший в комнате во время «урока», тихонько хмыкал, но прервать супругу не пытался.
Ирма с каждой неделей толстела все больше, врачи хором уверяли, что с ребенком все в порядке, я радовалась за подругу и терпеливо ждала подвох. Ну не могло в моей жизни все постоянно идти гладко. И раз уж прошлое так активно присылало напоминания о не всегда счастливых днях того, что случалось раньше, значит, «это ж-ж-ж-ж неспроста». Черный маг, видно, думал примерно так же, потому что, несмотря на все протесты супруги, увесил ее миллионом и одной следилкой. Наивный. Будто такие действия когда-то помогали.
— Варт, если чему-то суждено случиться, оно все равно случится. Смысл в твоих следилках? — Попыталась достучаться я до невозможно упрямого герцога.
И в ответ услышала непробиваемое:
— Мне так спокойней.
Я в очередной раз играла в увлекательнейшую игру «А ну-ка, накорми Ивонну», готовясь посылать за рабами для тщательной уборки помещения, когда в детской появилась запыхавшаяся и раскрасневшаяся от быстрого бега Ингира.
— Госпожа, там…
— Вдох-выдох. Еще раз. Так, умница. А теперь на очередном выдохе объясни, что снова случилось в этом дурдоме.
— По первому этажу зомби ходят!
Дочь, явно впечатлившись такой необычайной новостью, метко выстрелила в противоположную стену только что засунутой в нее ложкой манной каши. Зеркало вновь оказалось погребенным под слоем белой неоднородной субстанции. Я тяжело вздохнула.
— Садись и докармливай ее.
Как и была, в затрапезном домашнем халате длиной до пола, неохотно вышла из комнаты и медленно спустилась вниз. Зомби, ау. Готовьтесь, я иду вас поджаривать.