Эта прерывность пространственных восприятий выражается в том, что восприятия мы видим внешним оком, а представления — внутренним.
Достоверностью обладают только восприятия в объективном пространстве. Следующие три возражения должны быть отклонены: во-первых, можно было бы утверждать, что объекты внутреннего псевдогаллюцинаторного восприятия могут быть не только плоскими, но и объемными (например, см. случай Гольдштейна), в то время как ложные восприятия в объективном пространстве иногда лишены какой бы то ни было объемности и представляют собой «плоские» комплексы ощущений, аналогично последовательным образам. Это доказательство достоверности псевдогаллюцинаторного восприятия. Можно возразить, что «объемность» (телесность, вещественность) внутренних образов является не достоверной, а образной «объемностью», и что в этом внутреннем восприятии может быть воспроизведено достоверное восприятие, так что больные совершенно отчетливо, но тем не менее «образно» «видят» в субъективном пространстве не только плоскости, но и предметы, тела. Достоверность (характер объективности — прим. пер.) и телесность — это нечто разное. Телесность присуща только оптическим восприятиям и означает пространственную трехмерность. Достоверность означает особое свойство всех восприятий, плоских и объемных, акустических, тактильных и оптических.
Во-вторых, утверждают, что этим псевдогаллюцинаторным восприятиям могла бы быть иногда присуща полная реальность, и тогда они должны были бы быть также достоверными. Оценка реальности будет изложена ниже, здесь же, забегая вперед, лишь кратко заметим:
1. При нормальном сознании и одновременном достоверном восприятии за псевдогаллюцинациями не признают такой же реальности, как за восприятиями, но признают реальность лишь в той степени, что эти образы как бы вызываются внешними силами и рассматриваются как адекватное отражение действительных событий, происходящих сверхъестественным и особенным путем[74].
2. При помрачении сознания и исчезновении реальных восприятий псевдогаллюцинации становятся такими же достоверными, как и картины сна, и принимаются за реальные (характер реальности согласно нашей терминологии). Исследование этих феноменов относится к области исследования помрачения сознания.
В-третьих, в отношении вопроса Гольдштейна были выдвинуты неожиданные утверждения, не соотносимые с нашими. Гольдштейн принимает различия между объективным и субъективным пространством. В частности, он полагает, что появление феноменов в одном и в другом пространстве определяет разницу между восприятием и представлением. «…Картины воспоминаний от восприятий отличает то обстоятельство, что я могу свести в одно зрительное поле любые восприятия, но я не в состоянии свести в одно и то же поле воспоминания и восприятия. Невозможно просто перейти от воспоминаний к восприятиям, и наоборот[75]. Обычно при этом полагают, что Гольдштейн близок здесь к признанию непереходного различия между галлюцинациями и псевдогаллюцинациями, как различия между патологическими восприятиями и патологическими представлениями. Думать так, значит ошибаться. Гольдштейн вообще не признает ложных восприятий в объективном пространстве. Он пишет: «Это не отсутствие специфического элемента, а сознание пространственной неконгруэнтности, которая отличает зрительные псевдогаллюцинации, как все другие субъективные оптические восприятия».
Этот тезис, на первый взгляд, очень впечатляющ. Несмотря на различные попытки, доказать оптические ложные восприятия в объективном пространстве удается крайне редко. Большинство так называемых оптических галлюцинаций оказывается псевдогаллюцинациями. Несмотря на это, в объективном пространстве существуют такие оптические ложные восприятия. Во-первых, существуют иллюзии, привязанные к скудным впечатлениям и являющие перед нашим сознанием достоверные образы и предметы. Во-вторых, имеются подлинные оптические ложные восприятия двух видов: такие, которые, хотя находятся в объективном пространстве, но не локализованы в определенном месте, в гораздо большей степени, чем последовательные образы в соответствии с движением глаз, и такие, которые имеют в объективном пространстве постоянную локализацию, при отклонении взгляда перестают быть видимыми, при возвращении взгляда появляются снова. Так как наличие этих оптических галлюцинаций в объективном пространстве и вместе с тем достоверность оптических галлюцинаций оспариваются, мы пытаемся подтвердить обратное примерами. Так как, если здесь при самых различных чувственных восприятиях удалось бы опровергнуть достоверность при ложных восприятиях, то тогда был бы поставлен под сомнение тезис о разделении противоположностей — достоверность и правильная оценка реальности.
Иллюзии
Одна пациентка в Гейдельбергской клинике, будучи в полном рассудке и нормально ориентируясь в пространстве, что позволило ей зарисовать ведения, наблюдала на стене и как бы «вышитыми» на одеяле головы людей и животных, большей частью бесцветные. Солнечные блики на стене казались ей гримасничающими физиономиями. Подобные вещи она видела в течение многих лет и знала, что все это заблуждения. Однажды она сообщила: «В каждом углублении и выпуклости глаз различает лицо. В начале апреля я видела живую голову моего отца. В видения я не верю, но мои глаза видели это; я не спала и очень испугалась. В глазах была угроза. Физиономии плоские и не движутся. Они смотрят на меня. Когда я отвожу взгляд, все меняется, и появляется другая голова, больше обычных размеров. Эго может быть голова женщины или мужчины. Выражение лица, в основном, равнодушное. Объяснить себе это я не могу. Цели в этом не вижу. За этим никто не стоит».
Галлюцинации, перемещающиеся в соответствии с движениями глаз
Утхофф (Месячник по психиатрии и неврологии, 5, с. 242) описывает больную, страдающую застарелым центральным хориоидитом. После того, как она почти в течение 20 лет не наблюдала ничего подобного, однажды вдруг, «выглядывая из окна, увидела на булыжнике двора листья виноградной лозы, которые шевелились и менялись в размерах. Это продолжалось в течение нескольких дней. Затем листва превратилась в дерево с набухшими почками. Во время прогулки она видела, как среди настоящих кустов, как будто из тумана, возникало это дерево». «При движении глаз явления перемещаются тоже, и именно это перемещение наводит пациентку на мысль, что это не реальные объекты, которые остаются неподвижными».
Галлюцинации, имеющие устойчивую локализацию в пространстве
Один мой знакомый психиатр описал случай, произошедший с ним в детстве. «На Троицу 1886 г. умер Людвиг П Баварский. Это был праздничный день, первый или второй — уже не помню. Мы хотели всей семьей во второй половине дня отправиться на прогулку. По Р.-Гассе мы направились к площади С. Там продавали экстренный выпуск газеты. Насколько я помню, это было в первый раз, когда я испытал нечто подобное. Тогда мне было 13 лет. На улице были толпы народу. Говорили, что Людвиг П был отравлен своим врачом Гудденом. Здесь была какая-то тайна. Мы все были очень напуганы, когда отец прочел нам сообщение. Мой отец, которому часто приходилось видеть короля, в большом волнении рассказывал о нем. Я думаю, что вряд ли что-нибудь еще интересовало меня в этот день. Состоялась ли прогулка в тот день или нет, тоже уже не помню. На следующий день газеты были полны новыми подробностями. Черные ленты на флагах, цветы у портретов, фотографий, бюстов. Разговоры не утихали и на второй день. В тот день, вечером, когда уже смеркалось, я сидел один в столовой, мне было страшно. На фоне большой двустворчатой двери я вдруг увидел некое явление у представляющее собой короля Людвига. Это был его бюст, больше натуральной величины, он тихо парил в воздухе, оставаясь при этом на месте. Он был черно-белым, как рисунок в газете, но “телесно” — как гипсовый бюст. Контуры были четкие. Я видел печальные черты, пустые глазницы, не такие, как обычно у скульптурных изображений, а пустые, “размытые”, без взгляда. Хотя мне стало жутко, я все же не мог не смотреть туда. Я попытался смотреть в сторону, читать, делать уроки — в это время явления я не видел, как и когда смотрел на Сикстинскую мадонну или семейные фотографии на стене, или просто поверх рояля. Видение было только около двери. Я не решался ни взглянуть туда, ни выйти из комнаты. Но я с самого начала знал, что это не было реальностью. Когда я поворачивал голову, явление оставалось на месте, когда я отводил взгляд, оно исчезало из моего поля зрения, когда я смотрел на прежнее место, оно снова было там. Я не мог ни разу вызвать его произвольно, и, насколько я помню, оно оставалось неизменным. Когда включили свет, явление исчезло, но я не мог не поглядывать украдкой на дверь, туда, где оно прежде было. Я никому ничего не сказал, так как боялся, что меня либо поднимут на смех, либо произойдет что-нибудь неприятное, например, вдруг меня заставят встать там, у двери, где было видение. Днем я и сам проделывал это, и ничего не произошло. Явления я не видел. Вечером оно так же отчетливо возникло на прежнем месте. Следующие несколько дней прошли в страхе. Насколько я помню, волнение улеглось, лишь когда видение больше не возникало. Все это длилось, наверное, 3 или 4 дня. Позже ничего подобного мне испытывать не приходилось»[76].
Совершенно аналогичное наблюдение опубликовал Левенфельд.
Четырнадцатилетняя девочка в течение некоторого времени, засыпая и просыпаясь, каждый раз видела над своей кроватью руку. Рука была как настоящая, только больше натуральной величины, на пальце было кольцо. О возникновении этой странной галлюцинации пациентка сперва ничего сказать не могла. После расспросов, не читала ли она или не слышала о чем-либо подобном, она сказала, что читала роман Крукера «Прелестная мисс Невилл», в котором рассказывалось о появлении таинственной руки. Девочка не могла не думать об этом и некоторое время спустя ночью увидела руку. Галлюцинация скоро прошла.