– За что?
– За то, что вы не пригласили меня на свой прощальный обед, когда увольнялись. Я была уверена, что…
– Док, я не устраивал прощального обеда и никого не приглашал.
– Вот как? А почему? Все устраивают его при увольнении.
– И обед сводится к тому, что все по очереди рассказывают истории, которые остальным приходится выслушивать в сотый раз. Это скучно. И потом, я ведь увольнялся со скандалом и не хотел ставить людей в неловкое положение, пригласив на обед.
– Уверена, все они непременно пришли бы. А как ваша дочка?
– Спасибо, хорошо. И кстати, я звоню вам именно по поводу нее.
Ныне доктор Хиноджос возглавляла отдел поведенческого анализа. Босх познакомился с ней двадцать лет назад, когда она была рядовым психологом и ей поручили установить, можно ли допустить его к работе после временного отстранения из-за очередного нарушения дисциплины. В тот раз он разбил зеркальную перегородку в помещении для допросов телом инспектора, мешавшего ему допрашивать человека, подозреваемого в убийстве. И это был не последний раз, когда Хиноджос помогала Босху восстановиться в должности.
Пять лет назад нашелся новый повод продолжить их отношения: бандиты убили мать Мэдди, и девочка переехала к отцу в Лос-Анджелес, где ей потребовалась помощь психолога, чтобы справиться с переживанием утраты. Доктор Хиноджос предложила свои услуги на бесплатной основе. Несколько организованных ею психотерапевтических сеансов вывели Мэдди из депрессии. Таким образом, Босх был кругом в долгу перед этой женщиной, а теперь собирался заручиться ее поддержкой обманным путем и потому испытывал угрызения совести.
– Мэдди хочет получить консультацию? – спросила Хиноджос. – Сейчас посмотрю, когда я свободна.
– Спасибо, но консультация ей не нужна, – ответил Босх. – Дело в том, что в сентябре она начинает учебу на первом курсе колледжа при Чепменском университете в Ориндже…
– Это хороший вуз. А что за специальность она выбрала?
– Психологию. Она хочет быть профайлером, как вы.
– Ну, для меня это только часть работы, но я польщена.
Наступил момент, когда Босх собирался схитрить. Правда, хитрость была безвредная, и если бы Хиноджос разгадала ее, Босх был готов воспользоваться помощью доктора именно так, как и говорил.
– Понимаете, мне пришло в голову, что Мэдди знает об этом только из книг и телесериалов, а настоящих профилей преступников никогда не читала. И я подумал, не могли бы вы дать мне для нее несколько профилей из недавних дел? Имена и все прочее можно, конечно, изменить, если надо. Мне просто хочется, чтобы она воочию увидела, с чем ей придется иметь дело.
Хиноджос ответила не сразу.
– Ну что ж, – произнесла она наконец, – думаю, я могу подобрать что-нибудь для нее. Но вы уверены, Гарри, что она готова читать это? Как вы знаете, психологи составляют эти профили очень подробно и не останавливаются перед описанием самых грязных деталей, в особенности когда речь идет об изнасиловании. Необоснованной красочности составители, конечно, избегают, но факты говорят сами за себя.
– Да, я знаю, – согласился Босх. – Но меня беспокоит, что она, возможно, не вполне понимает, что это представляет собой в жизни. Девчонка запоем просмотрела шестнадцать сезонов «Закона и порядка» и массу фильмов того же сорта и решила стать профайлером. Я же хочу, чтобы она познакомилась с реальными профилями и поняла, что это совсем не то, что показывают в телесериалах.
– Я подумаю, что подобрать, – сказала Хиноджос. – К концу дня что-нибудь найду. В последнее время у профайлеров не так уж много работы, но несколько случаев в этом году было. И загляну в архивы. Может быть, лучше взять профили уже закрытых дел.
Босха это не устраивало.
– Вам, конечно, виднее, доктор, – заметил он, – но, мне кажется, чем свежее материал, тем лучше. Будет ясно, как это делается сейчас. Однако оставляю это на ваше усмотрение. Она будет благодарна всему, что дадите. Я скажу ей, чтобы она связалась с вами и поделилась своими мыслями по этому поводу.
– Надеюсь, это поможет ей сделать более осознанный выбор, – сказала Хиноджос.
– Так я позвоню вам насчет профилей?
– Да, конечно, Гарри, звоните.
17
Босх остановил машину напротив дома на Орландо-стрит, в котором жила Лекси Паркс. Он договорился встретиться здесь с агентом по недвижимости, занятым продажей дома, и притвориться потенциальным покупателем, но опоздал на встречу. Других машин перед домом не было. Он решил, что риелтор не дождалась его и уехала.
Выйдя из автомобиля, он прочитал номер телефона рядом с именем агента в объявлении о продаже дома и позвонил.
Она ответила сразу:
– Тейлор Митчелл.
– Мисс Митчелл, это Гарри Босх. Я нахожусь около дома на Орландо. Боюсь, что разминулся с вами. Прошу прощения за опоздание. Я…
У Босха не было извинительных причин для опоздания, и он не придумал никакого оригинального объяснения, а потому дал банальное правдоподобное:
– …я застрял в пробке.
– Ничего страшного, – жизнерадостно откликнулась Митчелл. – И мы не разминулись. Я в доме и жду вас.
– О, замечательно. А я вижу, вашей машины нет, вас нет… Я решил, что вы уехали.
– Я живу по соседству и пришла сюда пешком. Сейчас выйду к вам.
Выключив телефон, Босх перешел дорогу и нырнул под арку в высокой живой изгороди, окружавшей дом. В этот момент дверь открылась; на пороге стояла привлекательная молодая женщина с рыжеватыми волосами и открытой улыбкой. Она протянула Босху руку и пригласила в дом.
– Спасибо, что сразу откликнулись на мою просьбу встретиться, – сказал он.
– Не за что благодарить. Поскольку я живу рядом, мне это ничего не стоило. Я часто работаю вне офиса и, если недвижимость находится недалеко, хожу пешком.
Босх окинул взглядом то, что было видно с порога.
– Давайте я покажу вам дом, – предложила она.
Они начали с гостиной, затем перешли в дальние комнаты. Вся мебель стояла на местах, но не было никаких признаков, что здесь кто-либо живет. Ни фотографий на каминной полке, ни списка необходимых покупок, пришлепнутых магнитом к холодильнику. Похоже было на то, что Винсент Гаррик, муж Лекси Паркс, уже переехал отсюда. В одной из комнат был устроен кабинет. Босх раздвинул дверцы встроенного стенного шкафа, делая вид, что его интересует внутренний объем, но в действительности он хотел посмотреть, что там хранится. Все на первый взгляд оставалось в том же порядке, что и на фотографиях, снятых после убийства. Бросалась в глаза обтянутая кожей шкатулка для часов на верхней полке. Оставив дверцы открытыми на случай, если ему удастся улизнуть от Тейлор Митчелл и порыться в шкафу, Босх принялся бродить по комнате с видом придирчивого покупателя.
На стене рядом с письменным столом он заметил заключенное в рамку свидетельство и идентификационный бейдж присяжного заседателя. Притворяясь, что интересуется свидетельством Александры Паркс, он на самом деле пристально изучал бирку, пытаясь разглядеть, кому бейдж был выдан. Он убедился, что это не настоящий бейдж, а фотокопия бирки, которая, вероятно, использовалась в каком-то розыгрыше или игре, а может быть, прикреплялась к экспонату на выставке, и Паркс хранила ее как память. На ней кто-то написал бледным карандашом, неразличимым на фотографии, снятой судебными экспертами:
АЛЕКСАНДРА ПАРКС
СУДЬЯ И ПРИСЯЖНЫЕ
В любом случае на данном этапе расследования не было смысла уделять слишком много внимания этому бейджу, где бы он ни использовался. Мысленно Босх принес извинения следователям управления шерифа Корнеллу и Шмидт за то, что недооценил их компетентность, когда просматривал фотографии с места преступления.
Следующим пунктом осмотра была спальня для гостей, в которой наконец обнаружились признаки недавнего присутствия человека. Кровать была заправлена не очень аккуратно – очевидно, в спешке; из-под нее высовывались шлепанцы для ванной. На комоде Босх заметил щетку для волос и блюдечко с мелкими монетами. По-видимому, здесь спал Гаррик, не желавший пользоваться кроватью, на которой убили его жену. В гостевой стенной шкаф Босх тоже заглянул, хотя его содержимое вряд ли могло представлять какой-либо интерес.
Они направились в помещение в самом конце коридора, и Митчелл рассказала о том, что там произошло:
– Я должна сообщить вам кое-что об этой спальне. В ней было совершено преступление, погибла женщина.
Они вошли в комнату, знакомую Босху по фотографиям. Но теперь в ней не было ничего. Всю мебель вынесли, дверцы стенного шкафа были распахнуты, демонстрируя пустоту внутри. Босх был страшно разочарован. Он пришел в дом для того, чтобы внимательно изучить сцену преступления и получить представление о местоположении разных вещей в комнате. Но пытаться сделать это в пустом помещении было бессмысленно.
– Правда? – произнес он. – Что за преступление?
– Женщина, жившая здесь, спала, а в дом забрался мужчина и убил ее. Но его поймали и посадили в тюрьму, так что в этом отношении можно не беспокоиться.
В комнате пахло ремонтом. Кровавые пятна на стене рядом с кроватью и на потолке были смыты и исчезли под слоями свежей краски.
– Они были знакомы? – спросил Босх. – Кто он такой?
– Нет, не были. Он напал на нее ни с того ни с сего. Вроде бы он из какой-то банды, орудующей в городе. Ну а наше агентство понимает, что покупателя не может не тревожить, если тут бывают такие нападения, и поэтому мы выставляем сниженную цену на дом. Скрывать от людей то, что здесь произошло, было бы неэтично.
– А когда это случилось?
– В начале года.
– О, совсем недавно! А вы не были знакомы с ней? Вы ведь живете недалеко отсюда.
– Была. Я продала ей и ее мужу этот дом четыре года назад. Лекси была необыкновенным человеком, и то, что стряслось с ней, ужасно. Просто кошмар. На ее месте могла бы быть я! До моего дома рукой подать.
– Да, если происходит ничем не спровоцированное насилие, это большой повод для волнения.