Водрузив локти на перила, он посмотрел на шоссе в ущелье. Было уже за полночь, но движение не прекращалось в обоих направлениях. И так было всегда. Босх даже сомневался, что смог бы спать спокойно, если бы снизу не доносился шум машин.
Он подумал, что надо было поступить так, как всегда делала его дочь, возвращаясь из школы, а именно, войдя в дом через кухню, остановиться около холодильника. Бутылочка холодного пива – это было как раз то, что требовалось в данный момент.
– Босх! – раздался голос позади него.
Медленно обернувшись, он увидел неясную фигуру в темном углу террасы, куда свес крыши не пропускал даже слабый лунный свет. Босх понял, что прошел совсем рядом с ним, выходя сюда. Лица в темноте не было видно, но Босх узнал голос.
– Эллис, – сказал он, – что ты здесь делаешь? Что тебе надо?
Коп сделал шаг вперед. В лунном свете сначала появился выставленный вперед пистолет, затем фигура. Позади нее в гостиной был виден лежавший на стереоприемнике «кимбер», но толку от него сейчас не было.
– Ну а как, по-твоему, что мне надо? – спросил Эллис. – Неужели ты думал, что я уеду, не нанеся тебе прощального визита?
– Я думал, что ты умнее и не способен на такие глупости, – ответил Босх.
– Глупости? Кто из нас явился домой один, без всякого прикрытия?
– Тебе надо было смыться в Мексику, пока еще было время.
– Мексика – слишком очевидный путь. У меня, Босх, другие планы. Надо было закончить кое-какие дела здесь.
– Ну да, ты ведь не любишь оставлять следы.
– Я боялся, что ты на этом не успокоишься, и не мог рисковать. Мы хорошо изучили тебя. Отставка и неутолимый сыскной зуд плохо сочетаются друг с другом. В управлении в конце концов махнули бы рукой. Никто в департаменте не стал бы требовать моей выдачи для того, чтобы устроить судилище. Но ты… Я понял, что надо покончить с этим здесь и сейчас.
Эллис еще на шаг приблизился к Босху, чтобы стрелять наверняка. Теперь он был хорошо виден в лунном свете. Кожа была туго натянута вокруг глаз, в центре которых поблескивала влажная чернота. Это могло быть последнее лицо, какое Босх видит в жизни.
– И куда же ты едешь? – спросил Гарри, медленно поднял руки и уперся ими в бока.
Эта поза должна была подчеркнуть его уязвимость. Пусть Эллис почувствует себя победителем – может быть, захочет продлить мгновение.
Помолчав, Эллис ответил:
– В Белиз. В одно место на побережье, где меня не найдут.
Босх понял, что у него есть шанс. Эллису хотелось поболтать и даже позлорадствовать.
– Расскажи мне об Александре Паркс, – попросил Босх.
Но Эллис понял его хитрость и ухмыльнулся:
– Мне не хочется рассказывать это тебе. Пуля будет твоим последним развлечением.
Он приподнял дуло пистолета, нацелив его в лицо Босха, на случай если есть бронежилет. Промахнуться с такого расстояния он не боялся.
Босх опять бросил взгляд через его плечо на оставленный в гостиной «кимбер». Бывают же фатальные ошибки!
И тут он заметил в доме какое-то движение. В гостиной появилась Менденхолл. Она медленно шла к открытым дверям на террасу. Из-за музыки в доме и гула на шоссе Эллис не мог ее слышать. Она приближалась к нему, держа пистолет двумя руками.
– Скажи мне тогда такую вещь, – произнес Босх, глядя на Эллиса. – Вы с Лонгом следили за мной и знали, что у меня есть дочь. Что произошло бы, если бы она была дома, когда ты пришел?
– Произошло бы то, что ты, вернувшись сюда, нашел бы ее мертвой. И я уж обязательно позволил бы тебе найти ее, – ответил Эллис.
Босх смотрел ему в глаза. Он вспомнил лицо убитой Александры Паркс, и ему захотелось броситься на убийцу и придушить его. Но тот бдительно следил за обстановкой, поэтому Босх стоял спокойно.
Менденхолл уже была на пороге между гостиной и террасой. Если она ступит на деревянные планки террасы, Эллис сразу услышит это.
– Почему бы не сделать это прямо сейчас? – произнес Босх, изображая, что задает вопрос Эллису.
Менденхолл шагнула вперед и сразу же выстрелила. Резкий звук, казалось, пробуравил Босха насквозь.
Эллис упал, не успев спустить курок. Босх почувствовал на лице фонтан мелких брызг крови.
Какой-то миг он и Менденхолл стояли, молча глядя друг на друга. Затем она упала на колени рядом с Эллисом и, следуя принятым правилам, быстро завела его руки назад, надела наручники, хотя было ясно, что Эллис не представляет больше угрозы. Она достала свой телефон, включила быстрый набор и послала сигнал. В ожидании ответа посмотрела на Босха, который как застыл на месте, увидев пистолет Эллиса перед собой, так и стоял там же, сдвинувшись разве что на какой-нибудь дюйм.
– Ты в порядке? – спросила Нэнси. – Я боялась, что пуля пройдет сквозь него и долетит до тебя.
Босх на минуту пригнулся, упершись руками в колени.
– Теперь все хорошо, – ответил он. – Но перед этим я смотрел на все, как в последний раз, если ты понимаешь, что я имею в виду.
– Думаю, что понимаю, – ответила она.
– Что мне сейчас надо делать?
– Я бы посоветовала пойти в дом. Пусть на террасе все остается как есть. Я зову сюда всю команду.
В этот момент вызываемый ею абонент ответил. Менденхолл сообщила свое имя и дала адрес. Спокойно, будто заказывала пиццу, она попросила прислать медицинскую команду и инспектора. Сказав, что опасности нет, выключила телефон. Босх понимал, что она говорила с центром связи и дала предельно краткое сообщение, чтобы не привлекать внимание прессы. Во всех редакциях новостей имелось сканирующее устройство, извещавшее о чрезвычайных происшествиях и действиях полиции.
После этого она позвонила своему шефу Эллингтону и информировала его о произошедшем более детально.
– Ты выключил музыку, – заметила она, войдя в гостиную, где сидел на кушетке Босх.
– Да, я решил, она больше ни к чему.
– А что это было?
– Уинтон Марсалис, «Величие блюза».
– Музыка заглушала мои шаги, и Эллис не слышал, как я подошла.
– Если я когда-нибудь встречу Уинтона, то поблагодарю его. А это, между прочим, уже второй раз.
– Что второй раз?
– Ты вторично спасаешь меня.
Она пожала плечами:
– Защищать и помогать – наша обязанность.
– Но тут совсем не рядовой случай. Что заставило тебя вернуться?
– Твои слова о темно-оранжевом «камаро». Уезжая отсюда, я заметила его за поворотом. Было ясно, что это Эллис и что он ждет тебя. Вот я и повернула обратно.
– Но дверь была заперта. Я точно помню, что запирал ее.
– Я же работаю в отделе внутренних расследований. В свое время я понаставила тучу жучков. Ну, заодно и замки научилась вскрывать.
– Да, это впечатляет. Но, боюсь, в департаменте тебя не погладят по головке. Ты же убила копа. То, что он пошел по кривой дорожке, – это другой вопрос.
– У меня не было выбора, – сказала она. – Это был оправданный выстрел, так что мне не о чем беспокоиться.
– Выстрел был что надо, но все же боюсь отдачи.
Согласно правилам, применение оружия со смертельным исходом допускалось в тех случаях, когда надо было предотвратить нанесение тяжелых увечий или неминуемую смерть полицейского или любого гражданина. Менденхолл не была обязана предупреждать Эллиса окриком и давать ему возможность бросить оружие. Ее выстрел сзади был вполне законным. Ее должны были оправдать и специальная комиссия, разбирающая случаи с применением оружия, и окружная прокуратура. Однако не исключены были такие неприятности, как особое мнение начальства, а также сплетни и кривотолки среди сотрудников департамента.
Менденхолл взглянула на лежавшее на террасе тело, и ей пришлось преодолеть охватившую ее на миг дрожь. Эта реакция часто возникала после выстрела.
– Ты себя чувствуешь нормально? – спросил Босх.
– В общем, да. Но… я же все-таки убила человека.
– Но и спасла человека, не забывай.
– Не забуду. А что он говорил в самом конце перед моим выстрелом? Мне из-за музыки было не слышно.
Босх не сразу ответил ей. Это был шанс упростить дело. Менденхолл ничего не слышала, других свидетелей не было. Если он повторит в суде то, что скажет сейчас, ему поверят, и если он заявит, что Эллис злорадствовал по поводу убийства Александры Паркс и признался во всех других преступлениях, это будет гарантией того, что Фостера освободят. Но Босх подумал о том, сколько раз уже пересекал невидимую грань за последнюю неделю, работая над этим делом. В его сознании возник образ человека с зонтиком, балансирующего на натянутой веревке. Он сам был таким человеком. Босх решил, что на этот раз не может переступить черту.
– Да в основном только то, что он едет в Белиз и перед отъездом хотел убедиться, что меня больше не существует.
– Он жестоко просчитался, – сказала Менденхолл.
53
Босх очень скоро пожалел о своем решении не лгать, будто Эллис признался, что они с Лонгом убили Александру Паркс. Управление шерифа продолжало вялотекущее расследование, по-прежнему считая Да’Куана Фостера убийцей. Лонга обвинили в целом ряде преступлений, в том числе в убийстве доктора Шуберта. Хотя стрелял Эллис, согласно закону о тяжких преступлениях, Лонг считался ответственным за действия сообщника. А вот в деле об убийстве Паркс департамент отказывался признать, что обвинение против Фостера было результатом сложной подтасовки фактов, осуществленной Эллисом и Лонгом.
Государственные учреждения демонстрировали бюрократизм, склонность к политиканству и неспособность признавать свои ошибки. Два правоохранительных органа тянули время, не давая никаких комментариев по поводу так называемого совместного расследования связи между убийствами Александры Паркс, Джеймса Аллена, Питера и Пола Нгуенов и Джорджа Шуберта. Попутно расследовалось и убийство Деборы Стоувол и Джозетты Леру, выступавших в порноиндустрии под именами Эшли Джагс и Энни Минкс. А Фостер все это время по-прежнему находился в тюрьме без права освобождения на поруки.
В отличие от тянувших время правоохранительных органов, Холлер развил бешеную деятельность. Когда после гибели Эллиса и выдвижения обвинений против Лонга обвинение против Фостера не было снято, адвокат подал чрезвычайное ходатайство девятьсот девяносто пять об отмене решений, принятых на предварительном прослушивании дела, в связи с появлением многочисленных новых фактов. В четверг на следующей неделе он выступил с этим предложением перед судьей Джозефом Сэквиллом в зале сто четырнадцать уголовного суда. Заседание суда открылось в восемь часов утра; температура воздуха в центре города достигла к этому времени двадцати семи градусов.