— Производитель из Германии, точнее, из ГДР. У них были неплохие тракторы, которые стоили намного дешевле американских, а еще бульдозеры и культиваторы. Они у нас хорошо шли, хотя были хуже, чем «Фергюсон» или «Катерпиллар».
— Производитель мог повлиять на ваш выбор сотрудников?
— Мне пригрозили, — стал оправдываться Бенедикт. — Что было делать? Я был не состоянии противостоять. Пришлось, естественно, взять их человека на работу.
— Вам объяснили причины? Почему вы должны были принять этого мужчину?
— Никаких объяснений. Я взял его, не имея о нем никакого представления. Они сказали, что это временно, и, как я уже говорил, Леопольд гораздо чаще был в провинции, чем в городе.
— Временно?
— По их словам, он не должен был задержаться у меня надолго, и еще они поставили определенные условия. Его имя нельзя было включать в список на зарплату. Он должен был просто получать комиссионные, и я был обязан платить ему по-черному. Такие трудности! Ревизор постоянно придирался к нам из-за этого. С другой стороны, речь не шла о каких-то значительных суммах, вряд ли он мог прожить на такие деньги. У него наверняка имелись другие источники дохода.
— Что им было нужно, по-вашему?
— Не имею ни малейшего представления. А потом Леопольд исчез, и я больше никогда о нем не слышал, разве только от вас, полицейских.
— И вы никому до меня не рассказывали то, что сейчас сообщили мне?
— Никому. Они напугали меня. Я нес ответственность за людей, работавших у меня. Мои доходы полностью зависели от процветания фирмы. Хоть она была и небольшой, нам удавалось зарабатывать, а потом началось строительство электростанций на Сигальде и Бурфедле[22]. Им потребовались турбины. Мы заработали очень много благодаря строительству гидроэлектростанций. Все это произошло примерно в одно и то же время. Предприятие расширилось. У меня появились другие заботы.
— И вы просто забыли ту историю?
— Именно. Я решил, что меня это больше не касается. Производитель хотел, чтобы я принял на работу этого человека, я так и сделал, но, по сути, меня это не касалось.
— А у вас есть какие-нибудь соображения, что могло произойти с Леопольдом?
— Нет, никаких. Он собирался ехать на встречу куда-то под Мшистую гору, но, как выяснилось, так туда и не доехал. Может быть, он просто передумал или отложил на другой день. Почему бы и нет. А возможно, у него возникли какие-то более неотложные дела.
— Вы не думаете, что фермер, с которым он должен был встретиться, лжет?
— Этого я не могу сказать.
— Кто с вами общался по поводу приема на работу Леопольда? Он сам?
— Нет, не он. Пришел человек из немецкого посольства на Приморской набережной, хотя в те времена у них было скорее торговое представительство, нежели посольство. Потом оно значительно расширилось. На самом деле я уже встречался с этим господином в Лейпциге.
— В Лейпциге?
— Да, мы каждый год ездили туда на выставки. Там проводились всевозможные ярмарки промышленных товаров и техники, и большая группа наших представителей, сотрудничавших с восточногерманскими производителями, всегда участвовала в таких мероприятиях.
— Что это был за человек, с которым вы общались?
— Он не называл своего имени.
— Имя Лотар Вайзер говорит вам о чем-нибудь? Лотар Вайзер. Он был восточным немцем.
— Никогда не слышал такого имени. Лотар? Нет, не слышал.
— А вы можете описать этого человека из посольства?
— Прошло так много времени! Ну, полноватый. Я бы сказал, что довольно любезный, если бы он не принуждал меня брать Леопольда на работу.
— Вам не кажется, что нужно было сообщить эту информацию полиции? Вам не приходило в голову, что она могла бы быть полезной?
Бенедикт растерялся. Потом пожал плечами:
— Я пытался сделать вид, что эта история не касается ни меня, ни моего предприятия. Я был убежден, что это не мое дело. У меня не было ничего общего с Леопольдом. В действительности он не имел никакого отношения к фирме. Мне просто пригрозили. Что же было делать?
— Вы помните его подружку, невесту этого Леопольда?
— Нет, — задумался Бенедикт. — Нет, не помню. Она…
Он замолчал, точно не знал, что именно следует сказать о женщине, потерявшей любимого человека и так ничего и не узнавшей о его судьбе.
Чех Мирослав проживал на юге Франции. Несмотря на возраст, у него была прекрасная память. Он говорил по-французски, неплохо знал английский и согласился поговорить с Сигурдом Оли по телефону. Квин из американского посольства в Рейкьявике, давший полиции этот контакт, помог с организацией телефонных переговоров. В свое время Мирослав был осужден в своей стране за шпионаж и отсидел несколько лет в тюрьме. Он не занимал никакой высокой должности и не считался серьезным разведчиком, но все же большую часть времени на посту сотрудника МИД Мирослав провел в Исландии. Сам себя он не причислял к шпионам. Говорил, что поддался искушению подзаработать денег, предложенных неким человеком из американского посольства в обмен на информацию о чем-либо необычном, происходящем в его дипмиссии или представительствах других восточноевропейских стран. Но ему нечего было рассказывать. В Исландии никогда ничего не происходило.
Наступила середина лета. За время летних отпусков все практически забыли о скелете, найденном в озере Клейварватн. Средства массовой информации уже давно перестали говорить о нем. Из-за мертвого сезона запрос Эрленда о возможности начать поиск пропавшего мужчины с «Фолкэном» был отложен в долгий ящик.
Сигурд Оли с Бергторой съездили на две недели в Испанию. Вернулись загоревшими и отдохнувшими. Элинборг в компании своего мужа Тедди поездила по стране и провела полмесяца на даче сестры на севере Исландии. Интерес к ее кулинарной книге все еще был велик, и в коротком интервью глянцевому журналу «Люди и новости» она заявила, что у нее в печке уже готовится новое произведение, то есть еще одна книга рецептов.
Однажды в конце июля она принялась шептать Эрленду на ухо, что у них наконец получилось. Речь шла о Сигурде Оли и Бергторе.
— Почему ты шепчешь? — удивился Эрленд.
— Наконец! — радостно воскликнула Элинборг. — Бергтора только что мне рассказала. Это еще секрет.
— Что? — удивился Эрленд.
— Бергтора беременна! — сообщила Элинборг. — У них было столько проблем с этим. Им пришлось прибегнуть к искусственному оплодотворению, и на этот раз им удалось.
— То есть у Сигурда Оли будет ребенок?
— Да, — подтвердила Элинборг. — Но никому не говори. Никто не должен знать.
— Несчастный ребенок, — вздохнул Эрленд. Элинборг, фыркая и подмигивая, ушла прочь.
Поначалу, как оказалось, Мирослав горел желанием им помочь. Полицейские позвонили с телефона Сигурда Оли в его кабинете. Эрленд и Элинборг также присутствовали при этом. Телефон был подключен к магнитофону. В назначенный день и условленное время Сигурд Оли поднял трубку и набрал номер.
Через некоторое время ему ответил женский голос. Сигурд Оли представился и попросил позвать Мирослава. Пришлось подождать. Сигурд Оли посмотрел на Эрленда и Элинборг и пожал плечами, как будто не знал, на что ему рассчитывать. Наконец к телефону подошел мужчина, который назвался Мирославом. Сигурд Оли снова представился, объяснив, что он из полиции Рейкьявика и по какому поводу звонит. Мирослав тут же ответил, что уже знает суть вопроса. Он немного изъяснялся по-исландски, но предпочитал говорить по-английски.
— Так проще, — сказал он.
— Да, конечно… гм… собственно, речь об одном сотруднике восточногерманской дипломатической миссии в Рейкьявике, который работал здесь в шестидесятые годы, — напомнил Сигурд Оли на английском языке. — О Лотаре Вайзере.
— Если не ошибаюсь, вы нашли останки в озере и предполагаете, что это он, — ответил Мирослав.
— Мы точно не знаем, — уклонился от прямого ответа Сигурд Оли и, помолчав, добавил: — Это только одно из многочисленных предположений.
— И часто вы находите покойников, привязанных к русским прослушивающим устройствам? — рассмеялся Мирослав. Квин хорошо его проинформировал. — Да, понимаю. Ясное дело, вы осторожничаете и не хотите сказать лишнего, особенно по телефону. Я получу что-нибудь за передачу сведений?
— К сожалению, у нас нет таких полномочий, — замялся Сигурд Оли. — Нас заверили, что вы готовы к сотрудничеству.
— Вот именно, к сотрудничеству, — усмехнулся Мирослав. — Так денег не предвидится? — спросил он по-исландски.
— Нет, — ответил Сигурд Оли тоже по-исландски. — Денег не предвидится.
В трубке повисло молчание. Полицейские, столпившиеся в кабинете Сигурда Оли, переглянулись. Прошло довольно много времени, прежде чем чех снова заговорил. Он что-то произнес, по всей видимости, на родном языке, и где-то на заднем плане ему ответила женщина. Голоса были приглушенными, будто трубку прикрыли рукой. На том конце провода завязалась дискуссия, возможно, там ругались.
— Лотар Вайзер занимался контрразведывательной деятельностью в Исландии. Он был из ГДР, — прямо заявил Мирослав, снова взяв трубку. Слова фонтаном вылетали из него, точно разговор с женой вдохновил его. — Лотар прекрасно говорил по-исландски, он выучил язык в Москве. Вы знали?
— Да, разумеется, — подтвердил Сигурд Оли. — Что он делал в Исландии?
— Считался консультантом по экономическим вопросам. Как и все они.
— Но при этом он занимался совершенно другими делами? — добавил Сигурд Оли.
— Лотар не был членом дипломатической миссии, он сотрудничал со спецслужбами, — сказал Мирослав. — В его задачу входил поиск людей, с тем чтобы склонить их к сотрудничеству, Лотар был ловкач в этом деле. Он прибегал к всевозможным ухищрениям, был настоящим мастером, умеющим сыграть на людских слабостях, заставлял исполнять свою волю. Он расставлял ловушки, использовал проституток. Они все так действовали. Делали снимки, чтобы застать людей врасплох. Понимаете, что я хочу сказать? Невозможно даже вообразить, каким человеком был Лотар.