Так что, как видите, невезение в кармане его брюк выиграло от их сделки больше, чем он.
Когда Ганс ушёл путём всех живущих, его наследники нашли эти сундуки с золотом в подвале, накупили на них плодородных земель и стали помещиками и знатью; но самому Гансу это счастья не прибавило.
Отсюда я заключаю:
Что немногим удаётся превратить невезение в удачу.
Лучшее, что можно сделать, это оставить судьбу в покое.
Довольство – не кочан капусты: за деньги его не получишь.
И довольство – это главное наше везение.
Песенка о радже и мухе
Несравненно славный раджа
Летним днём пошёл однажды
Прогуляться; ну и рад же
Весь народ при этом стал!
Шли за раджей двор и свита;
Над фигурой сановитой,
От лучей даря защиту,
Арапчонок зонт держал.
Вдруг на раджу муха села –
Прямо на нос. Как посмела?
Видно, не было ей дела
До величия его.
Шум пошёл разноголосый,
И, на муху глядя косо,
Раджа хлоп себя по носу!
Но не вышло ничего.
И воскликнул в гневе раджа:
«Повторять не буду дважды.
Объявляю сим, что жажду
Я избавиться от мух!
Над монаршим нашим домом
Впредь не виться насекомым,
Смерть охальницам искомым,
Чтоб исчез о них и слух!»
Касты все и все прослойки
Были в битве этой стойки,
Застучали мухобойки,
Позаброшены дела.
Оставаясь в небреженье
В долгом с мухами сраженье,
Разорилось всё владенье.
Рать мушиная цела.
Вы ждёте морали? Так вот же она:
Из мухи нам делать не стоит слона.
Поверженная гордыня
Миссис Полли Поппеджей
В блеске солнечных лучей
Важно шла, вокруг не глядя,
В выходном своём наряде,
В шляпке с множеством затей.
Вот так миссис Поппеджей!
Миссис Полли Поппеджей,
Не беря в расчёт людей,
Нос свой к небу задирала
И, увы, не увидала,
Что канава перед ней.
«Стойте, миссис Поппеджей!»
Миссис Полли Поппеджей
В чванной гордости своей –
Мол, зачем мне слушать, право, –
С ходу плюхнулась в канаву,
Распугав пяток гусей.
Горе миссис Поппеджей!
Нам же, миссис Поппеджей,
Из новеллы этой всей
Только вывод пригодится:
Нужно меньше заноситься
И вести себя умней.
Так-то, миссис Поппеджей!
Слова и дела
Святитель Свитун, духом чистый,
Бродя по Венгрии гористой,
Проголодался по пути.
Что делать, хлеба где найти?
Вдруг видит, выйдя на опушку,
На ней замшелую избушку.
Стучит. Бедняк-хозяин вышел,
И от святого он услышал
Мольбу – прошенье о еде.
Бедняк ответил: «Как и где
Сыскать хоть крошку пищи мне бы?
Я пять недель не видел хлеба.
А кабы кто ломоть подал,
То я бы жадничать не стал
И с вами честно поделился».
Святитель Свитун огорчился:
«Что за сердца и что за век!
Такой хороший человек,
Готовый с каждым поделиться, –
И нищий! Эдак не годится.
Чтоб ты с людьми делиться мог,
Возьми волшебный кошелёк:
Едва открыв его, на дне ты
Всегда отыщешь две монеты.
Не надо слов, не суетись.
Вот кошелёк. Бери. Делись».
Прошло немало лет. Святой
Опять стоит у двери той.
Стучит. Хозяин отворяет.
Он весь лоснится, весь сияет.
«Не дашь ли, – Свитун говорит, –
Мне корку хлеба?» Грозный вид
Хозяин принял, восклицая:
«Не дам, поскольку никогда я
Просящему не подаю.
Ты, нищий, нищету свою
Сам заслужил. Работай, чтоб
Есть досыта!» И дверью – хлоп!
Тогда святой вздохнул устало:
«Увы! Таких людей немало,
У коих – посудите сами! –
Слова расходятся с делами».
История о бадье
Я пел вам о Гарлеме и мудреце,
Жившем в городе том,
Но того мудреца унесло в конце,
И я спою о втором.
Второй говорил: «Есть страна, мой друг, –
И это мне по душе, –
Где поросята ходят на луг
Жареные уже,
Где с дерева плюшки идёшь и рвёшь,
Где в поле растёт пирог,
И где леденцы, если это не ложь,
Как галька, лежат у ног.
Туда поплыву я всему назло,
Тот край, мне кажется, – мой.
Лодка – бадья, а ложка – весло,
А парус – платок носовой».
И он уплыл, всем сказав «адью»,
Под яркий солнечный свет,
И волны, смеясь, качали бадью,
И чайки кричали вслед.
А ночь принесла кромешную тьму,
Во мраке случился шквал,
И больше о нём (угадай почему)
Никто нигде не слыхал.
ФЕРМЕР ГРИГГС И ЕГО БОУГИ
Вы про боуги когда-нибудь слыхали? Нет? Тогда я вам расскажу. Боуги – это маленький недобрый дух-невидимка, который обитает в человеческом жилище и делает хозяевам кое-что хорошее и много плохого. В старину его называли «боуги», нынче называют по-другому: злонравие, скупость, жестокосердие и всё в таком духе. Говорят, боуги в некоторых домах сохранились даже сейчас. Боуги – существо ненадёжное: иногда он бывает полезен своему хозяину, но никогда не знаешь, не вздумается ли ему в следующую секунду навредить.
Тук-тук-тук! – это раздался стук в дверь.
Ветер высвистывал любимую мелодию Деда Мороза, потому что дело было зимой и он дул с севера. Снег покрыл землю белым пухом, а стога сена выглядели так, словно на них нахлобучили большие бумажные колпаки, какие надевают на нерадивых учеников в школе тётушки Уик, расположенной на краю луга. С дерновых кровель свисали сосульки, а мелкие птахи дрожали и хохлились в голых, безлистых живых изгородях.
Но в самом фермерском доме было тепло и уютно, большие поленья щёлкали и потрескивали в просторном камине, красные отсветы пламени танцевали на стенах, и ночная тьма заглядывала сквозь зарешеченные окна и прислушивалась к вою ветра в каминной трубе. Фермер Григгс сидел у огня, грея колени, и с удовольствием покуривал трубку, пока его глиняная кружка с элем, где бултыхались три печёных райских яблочка, томилась на горячих углях рядом с рдеющими поленьями и приятно побулькивала в алом зареве камина.
Прялка тётушки Григгс жужжала своё «зумм, зумм», как улей, полный пчёл, кошка мурлыкала в тепле, собака лежала развалившись у самого огня, красные искорки отражались в блестящих боках кастрюль и плошек на кухонном столе.
Но… тук-тук-тук! – раздался стук в дверь.
Фермер Григгс вынул трубку изо рта. «Слышь, хозяйка, – сказал он. – Похоже, там кто-то есть, за дверью».
– Если так, чего бы тебе не встать и не открыть её? – сказала тётушка Григгс.
«Надо ж так, – сказал сам себе Джорджи Григгс, – похоже, женщины посметливее, чем мужчины, будут». И он открыл дверь. Фью! – ворвался в комнату порыв ветра, и над поленьями взлетел такой язык пламени, что, казалось, со страху оно хочет выпрыгнуть из трубы.
– Ты впустишь меня к себе с холода, Джорджи Григгс? – пропищал тоненький голосок. Фермер Григгс посмотрел вниз и увидел существо ростом ему до колена, стоявшее на заснеженной ступеньке. Личико у него было коричневое, как засохшая ягода, и он снизу вверх глядел на фермера большими, блестящими, как у жабы, глазами. Красный свет упал на него из камина, и Джордж Григгс увидел, что оно было босо и без кафтана.
– А кто ты таков, человечек? – спросил фермер Григгс.
– Боуги, к вашим услугам.
– Ну, нетушки, – сказал фермер Григгс. – Не надо мне твоих услуг. Я таких, как ты, у себя под крышей держать не буду. – И он попытался закрыть дверь перед носом у маленького человечка.
– Послушай, Джорджи Григгс, – сказал боуги, – я буду тебе хорошим слугой.
Тут фермер Григгс решил послушать. «А что ты мне делать-то будешь?» – спросил он.
– Я буду поддерживать огонь в очаге, – сказал гном, – я буду печь твой хлеб, мыть тебе посуду, чистить твои сковородки, скрести тебе полы, варить пиво, жарить мясо, кипятить воду, фаршировать колбасы, снимать сливки, сбивать масло, отжимать сыр, ощипывать гусей, прясть пряжу, вязать носки, чинить одежду, латать сапоги; я заменю всех слуг и буду делать всё по дому, и тебе не придётся платить ни гроша ни повару, ни поварёнку, ни служанке.
Фермер Григгс всё это выслушал и дверь не закрыл, и тётушка Григгс выслушала тоже.
– Как тебя зовут, боуги? – спросил он.
– Бойкулак, – отвечал тот; и сделал шажок к порогу, так как понял, что фермер Григгс был почти согласен его впустить.
– Ну не знаю. – И Джорджи Григгс в задумчивости потёр ладонью лоб. – Не больно-то хорошо таких проказливых пускать в дом. Оставайся-ка ты снаружи, как сейчас.
– Закрой дверь, Джорджи! – прокричала тётушка Григгс. – Не то ты нам в дом холода напустишь.
Тут фермер Григгс закрыл дверь, но боуги на ступеньках уже не было.
Вот так боуги и попал к фермеру Григгсу в дом, и там он и остался, потому что если уж впустишь боуги или его сородичей, избавиться от них непросто, скажу я вам.
Боуги пошёл прямиком к камину, пёс зарычал на него: «Гррр!» – и оскалил зубы, а кошка начала шипеть и плеваться и, вскочив на кухонный стол, выгнула спину дугой, и задрала хвост. Но боуги на это и внимания не обратил, просто лёг в камине на тёплый пепел и головешки.