– Лечит молитвами? – Наконец что-то стало проясняться.
– Не лечит, творит. Ещё, конечно, раз в недельку надо в церковь ходить, свечки ставить к иконам. И афримации. А как ваша Светочка? Что-то я смотрю, похудела она как-то, побледнела.
– Да, но мне надо идти…
– Вот правильно, что вы решили натурального молочка купить. И творога возьмите, в «Вишенке» самый хороший творог, нигде лучше не найдёте. Так что пусть ваша Светочка кушает и поправляется. А если что, то вот, возьмите. – В руке соседки материализовалась карточка, которую она сунула Евгении Ивановне.
– Я не…
– Ну, вдруг пригодится. До свиданьица. – Соседка потянула внучку за руку и они, шаркая, чтобы не упасть, пошли к подъезду.
Евгения Ивановна сунула карточку в карман и, не отрывая подошв от скользкого, как каток, асфальта, направилась к магазину.
На витрине рядком лежали цилиндры козьего сыра в жёлтом воске, расфасованный творог в пакетах, чуть дальше выстроились бутылки с молоком и банки со сметаной и сливками. Евгения Ивановна купила всего понемножку и отправилась домой. Она даже не пересчитала сдачу и не попросила чек, что обычно делала неукоснительно. Перед глазами всё маячила фотография, которую показала ей вчера Светка.
В выходные друзья пригласили их всей семьёй на шашлыки к озеру. Прогноз обещал похолодание (и полностью оправдался, редкий случай), так что товарищи мужа по работе решили не упускать момент и выбраться на последний в этом году осенний пикник. Но Евгении Ивановне нужно было кое-что доделать по работе, а Светка попросту отказалась ехать, так что Слава отправился на шашлыки один.
Вечером вернулся трезвым как стёклышко и с хорошим настроением. Правда, выспросить у него хоть что-то оказалось нереально.
– Всё нормально, – только и произнёс Слава.
А вчерашним вечером Светка нашла в социальной сети фотографии с пикника и показала их матери. И вроде бы снимки не отличались ничем примечательным, обычный выезд на шашлыки. Только вот… На одном из фото рядом со Славой оказалась молодая женщина. Они просто стояли в компании других ребят и улыбались, но что-то в этом снимке заставило пульс Евгении Ивановны участиться. Они не касались друг друга даже мизинцем, но непостижимым образом стало очевидно, что с этой дамочкой Славу связывали не только шашлыки.
– Кто это? – прямо спросила Евгения Ивановна.
– Да так, жена одного парня с работы, – пробурчал муж. Больше ничего от него добиться не удалось.
– Это какая-то Вера, – сказала Светка и показала матери страницу в сети.
Миловидная брюнетка со стрижкой каре улыбалась со вполне обычных фотографий. Статус «замужем», двое детей с лицами, заклеенными стикерами. Теперь этот симпатичный образ Веры почти постоянно маячил перед Евгенией Ивановной рядом со Славой.
На второй план отошли даже не вполне понятные экспертизы по делу Доминики Штановой. Разобраться, как именно оборвался кабель, и каким образом случилось так, что машину буквально разорвало на части, а тело обуглилось, не вышло. Эксперты только разводили руками, материалы отправили на исследование сначала в Нижний, потом в столицу (не без участия влиятельного папаши Доминики). И ещё один момент – определить, кто отвечал за тот злосчастный кабель, тоже оказалось непросто. Управляющая компания всё сваливала на электросети, те на администрацию, администрация клялась, что у них ничего подобного не числилось. Да и сам кабель загадочным образом исчез на следующий день после происшествия. Установить, для чего этот кабель предназначался, что соединял, и кто его срезал, тоже не удалось.
Голова шла кругом. Немного порадовали отличные фермерские продукты. Правда, Слава молча поел и, как обычно, ушёл к себе пялиться в монитор компьютера. Светка хотя бы пробормотала скучное «спасибо». Когда дочь убежала гулять, Евгения Ивановна села на диван и некоторое время смотрела в одну точку. Мысли путались. Слава и эта Вера. Светка и её желание отгородиться, заброшенная школа и музыкалка. Госпожа Ноябрина и погибшие клиенты. Доминика Штанова и непонятный кабель. Кулон и копия. Рыжая девица, явно чего-то не договаривающая. Три сестры.
Евгения Ивановна вскинула голову. И они там. Как же она забыла. Она ведь видела эти лица. Совершенно точно. Достав свой ноутбук, Евгения Ивановна, подумав, ввела в поисковую систему запрос, и тут же нашёлся нужный результат. Фото трёх сестёр и их матери Изольды до сих пор висели на разных эзотерических форумах. Причём отзывы семейство получало весьма лестные. Изольда числилась Верховной жрицей Артели Перетворцев, и в компании трёх дочек (старших жриц) «творила чудеса».
Именно к ним хотела обратиться Евгения Ивановна, когда впервые заподозрила Славу в изменах. Но вот незадача – весь семейный подряд некоторое время назад, если так можно выразиться, отошёл от дел. Приём прекратился, сайты, группы и страницы в соцсетях исчезли. Поговаривали, что все они то ли куда-то уехали, то ли ушли в монастырь.
Евгения Ивановна достала карточку, которую дала ей соседка. Некая Юнона приглашала всех на сеансы творений, решающие разнообразные проблемы. И правда, внучка соседки вполне чётко произнесла «Здрасьте». Раньше она заикалась так, что и самого короткого слова не могла нормально выговорить. Может, действительно, стоило попробовать.
– Приёмная старшей жрицы Юноны, – ответил после двух гудков приятный женский голос. – Здравствуйте.
Через час Батенко уже сидела в приёмной. Юнона принимала клиентов в частном доме за городом. Вполне обычный снаружи, внутри коттедж соответствовал профессии хозяйки. Приёмная представляла собой просторную комнату с тёмными обоями и приглушённым светом. Стены увешаны гравюрами, изображающими мифических животных, картинами с церквями и цветными иконами, на полках – посвёркивающие статуэтки, прозрачные шары и пирамиды. В воздухе курились благовония, от которых голова шла кругом.
– Хотите чаю? – промурлыкала секретарь Юноны, миловидная девушка с малиновыми волосами, на вид чуть постарше Светки.
– Нет, спасибо.
– Вам очень повезло. – Видимо, секретарше хотелось поболтать, пока не поступало новых звонков от клиентов. – Время для вашего приёма освободилось совершенно случайно. В выходные обычно всё занято, за две недели надо записываться.
Просигналил смартфон секретарши.
– Вы можете войти. – У девушки даже изменился тон голоса. Секунду назад она сидела, рассматривая вишнёвый маникюр, и запросто болтала, как обычная девчонка. Теперь же превратилась в настоящую помощницу жрицы с глубоким грудным голосом и плавными движениями.
Отодвинув тяжёлую бархатную занавеску, секретарь открыла для посетительницы массивную тёмную дверь. Войдя, Евгения Ивановна оказалась в комнате, определить размер которой не получалось. Стены и потолок тонули во тьме. Кругом нависали тяжёлые мерцающие складки, окна, казалось, отсутствовали. Всё освещение сводилось к свечам, расставленным в разных местах.
Со стен на посетителей поглядывали тёмные лики икон. В приёмной размещались цветные иконы, явно новые и недорогие, здесь же в тяжёлых рамах висели на стенах настоящие раритеты. По крайней мере, такое создавалось впечатление.
– Пожалуйста. – Секретарь указала на стул с гнутой спинкой и мягким сиденьем.
Евгения Ивановна устроилась за круглым столом, накрытым тёмным шёлком. Напротив восседала Юнона – женщина неопределённого возраста. Темноволосая, с крупными чертами лица и маской из косметики, Юнона буравила клиентку тяжёлым проникающим взглядом. Тонкие пальцы жрицы плавно двигались вокруг большого стеклянного шара. На столе стояло несколько церковных свечек разных цветов и небольшая иконка в сверкающей металлической ризе.
– З-здравствуйте, – кашлянув, прохрипела Батенко.
– Добрый день, – низким голосом пропела Юнона. – Что привело вас ко мне?
– Я… у меня муж…
– Вы хотите знать, верен ли он вам? – Жрица смотрела в свой шар.
– Пожалуй, да. – Евгения Ивановна нервно теребила обручальное кольцо.
– Это ваш второй муж, не так ли? – спросила Юнона, продолжая водить ладонями вокруг шара.
– Верно.
– У вас есть ребёнок. Девочка.
– Да, – кивнула Евгения Ивановна, чувствуя, как разгоняется пульс.
– И от первого брака есть ребёнок.
– Да, но она живёт отдельно.
– Что ж, посмотрим. – Юнона расставила свечки по кругу и, встав за спиной Батенко, произнесла: – Думайте о своём муже, сосредоточьтесь.
Мерцающий хоровод свечей как будто двигался, в центре мелькали полузнакомые лица, похожие на маски.
– Что ж, могу сказать определённо – вы не единственная женщина у вашего супруга, – донеслось из-за спины. – Как его полное имя?
– Станислав, – кое-как произнесла Евгения Ивановна, борясь с головокружением.
– Да, – прошептала жрица, возвращаясь на своё место. – У него есть кто-то ещё, но насколько эта связь сильна, сказать трудно. Вы хотите сохранить семью?
– Разумеется.
– Вы очень правильно поступили, когда пришли ко мне до того, как ваш муж вас оставит.
– А он…?
– Да. – Юнона провела рукой над пламенем свечи, и оно погасло. – Дорога. Прямо перед ним. И она уводит его прочь от вас. К другой женщине. – Так, посмотрим. – Юнона, сев на место, сложила ладони и закрыла глаза. – Теперь мысленно назовите имя вашей дочери, той, что живёт с вами.
Батенко так и сделала.
– Дочь отвернулась от вас, верно?
– Ну, не совсем так.
– Пока не совсем. У неё сложная ситуация. – Юнона так и сидела с закрытыми глазами. – Ваша связь ослабевает.
– А в чём дело? – Евгения Ивановна подалась вперёд, но наткнулась на пружинящую преграду, отбросившую её на спинку стула.
– Задайте этот вопрос мысленно. – Проговорила жрица. – Это любовь. Препятствия, вот они. Ах, какие тернии.
– Что же делать?
– Всё поправимо. – Распевные интонации Юноны уступили место деловым. – Итак, у нас с вами два вектора работы. Во-первых, ваш муж. – Жрица раскрыла глаза. – Творение особых молитв позволяет решить проблемы с любовницами. Но вам понадобится поддержка. Я, конечно, могу призвать силы, чтобы создать