Деревянный пол, старый и поцарапанный, тихо прогибался и поскрипывал под шагами тех, кто находился за спиной. Во мгле белели двойные дверные створки. Медленно двери стали расходиться в разные стороны, Кира почему-то ожидала, что оттуда польётся свет, но этого не случилось. За дверьми мрак сгустился ещё сильнее, так что совсем ничего не получалось рассмотреть.
Створки остановились, открыв проход во тьму. Из глубины что-то приближалось. Каждый шаг отражался эхом от пустых стен. Постепенно конусообразная бледная фигура вышла к дверям и остановилась. Лицо женщины в свадебном платье скрывала чуть колышущаяся вуаль. То самое платье. На груди посвёркивал кулон с изумрудом.
– Это моё, – хотела крикнуть Кира, но из горла вышел только сухой шелест.
Женщина в белом платье подняла вуаль. Оказалось, Кира смотрела на своё отражение в зеркале. Только лицо побледнело так, что по цвету не отличалось от платья и вуали. Лишь глаза пылали зелёным, а зрачки приобрели другую форму – стали вертикальными и узкими, как у змеи.
Синхронно с отражением Кира поднесла руку к груди и нащупала кулон. За спиной прошелестело движение, по мутному стеклу пробежала рябь. Обернувшись, Кира увидела несколько женщин в белых свадебных платьях.
Шторы на окнах потемнели и стали рассыпаться чёрными хлопьями, стены и потолок пустой комнаты озарились алыми всполохами, по гладким поверхностям заплясали угловатые тени.
Дышать становилось всё труднее, в горле першило от дыма, но никто из женщин не собирался уходить. Все они стояли, не шевелясь.
Из щелей между досками пола полетели искры, дым заволакивал пространство, скрывая всех, находившихся в комнате. Между белыми фигурами мелькнула одна чёрная. Не успев толком её рассмотреть, Кира проснулась.
– Давай, поднимайся. – Аня уже успела встать и одеться. – Надо сходить в магазин.
– Может, ты как-нибудь одна?
– Поднимайся! – Аня стянула с Киры одеяло. – Надо успеть, пока всё самое свежее не разобрали.
У входа в «Вишенку» сёстры встретили Любу. Она стояла у пандуса с пакетом в руке и разговаривала с кем-то по телефону.
– Нет, не получится, я этим больше не занимаюсь… нет… и сёстры не тоже… – Увидев Кашиных, Люба быстро закончила разговор и обещала подождать их на улице, чем совершенно не порадовала Киру. Разговаривать с Любой становилось всё труднее, её манера лезть не в своё дело и читать мораль раздражала.
Весь творог уже раскупили, так что Аня выбрала только свежие сливки (две банки, чтобы ещё осталось для косметических процедур и ванн) и молодой овечий сыр. Пока Аня расплачивалась, Кира вышла из душного магазина на улицу.
– Ты вчера поздно пришла, – сказала Люба.
– И что? – ответила Кира, глядя в небо, где собирались снежные тучи.
– Интимные отношения до брака – это…
– А можно меня не воспитывать? – резко перебила Кира. – Я как-нибудь сама разберусь, ладно?
– В чём ты собираешься разбираться? – весело спросила Аня, аккуратно прикрывая за собой дверь. Втроём сёстры и Люба медленно пошли домой.
– В своих отношениях, – буркнула Кира.
– Это неправильно, – настаивала Люба. – Встречаться можно, никто не запрещает, но…
– До всего тебе есть дело, – пробормотала Кира.
– А привлекать мужчин, используя, – Люба замялась, – запрещённые средства, совсем нехорошо. Можно и поплатиться.
Кира глянула на Аню, та только пожала плечами.
– Вот Вера, например, – продолжала Люба.
– Начинается, – Кира закатила глаза.
– Кто это – Вера? – спросила Аня.
– Она живёт под Доминикой, – ответила Люба. При упоминании имени Доминики у Киры резануло в животе. Она поморщилась, но так, чтобы никто не заметил. – Так вот, Вера своего мужа увела из семьи. Чего только ни делала – и в постель к нему залезла, и жене его писала и даже к перетворцам ходила.
– Ты-то откуда знаешь? – спросила Аня.
– Я… – Люба, до этого говорившая уверенно, будто вещала непреложную истину, опустила взгляд.
– Понятно, – махнула рукой Аня. – Ты ей и помогла, да? Вместе со своим семейным подрядом?
– Что? – вскинулась Кира, следившая за разговором лишь мельком.
– Ты, что не знала? – Аня усмехнулась. – Мамаша и три дочурки, главные жрицы Артели Перетворцев. Эх, были времена, давали вы жару, да?
– За свои грехи мы сами расплатимся, – почти выкрикнула Люба.
– Ага, как лезть в чужие дела, так… – начала Кира.
– Вот я потому и пытаюсь тебе мозги вправить, что знаю, каково всё это изнутри! – Люба даже остановилась посреди тротуара. – И как потом придётся платить!
– Девочки, пойдёмте, а то на нас люди оборачиваются. – Аня обняла Любу и Киру за плечи, мягко их развернула и повела вперёд.
– Так вот, – отдышавшись, проговорила Люба. – Муж Веру лупит так, что ей даже швы накладывали. Он ей руку сломал. И дети больные, они всю зарплату на лекарства тратят. И ужасно много пьёт.
– Кто? – не поняла Кира.
– Да муж Веры.
– Это он? – Аня кивнула вперёд.
– Где? – машинально спросила Люба. – Нет, это не он.
Люба и сёстры остановились у поворота около арки. Вера стояла у подъезда и разговаривала с мужчиной. Он наклонялся к ней, мягко улыбаясь, как ребёнку, и что-то говорил. Потом снял с её рук перчатки и стал дыханием их согревать, Вера смеялась, глядя на него снизу вверх.
– А кто это, интересно? – спросила Аня, с любопытством рассматривая пару.
– Ещё чей-то муж, наверное, – пожала плечами Кира. – И, кажется, я знаю, чей.
Люба и Аня, проследив взгляд Киры, увидели женщину, тоже внимательно наблюдавшую за сценой у подъезда. Высокая красивая блондинка в узком чёрном пальто стояла так, чтоб её не могли заметить Вера и её кавалер.
– Сейчас что-то будет, – пробормотала Кира, с интересом рассматривая наблюдательницу.
Долго ждать не пришлось – как только пара слилась в долгом поцелуе, Батенко подлетела к ним и огрела мужчину сумкой. Потом с размаху отвесила Вере звонкую пощёчину. Та от неожиданности вскрикнула и, закрыв лицо руками, попятилась на пару шагов.
– Ты что! – мужчина схватил Батенко за плечи и мощно встряхнул. Но та рывком освободилась и влепила ему оплеуху.
Выкрикнув несколько бранных слов, Батенко резко развернулась и, цокая каблуками, выбежала из двора. На сестёр Кашиных и Любу даже не обратила внимания.
9.
Понадеявшись, что морозный воздух поможет унять нервы, Евгения Ивановна шла домой пешком. Однако спокойно шагать по городу не получалось – ноги сами собой почти бежали, не давая толком отдышаться.
Выследить Славу не составило труда. Неожиданно он стал активно проявлять заботу о здоровом питании, для чего непременно нужно было покупать свежие продукты в магазине «Вишенка», хотя раньше вообще не обращал внимания на рацион. Возвращался всегда бодрый и довольный. Только вот к принесённым покупкам никакого интереса не проявлял – просто оставлял в холодильнике.
Наверное, она сама виновата, превратила уверенность и доверие в абсурд. С другой стороны, именно такого мужа она и искала тогда, почти двадцать лет назад. С отцом старшей дочери не сложилось. Самая красивая девушка факультета и самый перспективный молодой человек, за романом которых следил весь институт, включая преподавателей. Свидания, записки, бесконечная романтика и страсть, выгоревшая неожиданно быстро. Остыли оба, только вот Евгения Ивановна осталась с ребёнком, а отец дочки исчез.
Хотя нашлись в ситуации и плюсы – когда Евгению Ивановну захлестнуло желание отомстить, она с готовностью выкопать бывшего любовника хоть из-под земли взялась за его поиски с таким энтузиазмом, что талант следователя проявился во всей полноте. Потом она ещё и выиграла суд по алиментам, так что ей даже предлагали адвокатское место.
Вот со Славой всё сложилось по-другому. Евгения Ивановна намеренно искала самого предсказуемого мужчину, спокойного, без странностей и скелетов в шкафу. Перед тем, как сойтись, проверила Славу по всем каналам – выходило, что скучнее него мог быть только старый бетонный столб. Семью они строили на разуме, а не чувствах, без скандалов и разборок с криками. От романтики и приятных сюрпризов пришлось отказаться, зато Батенко наконец-то выдохнула и спокойно жила все эти годы, уверенная, что никаких неожиданностей со стороны мужа никогда не случится.
И вот – молодая любовница. Давно стоило догадаться. Но даже фото в соцсетях не убедило Евгению Ивановну, она подумала, что просто накрутила себе фантазий на нервах. Зато теперь стало ясно, почему Слава вдруг начал странновато себя вести. Общаясь с женой, с полсекунды всегда внимательно на неё смотрел, прежде чем что-то сказать. Ясно, проговаривал в уме имя, чтобы не перепутать с любовницей.
За размышлениями Евгения Ивановна не заметила, как оказалась в своём дворе. Хотелось ещё погулять, но пришлось идти домой – после истории с кладбищем она отняла у Светки ключи, так что дочь всё утро просидела одна взаперти.
Войдя в квартиру, Евгения Ивановна сняла пальто и прошла в комнату. Дверь в Светкину спальню оказалась закрытой. Почуяв неладное, Батенко осторожно заглянула в щёлку и увидела, как Светка, сидя на полу, водила над чем-то зажжённой церковной свечкой.
– Так. – Батенко рывком распахнула дверь. – Это ещё что?
От неожиданности Светка даже выронила свечку, та покатилась по разложенным на полу листам, исписанным крупными буквами.
– Мы о чём договаривались? – Батенко затушила свечку ногой, подняла несколько листов и прочитала: – «Я строю счастливые доверительные взаимоотношения, полные нежности», «Мы идеальная пара», «Мой партнёр идеально мне подходит». Это что?
– Слушай, чего ты докапываешься, а? – Светка угрюмо скрестила руки на груди.
– А это кто? – Батенко подняла с пола фотографию девушки, лежавшую в круге листов. Изображение крест-накрест пересекали красные линии.
Светка молчала.
– Кто это? Я тебя спрашиваю.
– Это она, – процедила Светка, глядя на мать снизу вверх.
– Кто – она?