Година вручила Кире листок со списком. Пробежав перечень, Кира встряхнулась. Аккуратно сложила бумагу и убрала в карман.
– Тогда до следующего раза?
– Оплатите свечи и молитвы у секретаря? У вас есть при себе сорок тысяч наличными?
– Нет, в другой раз принесу. – Кира попыталась заглянуть под капюшон, скрывший половину лица жрицы, но глаз увидеть так и не смогла.
Записавшись ещё на один приём, Кира отправилась на встречу с Батенко. В сумеречном холодном дворе список ювелирных изделий перешёл из рук в руки.
– А броши здесь уже нет, – пробормотала Батенко, пробегая взглядом перечень.
Кира в ответ угукнула, мысленно наблюдая за алыми рубиновыми искорками, играющими во мраке.
– Кира, вам не кажется, что списки совпадают? – прозвучало где-то вдалеке.
Вернувшись, Кира вопросительно посмотрела на собеседницу. Батенко показала два листа.
– Это, – она указала на один из листков, – то, что, по вашим словам, завещала вам прабабушка. А это – те предметы, которые просят принести на приёмы жрицы из Артели. Они почти идентичны.
– И что? – сухо спросила Кира.
– Артель зачем-то собирает подобные предметы. Или те самые? Ждут, что кто-то принесёт именно то, что нужно.
– Какие «те самые»?
– Которые вам завещали. Часть они уже получили, поэтому в списке их нет. Зато есть кулон с изумрудом, который до сих пор у вас, серьги с чёрным жемчугом, белые жемчужины… Это что значит? – Батенко нахмурила брови.
– Это значит, они опасаются, что кто-то мог распустить жемчужные чётки на отдельные бусины.
– Чётки? А откуда вы про них знаете? – Вопросительный взгляд Батенко сменился прищуром. – Они у вас.
– И что дальше? – Взгляд Киры блуждал по двору.
– Что ещё находится у вас?
– Слушайте, какая вам разница? Зачем вы вообще в это влезли?
На этот вопрос Батенко не могла ответить даже себе самой. Она посмотрела на темнеющее серое небо, в котором маленькими чёрными точками кружили крикливые галки. Изо рта шёл пар. Пальцы, сжимающие листы, закоченели без перчаток. А этой рыжей, похоже, никакой мороз не страшен. Спокойно сидит без шапки и шарфа, варежек тоже нет, бледная шея вся открыта. И… Батенко даже отстранилась, когда наконец заметила очевидную деталь. Изо рта Киры не шёл пар.
– Что? – устало спросила Кира, когда увидела округлившиеся глаза собеседницы.
– Ничего. – Батенко быстро отвернулась. Действительно, никакого пара. Сложив листки, убрала их в сумочку. Кира права, не стоило влезать в эту кашу. Из всего набора происшествий, связанных с Артелью и ювелирными изделиями, ни одного реального преступления не совершено. За исключением, разве что, пропажи броши у жены клиента Годины, раздавленного рухнувшей стеной. И кражи кулона у Доминики Штановой, которую никогда не удастся доказать. Конечно, её папаша приложил бы максимум усилий, но… Батенко косо глянула на Киру, остекленевшими зелёными глазами смотревшую в пустоту. С этой девицей, пожалуй, лучше вообще не связываться. Если она сама сумела раздобыть вещицы из завещания прабабки…
– Они правы, – бесцветно произнесла Кира.
– Кто? – не поняла Батенко.
– Люба и её сестрички. Вашей дочурке хорошо бы в монастырь.
– Что? Как вы…? Впрочем, какая разница. – Вместо удивления Батенко почувствовала скорее раздражение вторжением в свою жизнь.
– А не надо было бегать по жрицам и трещать о личном. – Кира всё смотрела вверх.
– Вас это не касается, – как можно строже произнесла Батенко.
– Угу, не касается. Мужика своего простите. Другого всё равно не найдёте.
«Зато он другую найдёт», – пронеслось в мыслях Батенко.
– Неа, – качнула головой Кира. – Он уже наелся. Но вы сами виноваты. Такая сильная, куда деваться. И коня на скаку, и в горящую избу, и что там ещё. А Вера тупо сделала вид, что она слабенькая и несчастная, её муж колотит, ай-ай-ай. И всё, ваш мужик – герой. Штаны с дырой.
Кира усмехнулась собственной шутке.
– Всего хорошего. – Батенко поднялась, стряхнула снег с брюк и, не дожидаясь ответа, пошла к выходу из двора.
Кира мигом забыла, что с кем-то беседовала. Рубин и бриллиант переливались совсем рядом. По жилам бежало тепло, мир обретал краски и запахи. Причём не слишком приятные. Морщась от вони, Кира встала со скамейки и потихоньку пошла домой.
Но направилась не к проспекту, как Батенко, а вышла на параллельную улицу, более узкую и тихую. С одной стороны возвышались металлические заборы школ, с другой бесконечной грядой тянулись серые стены гаражных массивов. Вонь усиливалась, горькая слюна загустела, в горле першило, хотелось кашлять.
Покрутив головой, Кира тут же заметила столбы сизого дыма, тянувшиеся от невысоких труб, торчащих из низких плоских крыш гаражей. Ясно, центрального отопления там нет, поэтому местные умельцы мастерят кустарные печки, которые топят непонятно чем. Удушливый туман окутывал всю улицу, включая школы.
С отвращением Кира сплюнула вязкую слюну в бурый придорожный сугроб. Перед глазами появилась картинка, где гаражный массив объяло пламя. Рыжие и алые всполохи, обугливающиеся кирпичные стены, плавящаяся крыша. В завихрениях обжигающих языков сверкнул рубин.
Кира потянулась к нему и чуть не вывалилась прямо на дорогу. Проезжающая мимо иномарка громко просигналила. Послав вслед машине пожелание заглохнуть, Кира ещё раз окинула взглядом заметённые снегом чадящие гаражи. Замотав лицо шарфом, чтобы хоть немного снизить количество вдыхаемой вони, прибавила шаг и свернула во дворы.
Аня и тётя Маша уже спали. Стараясь не производить лишних звуков, Кира разделась и легла в постель. Сон находил волнами, но почти сразу истончался и растворялся в алых отсветах рубина. Оставив бесплодные попытки отключиться, Кира открыла глаза и закинула руки за голову.
О том, чтобы пробраться в дом Годины и стащить кольцо с брошью, и думать нечего. Наверняка там куча замков, а может ещё и охрана. И совершенно точно все драгоценности заперты в надёжный сейф.
Хотя в прошлый раз Кира пошла к жрице просто наудачу, и всё так замечательно получилось – дом сложился внутрь, подсвечник теперь стоял рядом, можно руку протянуть. Что Кира и сделала. Узловатые пальцы скользили по прохладным выпуклым бокам. Хорошо, что эта следовательница про него не знает.
А что, если… Кира прикрыла глаза. Земля под домом Годины плотная, никаких пустот. Вода… была бы рядом дамба… тоже нет. Разве поджечь? Но сейф, если он огнеупорный, а он именно таков (перед мысленным взором возник довольно громоздкий сейф), конечно, выдержит натиск пламени. Только вот никто не позволит просто так в нём покопаться.
Тёмные лестницы, комнаты, ванные. Сколько же санузлов в этих хоромах? Кира насчитала три ванных комнаты в трёхэтажном доме. Плюс огромный подвал с сауной и бассейном. Эта начальница Артели неплохо устроилась.
В миг Кира оказалась у массивной кровати с балдахином. Под тёмным куполом складок – не меньше десятка подушек, шёлковое покрывало, кругом мебель с завитушками.
В блёклом свете – бледная рука на покрывале. Тёмный спящий рубин. Но до него не дотянуться. Тьма в камне потихоньку зашевелилась, сквозь чёрные клубы из глубины пробилась крохотная алая искорка. Потом ещё одна. Камень начал пульсировать, по золотистым вензелям обоев заплясали багровые блики.
Рука сжалась в кулак. Година проснулась и резко села. На миг Кира увидела себя как в зеркале – бордовая мерцающая кожа на впалых щеках, светящиеся медью волосы и кроваво-красные глаза с вертикальными зрачками. Жилы сковало льдом, но в то же время всё нутро полыхало жаром.
Мгновенно вернувшись, Кира обнаружила, что её пижама вымокла от пота. Скинув на пол прилипшее одеяло, потихоньку восстановила дыхание. И улыбнулась.
Утром пришлось снимать постельное бельё с обеих кроватей – по простыням, наволочкам и пододеяльникам расплылись багровые пятна.
– Ты долго ещё собираешься здесь оставаться? – спросила Кира, пока Аня молча вынимала подушку из наволочки.
– Я тебе мешаю?
– Нет, просто интересно. Тебе на работу не надо возвращаться?
– В январе вернусь. Я договорилась.
Присутствие сестры всё больше раздражало Киру, впрочем, как обычно. Аня почему-то всегда стремилась задушить её заботой, не давала шагу ступить. Провалившись на экзаменах и перебравшись к тётке, Кира уже вздохнула было свободно, но вот – старшая сестра снова рядом, опять следует за ней по пятам, даёт ненужные советы.
Кто-то пришёл, из кухни доносились приглушённые голоса.
– … у вас то же самое…
– Нет, только не она, – простонала Кира. – Чего она всё сюда шастает?
Аня сгребла бельё в охапку и понесла в ванную. Её голос прибавился к двум голосам, тихо звучащим в прихожей. Через несколько минут входная дверь закрылась.
Аня вошла в спальню и показала Кире бутылку с покрасневшим молоком.
– У всех соседей так.
– Кровь из кранов не течёт, нет? – вкрадчиво спросила Кира.
– Да сколько можно! – Бутылка в Аниной руке лопнула, заплескав тошнотворно-розовой жидкостью ковёр и одежду. – Приди в себя!
Кира опёрлась на спинку стула и молча смотрела на сестру, склонив голову на бок.
– Что ты творишь! Ты же на куски развалишься! Посмотри в зеркало!
Кира перевела взгляд на большое прямоугольное зеркало на двери старого шкафа. От угла с тихим треском побежала трещина, но на середине остановилась, когда Аня накинула на шкаф белую простыню, которую приготовила для постели.
Снова послышалось тиканье. Почему-то в этот раз этот звук вызвал внутри раздражение и желание раздолбить его источник в щепки. Вскочив, Кира бросилась в дальний угол спальни, по пути отшвырнув кресло-кровать. Рывком стянув покрывало с вертикального ящика почти в человеческий рост и подняв облако пыли, Кира отступила на шаг.
– Это ещё что?
В углу тикали огромные покосившиеся часы с гирями. Стрелка с витиеватым наконечником медленно перемещалась по кругу обшарпанного циферблата.
– Интересно, они давно здесь? – пробормотала Кира, в оцепенении следя за стрелкой.