В принципе, предположение о гибели группы на обратном пути — после прохождения Отортена — заслуживает внимательного анализа и не должно с ходу отвергаться. Однако серьезных доводов в его пользу все же не находится, напротив, имеются факты, прямо ему противоречащие (отсутствие записей в дневниках участников похода, сохранность продуктов, которые при обратном пути к лабазу неизбежно должны были подходить к концу). Кстати, наличие у группы якобы больших запасов продовольствия также трактуется сторонниками версии как признак фальсификации, мол, убийцы решили по-военному лучше «перебдеть», чем «недобдеть», а потому выделили избыточные фонды, компенсировав расход. Под «избыточным количеством продуктов» обычно понимают 3 кг сахара, оставленные дятловцами в лабазе; однако такой запас из расчета 2-недельного похода 10 человек (не забываем заболевшего Юдина, на которого также делалась продуктовая раскладка) вряд ли можно считать чрезмерным.
В общем, в этой версии мы видим классическую конспирологическую конструкцию — Власть (неперсонифицируемая и безликая) обманывает свой народ, обращается с ним как со слепым котенком, ну, а созидатели версии и ее сторонники выступают в почетной роли срывателей всяческих покровов.
Что можно сказать по существу? Зиждется сия живописная конструкция на многочисленных «разоблачениях совковой эпохи», примеры которой хорошо знакомы всем живущим в нынешней России. Версия эта очень современна — это проявляется как в оценках советского прошлого, так и в полнейшем непонимании ее авторами и сторонниками тех реалий, что существовали в СССР.
А реалии были таковы, что никакого «спецназа МВД» или «группы зачистки» в феврале 1959 г. на склоне Холат-Сяхыл (или Отортена) быть не могло по нескольким причинам:
— в 1959 г. «спецназа МВД» не существовало вообще. По смыслу, который вкладывают в это словосочетание современные сторонники версии, это мог быть так называемый «тюремный спецназ», т. е. подразделение внутренних войск МВД, призванное давить бунты и акции протеста в местах лишения свободы. Ныне такая обязанность лежит на отрядах специального назначения территориальных управлений федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН РФ) Минюста РФ. Однако «тюремный спецназ», существовавший в советское время, кстати, неофициально, стал появляться при крупных «крытках» лишь в 1980-х гг. Это были просто самые физически крепкие штатные работники, которым надлежало наводить порядок при первых сигналах о неповиновении «спецконтингента». Погонями и перестрелками они никогда не занимались, и этого от них никто не требовал. Вспомним хрестоматийную историю с захватом контролеров в питерских «Крестах» в феврале 1992 г. — как только появились заложники, товарищи из тюремной охраны (тогда это были военнослужащие В В МВД) сразу пригласили городской ОМОН. В 1959 г. в штатах ИТК просто не существовало отрядов «специально обученных лыжников» для погонь по тайге за беглыми зэками;
— технология поимки бежавших преступников в середине 1950-х гг. вовсе не требовала феерических подвигов на лоне природы. Группа преследования, составленная из наиболее опытных и физически подготовленных штатных работников охраны ИТК и солдат-срочников ВВ, могла действовать только «по горячим следам» и только в ненаселенной местности. Фактически преследование велось до захода солнца и, безусловно, прекращалось в темное время суток. Обычно преследователи делились на две группы, в составе каждой из которых находился кинолог с собакой и радист. Головная и резевная группы периодически менялись местами — делалось это для отдыха, но отнюдь не людей, а собак. В 1930—40-е гг. обе группы двигались пешим строем, но в 1950-е, с насыщением структур МВД автотранспортной техникой, резервные группы пересадили на вездеходы.
Преследование в ночное время не практиковалось в силу очевидной причины — бежавшие зэки, особенно завладевшие огнестрельным оружием при побеге, могли использовать темноту для уничтожения самой группы преследования. Возможное устройство засад следовало иметь в виду, поскольку в 1940-50-е в местах лишения свободы оказалось огромное число заключенных с боевым опытом, в том числе и специфическими навыками контрпартизанской борьбы. Главная роль в преследовании отводилась специально обученной собаке, дрессуре которой уделялось самое пристальное внимание. Так, например, собака не должна была прикасаться к предметам, отброшенным беглецами, поскольку на трассе отхода была возможна установка мин-ловушек. Она должна была уметь «держать след», т. е. не терять его даже в случае умышленного запутывания следовой дорожки. Собака должна была уметь различать ранние и поздние следы одного и того же человека — это позволяло избежать путаницы в том случае, если беглец начинал ходить кругами. Если беглец решал «замкнуть следовую дорожку» и некоторое время следовал уже пройденным путем, собака должна была распознать то место, где происходило «соскакивание», и выводить поисковую группу на новую «следовую дорожку». И уж тем более собака-преследователь не должна была путать запах преследуемого с запахами посторонних людей — в этом отношении собак «школили» неимоверно строго.
Военнослужащие внутренних войск, входившие в состав групп преследования, имели право открывать огонь на поражение без предупредительных выстрелов при малейшем неподчинении задерживаемых лиц. Это очень важный нюанс — никаких рукопашных схваток с задерживаемым контигнетом не предусматривалось в принципе. Либо беглецы выполняли беспрекословно все команды группы преследования, либо они просто получали очередь в грудь и освобождали от своего затянувшегося присутствия этот лучший из миров. Как в летнее, так и в зимнее время года технология поимки была одинакова.
Из всего сказанного следует несколько принципиально важных для нас выводов: а) если бы группа преследования из состава охраны одного из девяти лагпунктов Ивдельской ИТК действительно вела 1 февраля 1959 г. погоню за группой сбежавших зэков, то она никак не могла ошибочно стать на лыжню группы Дятлова и явиться к палатке на склоне Холат-Сяхыл, думая, будто догнала беглецов. Это абсолютно исключено! Собака головной группы могла потерять след беглецов, но она не могла его перепутать со следом туристов. Только глубоко несведующие в специальной дрессуре служебных собак люди могут всерьез полагать, будто собака, допущенная к боевому преследованию, может совершить столь грубую ошибку; б) даже если считать, что руководство Ивдельской ИТК сознательно обманывало прокуратуру области (что само по себе представляется почти невероятным) и в районе Отортена и Холат-Сяхыл 1 февраля 1959 г. все-таки осуществлялось преследование неких беглых уголовников, тем не менее с наступлением темноты эта операция должна была приостановиться. А это означает, что преследователи никак не могли набрести впотьмах на палатку туристов и заварить всю ту кашу, которая привела к трагедии; в) даже в случае, если в силу неких невероятных обстоятельств группа преследования обнаружила палатку туристов и приняла последних за беглых уголовников, инцидент разрешался без всякого кровопролития. Дятлов предъявил бы собственный паспорт и письмо профкома УПИ, из которого следовало, что туристическая группа осуществляет поход, приуроченный к XXI съезду КПСС, и ситуация моментально прояснилась бы. Студентов «сняли» бы с маршрута ввиду опасности пребывания в районе проведения спецоперации и отправили бы в район дислокации резервной группы. Возможно, старший группы запросил бы лагерное начальство выслать дополнительный вездеход, чтобы полностью вывести группу из района. Вот и все — никакой драмы; г) но если допустить совсем уж невероятное стечение обстоятельств и поверить, что группа преследования каким-то образом столкнулась с туристами, встретила с их стороны противодействие (несогласие, неподчинение) и в итоге солдаты внутренних войск применениям силу, то последствия подобных действий бойцов МВД оказались бы совсем иными, нежели те, которые известны нам из материалов уголовного дела. Мы бы обнаружили трупы с множественными огнестрельными ранениями и хорошо узнаваемыми пулями калибра 7,62 мм в телах погибших туристов. Не было бы никаких поломанных ребер, разбитых лиц и проломленного черепа Тибо-Бриньоля. Солдаты стреляли бы из своих АК-47 просто потому, что, во-первых, они умели это делать и имели полное право применить оружие на поражение, а во-вторых, никто никогда не обучал их каким-то особым приемам рукопашного боя. В этом отношении никаких иллюзий питать не следует — солдаты пустили бы в ход огнестрельное оружие, и оно оставило бы неустранимые следы на телах погибших туристов.
— если вопреки изложенному выше считать, что инцидент действительно связан с действиями военнослужащих внутренних войск, значит, он начался неожиданно для дятловцев, развивался стремительно и уже в первые секунды повлек фатальные жертвы, что сделало невозможным разрешение конфликта в примирительном духе. Но такое лавинообразное нарастание напряженности возможно было только при стрельбе по людям из огнестрельного оружия на поражение. Однако, как нам достоверно известно, погибшие туристы не имели огнестрельных ран;
— нельзя забывать о специфике конца 1950-х гг., безусловно влиявшей на деятельность работников МВД всех уровней. Волна хрущевских разоблачений преступлений сталинской эпохи показала, что даже самых высокопоставленных руководителей силовых ведомств можно отправить под суд за прегрешения прежних лет. Напомним, что при Хрущеве были расстреляны отнюдь не только Берия и его ближайшие соратники, но работники закавказских органов МВД-ГБ (Цанава и пр.), а значительная часть высокопоставленных и заслуженных работников центрального аппарата оказалась изгнана из «органов».
Чистка коснулась не только госбезопасности, но и широкого круга лиц из партийного аппарата, работников Прокуратуры, милиции, военнослужащих и т. п. — тех, кто считался по каким-то причинам особенно «замаранным» репрессиями 1930—40-х гг. Был, например, снят со своей должности Генпрокурор СССР Сафонов, остававшийся в кадровом резерве ЦК КПСС почти 2 года, а затем переведенный в транспортную прокуратуру с понижением на 9 (!) ступеней. Уже после казни Берия застрелился генерал армии Масленников, герой Московского сражения 1941 г., человек, получивший за годы службы в войсках НКВД 13 боевых ранений. Примеры можно множить почти до бесконечности… Ни высокие звания (Берия был маршалом!), ни политический вес (расстрелянный весной 1956 г. Багиров являлся, например, кандидатом в члены Президиума ЦК КПСС и возглавлял Компартию Азербайджана почти 20 лет) не гарантировали того, что прежние прегрешения не будут поставлены в вину. Неприкасаемых в стране не стало. Ну, то есть почти… Можно смеяться над многими перлами и необдуманными новациями «дорогого Никиты Сергеича», но нельзя не признавать того, что при нем произошла значительная гуманизация работы органов МВД-КГБ: усилился прокурорский надзор за деятельностью правоохранительных органов, возросли требования по соблюдению правовых норм, было покончено со вседозволенностью руководящих работников (по крайней мере среднего звена).