– Благодарю вас, комендор-сержант. – Лейтенант перевел взгляд на командиров отделений. – Да, вашему лейтенанту тоже бы хотелось от вас немного поменьше самоуверенности и побольше профессионализма. Оттого, что вам, сержант Келли, всадят в лицо очередь из ППШ или японского ручного пулемета вместо «калашникова», или даже банально бросят гранату под ноги, менее мертвым вы не станете.
По виду Келли было видно, что упрямый сержант хочет вступить в спор, однако довод о воинской дисциплине подействовал. Техасец ещё раз глянул на О’Нила и не рискнул превращать постановку задач в базарную склоку, уж больно свирепо-предвкушающе тот на него смотрел.
Крастер одобрительным кивком такое поведение подчиненного поддержал и продолжил речь:
– Продолжу. Ядро взвода – третье отделение сержанта Мюллера. С ним следует управление взвода – я, взводный сержант и санитар. Мюллер?
– Есть, сэр!
Лейтенант кивнул.
– Лейтенант Рюккер и капитан Фаррелл временно остаются на попечении вертолетных стрелков. Потом капитан Фаррелл отбудет за кавалерией, а мы заберем лейтенанта на организованный нами медпункт.
Крастер отвлекся от подчиненных и поймал взглядом Фаррелла:
– Не хотите что-то добавить, сэр?
– Пожалуй, нет, лейтенант. Всё в порядке. – Заминка капитана с ответом была недолгой.
Крастер продолжил:
– Пока мы тут держим перевал, капитан по своему плану займется выбиванием нам помощи и автотранспорта под эвакуацию вертолета. Охрана вертолета и техническое обеспечение наших действий – сержанты из экипажа. Или кто-то один из них, капитан Фаррелл решит, как для него будет целесообразнее. Всё всем ясно?
Командиры отделений и тоже внимательно слушавшие инструктаж сержанты-вертолетчики единодушно рявкнули:
– Есть, сэр!
– Ну, а коли понятно… тогда вперед, время не ждет!
Темпы взвода не поражали, двигающееся в глубине леса второе отделение заметно замедляло подразделение. Тем не менее все на свете имеет свою цену и время в обмен на безопасность – это не самая высокая цена. Вся осторожность оправдалась сторицей, когда дозорные второго отделения все же нашли в лесу северокорейцев. Взаимно обнаружившие морских пехотинцев коммунисты немедленно открыли огонь из своих ППШ.
Командир красного отделения, вступив с морскими пехотинцами в перестрелку, очень серьёзно сглупил. По уму, ему следовало встретить обнаруживших его морпехов шквалом огня и просто убегать от них со всех ног, разрывая дистанцию. Преследовать коммунистов по лесу с равной скоростью подчинённые Крастера не смогли бы просто физически. Причем даже не столько по причине массы бронежилетов и вооружения, а банально опасаясь возможной засады и принимая меры профилактики. При достаточной проворности это отделение, в принципе, и к своему взводу в рощу имело отличные шансы успеть перебежать.
Вместо всего этого храбрый и глупый красный сержант принял в лесу бой. Когда коммунисты оценили численное превосходство Келли и попытались осторожно отойти с взаимным огневым прикрытием бойцов, стало уже поздно. Расчет на храбрость своих солдат, плотность огня пистолетов-пулеметов, а также низкую агрессивность и боевой дух противника не оправдался. Коммунисты сделали всего одну, но оказавшуюся для них смертельной ошибку.
Вполне могло быть, что вступи они в бой с южными корейцами, морально подавленными двумя месяцами непрерывных поражений и отступления, ситуация для красных сложилась бы лучше. Однако для Крастера данное решение оказалось самым что ни на есть подарком судьбы. Отделение Баварца Мюллера даже не успело вступить в бой. Келли быстро прояснил обстановку и практически без участия командира взвода взял коммунистов в оборот.
Второе отделение с присоединившейся к нему огневой группой первого молниеносно развернулось в линию и связало корейцев огнем. Далее последовал банальный удар во фланг. Оставшиеся две группы первого отделения во главе с Ковальски, под командованием присоединившегося к данной группе Крастера, элементарно продвинулись вперёд и влево и охватили связанных фронтальной перестрелкой корейцев с фланга и тыла. Обнаружив морпехов за своей спиной, последние к тому времени остававшиеся на ногах коммунисты наконец перешли к бегству, однако момент был давно упущен, и охватившие их огневые группы перестреляли бегущих красных, как куропаток.
Благодаря подавляющей численности, огневой мощи, выучке и средствам индивидуальной бронезащиты морских пехотинцев, стычка обошлась без потерь. Пара морских пехотинцев получила пули в бронежилеты. Хосе Рамирес, командир огневой группы из первого отделения, на диво удачно поймал шлемом очередь из ППШ – северокорейский солдат на последних уже секундах своей жизни удивительно точно по нему отстрелялся. Пули сбили каску, отрубили мочку левого уха и нагнали на пуэрториканца страху. К бросившему карабин и привалившемуся к дереву капралу тут же устремился взводный санитар.
Как рассудил Крастер, осматривая трупы, большего красным при таком неравенстве сил было добиться сложно, даже несмотря на их агрессивность, боевой дух и определенно неплохую выучку. Принижать северокорейцев даже мысленно Крастер теперь считал ниже своего достоинства, вместе с ними подобное отношение унижало и их победителей.
Пока отделения двигались дальше, растягиваясь вдоль опушки на перевале, появилось время осмотреть трупы противника. В предыдущих вариантах событий до этого как-то не дошло.
Все восемь убитых немногим отличались друг от друга, так же оставаясь очень похожими на своих потомков из XXI века. Невысокого роста мужчины примерно от двадцати до тридцати пяти лет, с мозолистыми руками и внешностью типичных таких пашущих на буйволах северокорейских крестьян, одетых в изрядно уже поношенное советское военное обмундирование времен Второй мировой войны. Имущество мертвецов находилось в советских же вещевых мешках и освобождённых от противогазов противогазных сумках.
Вооружение коммунистов состояло из пистолетов-пулеметов ППШ с секторными и дисковыми магазинами и мельком виденной Крастером в прошлой жизни японской «Арисаки»[38] с оптическим прицелом. У снайпера и командира отделения – сержанта с широкими галунами на погонах – на поясах висели пистолетные кобуры.
ТТ снайпера Крастера не интересовал, а вот от одного только взгляда на кобуру сержанта он сразу же сделал стойку. Обмануться глазу было весьма сложно, в издалека узнаваемой американской общеармейской кобуре сержанта действительно лежал трофейный «Кольт» М1911А1 1942 года выпуска. Кроме того, с шеи убитого Крастер снял видавший всякие виды японский полевой бинокль, и с пояса – три ручные гранаты: хорошо им узнаваемую Ф-1 и парочку неизвестного типа в виде металлического бочонка с торчащим из крышки взрывателем. Гранаты пришлись весьма кстати, они немедленно очутились в подсумках.
Кобуру с «Кольтом», подсумок с магазинами и найденную в вещмешке убитого вместе с двумя банками SPAM[39] начатую пачку с патронами Крастер без колебаний вручил взводному сержанту. О’Нил в это время, облизывая губы, масляными глазками рассматривал снайперскую «Арисаку».
– Ганни, примите вот ствол в подарок. Ваш пистолет в нашем времени остался, однако надеюсь, что этот «Кольт» послужит не хуже.
О’Нил подарка не ожидал и откровенно растаял:
– Спасибо… сэр.
Крастер пожал ему руку и похлопал по плечу.
– Пользуйтесь, ганни. От чистого сердца.
– Благодарю вас, сэр! Я думаю, что мне пригодится!
– Без всяких на то сомнений, Рок.
Крастер улыбнулся и развернулся к морпехам из оставшейся с ними огневой группы капрала Мура, тоже обшаривающим трупы.
– Капрал Мур, собрать все оружие, патроны, документы и пригодное к использованию имущество. Барахло вынесете к опушке, кинете в тылу взвода под какой-нибудь ориентир, потом доложите взводному сержанту или мне. Собранные с убитых ручные гранаты оставьте себе, сержант Келли распределит. Мы с взводным сержантом – по своему плану.
– Есть, сэр!
– Вот и хорошо, выполняйте. Пойдемте, ганни. Эти корейцы тут не одни.
Уничтожение красного патруля прошло на редкость удачным образом, взвод обошелся без потерь. Даже неудачник (или везунчик, как посмотреть) Рамирес, после того как ему зашили ухо и привели в себя, молча ушел к своим. Выглядел он при этом в своем окровавленном обмундировании весьма забавно, набекрень взгромоздив на голову побитую пулями каску.
Служивший для капрала примером взводный сержант тем временем нянчил в руках трофейную «Арисаку», как хороший отец своего первенца. О’Нил твердо вознамерился проверить винтовку в деле, и Крастер не видел причин, почему бы не дать ему такую возможность.
По данным наблюдения, краснокорейский взвод все так же занимал оборону по опушке рощи. Вели себя северные корейцы при этом уже достаточно осторожно, что тем не менее при огромном количестве оптических приборов у морских пехотинцев Крастера и профессиональной организации наблюдения им нисколько не помогло. Крастера в этой ситуации больше интересовало обратное, насколько сами морпехи оказались скрыты от наблюдения противника. Хотя красные и не стреляли, в не обнаружение ими хотя бы некоторых излишне вылезших на опушку стрелков немного не верилось.
Очередной созревший план уничтожения северокорейского подразделения на данном рубеже не блистал новизной, полностью повторяя замысел предыдущей жизни и положения полевых наставлений, и состоял из:
• Отвлечение обороняющихся корейцев огнем и угрозой атаки с фронта.
• Выдвижение вперед третьего отделения с охватом противника с фланга и тыла. В этот раз штурмовым отделением было выбрано подразделение Мюллера.
• Выдвижение на помощь штурмовой группе основных сил взвода и окончательное уничтожение связанного ближним боем обороняющегося врага.
Ничего нового, всё по схемам действий из профильной литературы. Некоторым отклонением от типичной схемы было только выделение расчетов M27IAR в пулеметно-марксманскую группу О’Нила. В этот раз стрелков выделило уже второе отделение, атаковать должен был Мюллер.