Крастер бросил взгляд вниз, сверяясь с грубо нарисованными кроками огневой схемы. Если предположить, что командир красного батальона опасался наличия на перевале подошедшего заслона противника, силой примерно с роту, вариант, что он будет держать оборону по гребню перевала и опушке леса на высоте 222, был вполне логичным. В этом случае попавшая под перекрестный огонь первая рота заляжет, но ответным огнём и своим присутствием свяжет обороняющихся. А вот вторая, вместо того чтобы идти в огневой мешок, возьмет влево и, уйдя в лес, уничтожит ведущее огонь с опушки подразделение. С дальнейшим переходом в охват подразделений, обороняющихся по гребню и в роще на нем, вкупе с поддержкой этого удара ротой с фронта. Как, судя по данным разведки, подобный манёвр современные Крастеру северные корейцы и любили отрабатывать на учениях.
Если же устроить опорный пункт в Зеленой, то он прекрасно сбивался фронтальным ударом. Это Крастер испытал на себе.
Лейтенант кисло глянул на цепи сближающегося с взводом северокорейского батальона. Выходило так, что высокая эффективность огня взвода, сумевшего на довольно большой дистанции уложить на землю первую роту, плюс отсутствие флангового огня при сближении подтолкнули красного командира к мысли не умничать, дробя силы, а тупо сбить немногочисленных обороняющихся фронтальным ударом. Дальнейшее уничтожение заслона в роще либо выгнав его в голое поле, стало бы вопросом времени. При дальнейших ошибках, естественно.
В этой связи становилось самым интересным, почему, столкнувшись с эффективным огнем, красные в лес не ушли. Боялись контратаки и лесного боя накоротке без поддержки тяжелого вооружения? Не знали сил обороняющихся и диспозиции? Верно определили немногочисленность противника? В любом случае Крастеру фронтальной атаки и без обхода с фланга хватило.
Однако после обескровливания красного батальона вариант обороны в Зелёной для затягивания боя до темноты выглядел по-прежнему перспективно. Триста метров от опушки до опушки давали шанс если не отбить атаку, то нанести большие потери, облегчающие бой в глубине рощи. Вертолет в этом случае точно был бы потерян, но имелись отличные шансы вернуть его ночной контратакой. Особенно если вовремя отойти в лес на высоте 403, а не принимать ближний бой.
Крастер глянул на начавших уже входить в зону поражения северокорейцев и мысленно даже махнул рукой. Ему о настоящем сейчас нужно думать, а он о предыдущих действиях врага гадает.
– Взвод, приготовиться к бою!
Корейцы быстро поднимались по склону, не подозревая, что вскоре на них обрушится смерть.
– Пять-два! Пулеметы видишь?
– Да, сэр. Готов!
Крастер снова поймал маркой прицела корпус гиганта-сержанта, немного отвлекся, ещё раз оценивая обстановку, и мягко нажал на спуск, в очередной раз продублировав треснувший выстрел уже ненужной командой «Огонь!».
Взвод взорвался частым одиночным огнём и короткими очередями, как косой выкашивая фланговые взвода корейских рот.
Так же, как и прошлый раз, замешательство красных было недолгим. Некоторые северокорейские солдаты попытались залечь и открыть ответный огонь, некоторые начали метаться, не зная, куда спрятаться от вихря стали, сметающего их товарищей… а потом корейские роты снова бросились наутек, провожаемые огнем в спины. Спасали бегущих солдат только их жертвующие собой и не поддавшиеся панике товарищи да два тяжелых пулемета, которые О’Нил не смог к этому времени заглушить.
Всё повторялось как в зеркале. Крастер, пускавший пулю за пулей в спины бегущих солдат, не обращая внимания на залегших, был готов спорить, что угадает момент, когда бегунки сломаются и тоже залягут. До этого времени им нужно было нанести максимальные потери, чтобы отбить охоту к дальнейшему продвижению.
Первый, пристрелочный, разрыв мины он едва не пропустил. Тяжёлые пулемёты красных к тому времени уже молчали, пара тоже попытавшихся прикрыть отход лёгких также долго не постреляла. Внизу, на дороге, красные артиллеристы бросили свои противотанковые пушки и скрывались в траве – умница О’Нил накрыл их огнем одновременно с пулеметами, не дав отцепить орудия, развернуться и вступить в бой. Одна из запряжек стояла на дороге с убитыми лошадьми, вторую раненые кони утащили с дороги, прежде чем рухнуть.
– Мародеры, сейчас накроют! Уходим в лес! Бегом!
Крастер выскользнул из окопа и, пригибаясь, рванул вглубь леса, на ходу оглядываясь по сторонам. Взвод, матерясь, смеясь и улюлюкая, следовал за ним. За спиной, у самой опушки бухнула первая разорвавшаяся мина.
По оценке Крастера, поднимающегося к гребню перевала и слушавшего звуки разрывов мин и снарядов на брошенной позиции, засада окончилась безусловным успехом. Не понеся дополнительных потерь, взвод выпилил убитыми и ранеными не менее полусотни солдат коммунистов, в чем ему сильно помогла возникшая среди противника паника. В принципе, можно было даже гадать, не решат ли красные, что с них хватит. В этот раз ни следов крови, ни трупов взвод Крастера за собой не оставил и появлению двух десятков не поддавшихся деморализации северокорейских солдат был бы только рад.
Взрывы за спиной смолкли. Лейтенант бросил взгляд на часы – проявилось первое явное отличие от предыдущего варианта событий, огневой налет длился почти в два раза меньше, чем ранее.
Рядом с Крастером скалил белоснежные зубы довольный Келли:
– Да вы, лейтенант, их разделали прямо как генерал, мать его так, Джеб Стюарт!
Непритворно польщённый Крастер от такой лести несколько растерялся. После подобной похвалы сразу и не решишь, что сказать в ответ. Восхищение подчинённого грело душу, номер удачной попытки был несущественен.
– Повежливее, сержант! Ты говоришь о генерале, соблюдай уважение!
Рявкнувший на ухо Келли О’Нил не удержался от ухмылки, когда тот вздрогнул от неожиданности. Морпехи, резво перебирающие ногами вокруг, дружно захохотали. О’Нил доброжелательно хлопнул Келли по плечу и поддержал сержанта:
– Согласен с сержантом Келли, сэр! Взводом пехотный батальон разделать не всякому по силам! Генерал Стюарт бы вами гордился!
Морпехи вокруг снова расцвели улыбками, кто-то даже немного похлопал в ладоши.
– Спасибо, ганни. Отмечу, бой ещё не закончен.
– Согласен, сэр. Но раны им зализывать ещё долго. Быстро они нас точно не побеспокоят. А может, и вообще в покое оставят.
– Согласен, Рок.
Взвод по-прежнему занимал оборону в лесном массиве на высоте 222. После столь удачной засады выводить его в Зелёную было рановато, на лобовую атаку у северокорейцев определенно не хватало сил, так что можно было попытать удачи, сражаясь в лесу накоротке. При выучке, бронежилетах и средствах связи морпехов, бой в лесу с вооруженными в основном болтовыми винтовками северокорейцами, лишенными уже подавляющего численного преимущества и морального духа, не сулил особенно неприятных неожиданностей. Хотя противник в принципе мог считать и иначе.
Дозор на отметку 130 Крастер выставил больше для подстраховки, оттуда обеспечивался наилучший обзор за всеми действиями коммунистов. В принципе, для наблюдения за красными там хватило бы и пары человек, но лейтенант опасался появления одолеваемой неуместной храбростью остаточной группы из разведвзвода и считал уместным позаботиться о наличии посыльных. Будучи обеспокоен перспективой ближнего боя в лесу, он считал, что выделение наблюдателям радиостанции будет излишним.
Красные не принесли никаких неожиданностей и делали ровно то, что Крастер от них ожидал – собирали и эвакуировали вниз раненых и обследовали расположение засады. На опушке леса, в районе оставленной взводом позиции, было видно движение.
– Пять-два, это Мародер-два, коммунисты зализывают раны. Пехота в лесу, усиль бдительность, может появиться сумасшедшая разведгруппа. Приём.
– Мародер-два, это Пять-два. Все понял, сэр. Приём.
Крастер обратил свой лик к старшему дозора капралу Аллену:
– Капрал, твоя задача – наблюдение. По красным огонь не вести. Посматривай по сторонам, – лейтенант махнул рукой в сторону валявшихся вокруг утренних трупов, – может проснуться храбрость у каких-нибудь недобитков. Сигналы – либо выстрелами согласно таблице сигналов, либо посыльным.
На данный момент обстановка на перевале складывалась крайне удачно. Солнце уже начало клониться к закату, батальон противника обильно умылся кровью и оброс большим числом раненых, изрядно потеряв в ударной мощи, подвижности и моральном духе. Удар в спину южнокорейского полка был сорван, опасными коммунисты оставались только локально.
Взвод Крастера на этом фоне практически не понёс никаких потерь и был готов к любым неожиданностям. Морпехи просто жаждали попытки выделения и отправки не деморализованного отряда для их преследования. Его уничтожение должно было окончательно отбить у красных желание проникнуть в соседнюю долину. В этом случае даже добивать остатки батальона ночной порой было в принципе необязательно. В условиях, когда до победы можно достать рукой, жизнь каждого морпеха из будущего становилась бесценной. По сути, поддерживая статус-кво, Крастеру следовало только дождаться Фаррелла с эвакуаторами. На данном этапе он полностью контролировал ситуацию.
Вот только почему Крастера всё больше и больше глодала мысль, что он где-то чего-то не предусмотрел?
На передний план выступали хозяйственные вопросы. Начать следовало с восполнения запасов воды. Освободившись от нависающего над головой дамоклова меча северокорейцев, взводный сержант развил просто бешеную деятельность по пополнению запаса боеприпасов, обустройству медицинского пункта и организации питания морпехов. Охранение обеспечивало третье отделение.
В рюкзаке каждого из морских пехотинцев лежали полевые рационы, обеспечивающие трое суток действий в отрыве от снабжения. С водой все было гораздо печальнее, имеющиеся перед падением в флягах и «кэмэлбэках» запасы морские пехотинцы особенно не экономили. Даже рискуя вызвать гнев взводного сержанта, выхлебать пинту воды после напряженного боя морскому пехотинцу сам бог велел. При разрешенном Крастером до этого только один раз перекусе, пока ждали подхода колонны – тем более.