оветского Союза: не подмажешь, не поедешь. Так, вроде бы, и подмазали, при том, прилично, по их то меркам. Всё равно молчат.
Вена встретила Андрея Николаевича дождём. Мелким, противным. Когда вылетал, в Киеве слепило солнце. Может быть, именно потому Шлоссеру, ожидавшему его в больнице, показалось, будто у собеседника далеко не оптимистическое настроение.
— Андрей Николаевич, примите поздравление в победе.
— Одна сотая процента — не победа. — отмахнулся Козаченко.
— Не скажите. Во втором туре именно одна сотая может решить вашу судьбу.
— До второго тура дожить нужно. Насколько я понимаю, вы пришли не для поздравлений.
— А вы прилетели не только лечиться. — Шлоссер прищурился, — господин Козаченко, наша беседа должна носить только конструктивный характер. Иначе, мы не сможем получить тот результат, на который рассчитываем.
— А почему вы уверены в победе?
— Потому, что в ней уверены вы. И не только морально.
Андрей Николаевич предложил апельсиновый сок собеседнику, однако, тот отказался. Козаченко налил себе, отпил, поставил стакан на небольшой столик, работы неизвестного мастера восемнадцатого столетия.
— Если честно, я не вполне уверен в том, что мы победим. — произнёс украинский политик, зондируя почву перед отчётом. — Во втором туре у нас разрыв, судя по всему, будет минимальный. Яценко задействует весь админресурс. В том числе и силовые структуры. Сможем ли мы их переломить, переубедить, заставить перейти на нашу сторону, вопрос.
Шлоссер посмотрел на часы. Торопится, что ли? — подумал равнодушно Козаченко. — Ну, и пусть. В конце-концов, после всех капиталовложений выборы стали не только его личным делом.
— Мы, Андрей Николаевич, до сих пор доводили до конца всё, что намечали. Думаю, и с Украиной проблем быть не должно. Вы ведь у себя рассматривали вариант силового решения, как советовал наш друг из Тбилиси?
Козаченко насторожился. А ведь Шлоссеру донесли о нашем разговоре с Гией, догадался Андрей Николаевич. Кто же та крыса в моём окружении?
Неожиданно вспомнился вчерашний поздний вечер, когда они, всем штабом сидели возле экрана огромного телевизора с плазменным экраном, настроив его на канал «Свобода» и с нетерпением ждали объявления результатов первого тура, а после все ликовали, с хлопками открывали бутылки шампанского, и пели песни. Лишь только он один узнав, о победе над Яценко, закрылся в своём кабинете, и с тоской, включив маленький телеприёмник, сидел в кресле, тупо уставившись в линзу, постоянно переключая каналы. Первым нарушил его уединение Олег Круглый. Он вошёл с бокалом, весёлый, без галстука. Хотел, было, бросить шутку, но улыбка тут же померкла.
— Зачем пришёл? — поинтересовался в тот момент Козаченко.
Круглый пожал плечами:
— Отметить победу.
— Какую победу?
— Нашу.
— Нет у нас никакой победы. — выдохнул Андрей Николаевич, и долгая пауза повисла в кабинете. — Они нам, Олег Алексеевич, показали, кто есть кто.
Лидер оппозиции поднялся с кресла, подошёл к окну:
— Мы проиграли. В чистую. Десять дней они морочили нам голову, а мы ничего не смогли сделать. Ты пытался разобраться с транзитным сервером. И что?
Круглый поставил бокал на камин. Разговор, судя по всему, предстоял серьёзный.
— Следственная комиссия назначена. Идут поиски.
— А дальше?
— Не знаю. — Круглый не мог понять, куда клонит Козаченко. — Второй тур без массовки нам не одолеть. Но поможет Грузия. Гия и его ребята передают свой опыт. Довольно толковые вещи рассказывают.
— Грузия — хорошо. Но нужны свои варианты. Собственные.
Козаченко прямо смотрел на помощника. Говори, — требовал его взгляд. Ты должен мне предложить нечто подобное тому, что предлагал Гия, с глазу на глаз. Говори. Это должно исходить не от меня, а от тебя. Давай, Олег, предлагай! А я сделаю вид, что удивлён, встревожен, нахожусь в непонимании. Обязательно буду отрицать. А ты приведёшь аргументы. И они убедят меня. Главное, произнеси это вслух. Ну, давай, не трусь!
Однако, Круглый неожиданно выбрал иной путь. Он позвал всех штабистов, у которых, оказывается, в головах уже бродили кое-какие идеи, и заставил их высказаться. Вещи, предлагаемые единомышленниками, оказались достойными внимания. Но ни одна из них даже близко не стыковалась с тем, что было предложено на «тайной вечере». Ни о каком силовом решении конфликта, по мнению штабистов, не могло быть и речи. Сам же Козаченко зацепить данную тему не решился. А точнее, побоялся. Струсил.
Шлоссер молчание Андрея Николаевича расценил по своему.
— Итак, господин Козаченко, насколько я понимаю, вы не обсуждали предложение грузинских коллег?
Андрей Николаевич оправил рукава халата. Вечно задираются.
— От чего же. Подобный вариант нами рассматривался. Однако, он нам подходит только частично. Захват парламента не для нашего менталитета. Тем более, силовое решение проблем. У нас, в отличии от Грузии, нет восьмидесяти процентов коренного населения. На востоке преимущественно проживает русскоязычное население. Переселенцы. Послевоенное поколение. Про юг вообще молчу. Полностью пророссийские настроения. А господина Хайта, насколько я понял, интересует именно тот регион. Так что силовой вариант не пройдёт. Хотя, некоторые его формы решили использовать.
— Например.
— Планируем провести акцию протеста на главной площади Киева. Создать там же палаточный городок. То есть блокировать движение транспорта. Провести прямо на площади, открытое параллельное голосование, как в первом туре. Сделать максимальный контроль над всеми избирательными участками. Особенно в восточном и южном регионах.
Козаченко не нравился ход беседы, в виде отчёта перед вышестоящими органами. Однако, они платили за будущую политическую карьеру, а потому, он должен был доказать, что его фигура не пустышка.
— Имеется также план действий и по отношению к органам власти.
— В чём это заключено? — заинтересованно вскинул голову Шлоссер.
— Блокировка правительственных учреждений.
— Вы же не хотите силового решения проблемы. А подобные действия связаны с криминальной ответственностью.
— Мы это понимаем. Однако, блокировка помещений не есть их захват, как предлагал Гия. Осада государственных учреждений, и не допуск на работу чиновников. Ни одного нашего человека не будет в самом помещении. А потому, инкриминировать нам захват зданий никто не сможет. В таком случае президент и правительство не решатся применить силу против своего народа, который только и сделал, что не дал им работать.
— Любопытно. Впрочем, думаю, подобный вариант в вашем случае, может дать положительный результат. На какую сумму вы рассчитываете?
Вот и добрались до самого главного.
— В пределах семи миллионов евро.
— Вы делали пристрелку, на что они пойдут?
— Вот, можете посмотреть.
Козаченко написал по памяти всё, о чём обсуждалось вчера в штабе на Большой Васильевской. Шлоссер внимательно просмотрел лист:
— Палатки, отопление, автотранспорт, оборудование для митинга, выступление артистов… А это зачем?
— Рассчитываем на то, что люди будут стоять круглосуточно. Необходимо, чтобы они не теряли присутствия духа.
— Любопытно. — иностранец вновь уткнулся в лист, — питание, амуниция, флаги, транспаранты, телевидение. Кстати, в каких отношениях вы с мэром Киева?
Вопрос прозвучал неожиданно.
— Можно сказать, в нормальных.
— Советую вам превратить нормальные отношения в хорошие, если не близкие. — Шлоссер сложил лист пополам и спрятал во внутренний карман костюма. Козаченко наблюдал за его движениями и клял себя, на чём свет стоит. То, что сейчас спрятал немец, было ничем иным, как вещественным доказательством его личного участия в незаконных действиях. По закону о выборах, никто из кандидатов не имел права, во время предвыборной гонки, использовать иноземный капитал. Своей собственной рукой… Шлоссер, казалось, не заметил взгляда Андрея Николаевича:
— Я передам вашу информацию моим коллегам. Думаю, требуемую сумму мы вам предоставим.
Шлоссер поднялся и пожал Козаченко руку:
— Желаю вам окрепнуть и набраться сил.
Андрей Николаевич улыбнулся, посмотрел тому вслед и в сердцах выругался.
«Совершенно секретно.
Код доступа: 5539627
Экземпляр: один.
Входящий номер: 722 / 562
От кого: консульство Российской Федерации в Вене, Австрия.
Кому: руководителю службы внешней разведки Российской Федерации
Проклову В. В.
«Гюнтер Шлоссер имел беседу с Козаченко на территории клиники. Подробные детали встречи неизвестны. Однако, из частной беседы с лицами, приближёнными в Козаченко, выяснено следующее: поддержка оппозиции не только будет иметь продолжение, но, и перейдёт в новую стадию.
«Семёнов»
Передано руководителю VII отдела Щетинину В. И.
Дата Подпись о принятии шифрограммы».
«Президент России В. М. Андреев, во время встречи с канцлером Федеративной Республики Германии Генрихом Лассманом, обсудил ряд вопросов, связанных с инвестиционной политикой. В частности, речь шла о топливо — промышленном комплексе.
Газета «Комсомольская правда», 12 ноября, 200… год»
Виталий Сергеевич Онопенко отпил из стакана сок, поставил его на столик, и скрестил на животе холёные, пухлые ладони рук. Такова была любимая поза первого президента Украины. За неё журналисты окрестили Виталия Сергеевича «святым херувимчиком». Собеседником Виталия Сергеевича по предвыборным дебатам на канале «Свобода», от команды Козаченко, стал Петро Степанович Цибуля. С которым, собственно, они об этой встрече договорились два дня назад. Двадцать минут ведущий программы пытался вытянуть из обоих «динозавров» украинского политикума насколько возможно больше информации, но ему, бедолаге, не было известно, что большинство моментов беседы оба политика оговорили ещё вечером 17 ноября. В домашней обстановке, за коньячком, под лимончик и оливки.