очти на треть меньше населения, нежели в других регионах страны. К тому же, часть жителей, и довольно существенная, находилась на нелегальных заработках за рубежом.
Вся предыдущая политика независимой Украины состояла в следующем. Гражданин новообразованного государства должен был сам вытаскивать себя за шиворот из нищеты и бедствия, в котором он неожиданно и одномоментно оказался. Наверх, к кормушке, его, естественно, никто допускать не собирался. Взять на себя роль «заботливой коммунистической партии СССР», которая бы защищала всех нищих и убогих, тоже никто не желал. В том числе, и новые коммунисты. Единственное, что разрешили обнищавшему населению: сбегать на заработки за рубеж. Впрочем, на деле и это сделать оказалось сложно. В Россию ещё куда ни шло. Можно было отправиться и по своему, отечественному, паспорту. Но в Европу пускали только по заграндокументам. И по визе. А таковую разрешалось получить лишь в том случае, если у тебя «за бугром» проживали родственники. Которые бы могли «сделать вызов». Естественно, таковые, в большинстве случаев, находились у украинцев, проживающих в западных регионах. Именно на это и сделал ставку Андрей Николаевич, по подсказке Литовченко. Как только мы придём к власти, — провозглашал кандидат в президенты на одном из митингов во Львовской области, — первое, что проведём в жизнь: вступим в Евросоюз. И тогда вашим братьям, сёстрам, отцам, матерям, не придётся жить нелегально, на рабских условиях. Они станут гражданами целой Европы. И вы сможете сопровождать своих отцов, матерей, братьев и сестёр в их нелёгком трудовом пути.
В восточных регионах подобные прокламации не проходили. Слишком малое количество населения находило себе место под Варшавским, Мадридским, или Римским солнцем. В центре Украины, где люди жили более-менее достойно, Козаченко обещал другие поездки в Европу: не в качестве работника, а в роли бизнесмена. Мелкому и среднему бизнесу — прямая дорога в Европу! Литовченко усмехнулся, вспомнив, как Андрей Николаевич высказал данную фразу на телевидении. Он тогда ещё подумал: конечно, в Европу, только после того, как вся команда кандидата проложит её для себя. Нужно быть полным кретином, чтобы подпустить к кормушке посторонних и ненадёжных людей.
— Завтра может быть поздно. — прервал размышления украинского политика Сурхуладзе. — Сегодня нужно начинать выступление.
— Нет. — отрицательно мотнул головой Литовченко. — Рано. Результаты ещё не известны. К тому же, ребята не успевают обработать данные экзит-пола.
— Какие данные, Саша? — усмехнулся грузин. — Вы же не хуже меня знаете, они уже давным-давно готовы.
— Вот и молчи об этом. — отрезал Литовченко. — Здесь не Тбилиси. Захват парламента, как у вас, адреналина в кровь не прибавит. Зато, если проиграем, увеличит срок.
— Волков бояться… — начал было Сурхуладзе, но украинец перебил.
— Помню. Можешь не продолжать. Но у наших спонсоров было одно условие: соблюдение законности. По максимуму. Вот так-то, Гия. Твой вариант нам не подходит. Он быстр, но ненадёжен. А через нас наши друзья желают прыгнуть в глубь СНГ. Так что, терпение и ещё раз терпение. А пока займись «бригадирами». Пусть они сведут людей вместе, в одну монолитную толпу. А то складывается ощущение, будто мы всех сюда силой согнали.
Геннадий Сергеевич окинул взглядом гостей студии. Ими оказались представитель штаба Козаченко Олег Петрович Круглый, представитель штаба Яценко Тарас Гнатович Коновалюк, и два украинских политолога: Тимофеев Игорь Владимирович и Николай Фёдорович Ясюк.
Эфир шёл почти два часа. Обычно, подобного рода мероприятия капитально нашпиговывают рекламой. Тогда у телеведущего появляется хоть небольшой шанс передохнуть и сделать глоток горячего чая. В этот раз работа проходила, практически, без пауз. Всего две рекламы в час. Что довольно сильно утомляло.
— И у меня к гостям новый вопрос. — Геннадий Сергеевич улыбнулся, поправил на переносице очки, в металлической оправе, и продолжил. — Вы удовлетворены результатами экзит-полов?
Первым слово взял представитель оппозиции, Олег Круглый.
— Признаюсь, мне, пока, известен только один результат: центра социальных исследований имени Шарги. И тем результатом я вполне удовлетворён.
— Напоминаю. — тут же перехватил инициативу Молчуненко, — по данным экзит-пола, проведённого центром Шарги, лидирует Андрей Николаевич Козаченко. 52 % голосов. Владимир Николаевич Яценко набрал по исследованиям вышеозначенного центра 44 % голосов. Верно, Олег Петрович?
— Да. — согласно кивнул головой политик.
— Но то были результаты одного центра. Я попрошу вывести на монитор результаты ещё двух экзит-полов. Социологического центра «Столичная инициатива» и центра «Гражданская позиция». По их данным картина несколько видоизменена. Центр «Столичная инициатива» определил места в следующем порядке. У них, судя по тому, что нам показывают из операторской, лидирует Владимир Николаевич Яценко. 48,3 % голосов. Андрей Николаевич Козаченко отстаёт от своего конкурента на 2 % — 46,1 % голосов. Как мы с вами видим, данные с центром Шарги совершенно противоположны. Центр «Гражданская позиция». Владимир Николаевич Яценко — 44,6 %, Андрей Николаевич Козаченко — 43,4 % голосов. Как мы можем наблюдать…
— Извините, — неожиданно перебил ведущего телепрограммы Олег Круглый, — насколько мне известно, заявки на проведение экзит-пола в ЦИК подали только два центра: центр Шарги, и центр «Столичная инициатива». Ни о каком центре «Гражданская позиция» нашему штабу не известно!
— Центр «Гражданская позиция», — вклинился в беседу политолог Игорь Владимирович Тимофеев, — существует в Киеве вот уже как три года. В вашем штабе об этом должны были знать. А то, что вам не известно о его участии в экзит-поле, простите, ничего не означает. Заявка данным центром была сделана за три дня до второго тура. За два дня до дня выборов он получил разрешение на проведение экзит-пола. Я, лично, никакой катастрофы не вижу.
— Катастрофы, я с вами согласен, нет. Есть манипуляция сознанием людей подставной организацией, которая незнакома широкой массе людей. — высказал мнение оппозиционер.
— А как можно назвать действия того же самого центра Шарги, когда за неделю до второго тура, по предварительному экзит-полу, проведённому этим же центром, выходило, что победу получит ныне действующий премьер-министр, а семь дней спустя — полностью противоположный результат? — ответил на реплику Тимофеев.
— Только одно. — Круглый утвердительно вскинул указательный палец. — В предыдущем экзит-поле был неправильно поставлен вопрос. Вот и всё.
— Какой вопрос? — моментально отреагировал Тимофеев.
— Честно признаюсь, я не помню точной постановки вопроса в том экзит-поле. Но не это главное. Суть состоит в том, что наши люди привыкли доверять тем социологическим опросам, которые проводят известные им организации. Центр Шарги — весомая и авторитетная фирма. По которой можно спокойно судить об объективности и правдивости выборов в стране.
Молчуненко повернулся в сторону второго политолога.
— Чтобы наш телемарафон не превратился в диалог двух людей, не скажете ли вы нам своё видение данной проблемы.
Николай Федорович Ясюк тяжело вздохнул:
— Может вы не поверите, но я, лично, совершенно не понимаю смысла экзит-полов. Окончательные результаты выборов объявляет только Центральная избирательная комиссия. Только ей предоставлена возможность определить, кто победил, а кто проиграл. Вот я сейчас слушал обоих оппонентов. И знаете, о чём думал? Я пытался вспомнить, когда впервые появился экзит-пол. И с чем его появление было связано.
— Извините, но сейчас не тот момент, чтобы вспоминать историю возникновения каких-то социологических исследований. — перебил политолога Круглый. — Меня больше волнует, что происходит на избирательных участках. Вы знаете, сколько в Донецкой области проголосовало по открепительным талонам? Нет? Цифра измеряется тысячами людей. Можете себе такое представить. Тысячи! Тарас Гнатович, а ведь это ваша, так сказать, родная вотчина.
— Любой факт нарушения должен быть зафиксирован вашими наблюдателями. — начал было отвечать Коновалюк, но Олег Петрович не дал ему договорить.
— А вы знаете, в каких условиях работают наши наблюдатели? Сначала их не пускали на избирательные участки. Потом им угрожали. Начиная с того, что уволят с работы, и заканчивая физическими методами воздействия. Как вы считаете, подобное явление в нашей стране нормально: издеваться над людьми за их убеждения?
— Ненормально.
— В таком случае, — Круглый самодовольно откинулся на лёгкую спинку высокого стула, на котором сидел, — Наберитесь совести, найдите хоть частичку её, чтобы сказать самому себе: мы проиграли. И тогда не придётся стыдливо опускать глаза перед молчаливым народным взором. Наш кандидат пришёл с конкретной программой улучшения благосостояния народа Украины. И народ ему поверил. И пошёл за ним. А вы мешаете народу сделать правильный выбор.
— Простите. — резко остановил Олега Петровича Молчуненко. — Ваши слова можно отнести к агитации за вашего кандидата в президенты. А так, как в день выборов любая агитация запрещена, то я прошу прервать эфир, и объявляю рекламу.
Когда первый рекламный ролик пошёл по экрану, Геннадий Сергеевич подошёл к Ясюку, и, хитровато прищурившись, спросил:
— И как, Николай Фёдорович, вспомнили, когда появились экзит-полы?
— А я и не забывал. — политолог достал из кармана конфету, и, развернув обёртку, кинул леденец в рот.
— И когда же?
— Когда появилась вся эта лобуда, под названием «бархатная революция». Точнее, когда незаконный, никого и ни к чему не обязывающий экзит-пол стал подменять результаты официальной, законной Центральной избирательной комиссии. Опасная, знаете ли, игрушка. Те, кто ею пользуются, забывают об одном. После них, а вполне возможно, что и против них, такой штукой могут воспользоваться в любой момент другие, не разделяющие их точку зрения, политики. Либо люди, жаждущие подвинуть власть, точнее, спихнуть. Но самое смешное, в данной ситуации, заключается в следующем: е