не Украины имеют права на политические свободы, а возникшие проблемы следует решать исключительно мирными способами. Что мы сейчас и наблюдаем на Майдане, и в других городах страны»
телеканал новостей «Свобода», 23 ноября, 200…
«… Первое, что хочется отметить в «лимоновой революции», так это прекрасно, на высшем уровне, поставленная на поток организация. Я не оговорился. Именно организация, поставленная на прибыльный поток. На Майдане, в продаже, вы можете приобрести шарфы лимонового цвета, значки, косынки, дождевики, футболки с революционной символикой. Один «революционный» шарф стоит 20 гривен, или, 5 долларов. В комплекте с шапочкой — сорок гривен. В ассортименте у продавцов также имеются куртки, воздушные шарики, маленькие флажки и флаги. Самой оригинальной покупкой является пустая, запечатанная, консервная банка за 10 гривен, с надписью на боку: «Воздух свободы с Майдана». Единственное, что вы можете получить бесплатно — жёлтую полиэтиленовую ленточку. В миг расходятся наклейки с различными надписями в адрес соперника кандидата от оппозиции, такими, как, на пример: «Не мочись в лифте — ты же не Донецкий».
Вообще, лимоновый цвет сегодня в моде в Киеве. Молодые девушки вплетают в косы жёлтые ленточки. Бабушки носят такого же цвета платки. Деловые дамочки на сумочки цепляют «революционные» бантики. В витринах магазинов все манекены оделись в жёлтое. Что, в общем и целом, создаёт впечатление своеобразного карнавала. В метро люди уступают друг другу места. На улицах столицы Украины, несмотря на гололёд, значительно сократилось количество дорожно-транспортных происшествий. Перефразируя группу «Чай-Ф», в городе царит «Лимоновое настроение».
Из цикла репортажей о событиях в Киеве,
специально для Московского кабельного канала «ТВ Москва»,
Михаил Самойлов и Владимир Дмитриев»
Лев Николаевич Луговой принимал генерала Щетинина в своей старой, московской квартире. Как он сам выражался, на запасном аэродроме. Обстановка семидесятых годов, наводила на чувства ностальгии по прошедшим, потерянным временам. И застолье политолог решил организовать по старой традиции: на кухне. Правда, закусочка на столе стояла соответствующая нынешнему статусу хозяина. Коньяк «Шустов», коллекционный, двести долларов за бутылочку. Сёмга, осетрина, балык. Корейские приправы.
Генерал повесил пальто на вешалку и прошёл к месту будущего застолья. Лев Николаевич разлил по бокалам на палец коньяка, взял в руки свой, немного погрел напиток руками и только после произнёс:
— Редко, к сожалению, мы вот так встречаемся, Вилен Иванович.
— В первый раз. — уточнил генерал.
— Ну, как же. — политолог сделал небольшой глоток. — Мы же неоднократно сидели вместе на президентской даче.
— А вот вдвоём, без свидетелей, не приходилось.
— Верно. Так, может, выпьем за начало наших новых отношений?
Генерал поднял свой бокал:
— Почему бы и нет.
Гость и хозяин чокнулись. Коньяк, действительно, соответствовал своему коллекционному статусу.
— Давай, Лев Николаевич, начинай. — произнёс Щетинин, отправляя в рот ломтик балыка.
— Что начинать? — хозяин пиршества особого аппетита не проявлял. Так, кусочек того, кусочек сего. Для проформы.
— Вербуй меня. — довёл мысль до конца Вилен Иванович.
— То есть… — продолжал «Ваньку валять» политолог.
— Перестань, Лев Николаевич. — генерал пригубил из бокала дорогой напиток, как будто то было простая минеральная вода. — Ты же меня не для того пригласил, что тебе не с кем коньячок употребить.
Лев Николаевич ждал подобного начала разговора. Но, предполагал, что они, сначала, хорошо посидят, выпьют, расслабятся. А там, глядишь, и беседа пойдёт в нужном русле. Однако, генерал решил пустить ход событий по-своему. Луговой пригубил горячительной жидкости и только после ответил.
— Слышал я, будто ты своему боссу рассказывал небылицы, про якобы готовящееся покушение в Киеве?
— От чего же «якобы»? — Щетинин окинул взглядом стол: нет, не так бы он его сервировал. — Информация пришла от моих людей. А я привык верить им. Ведь ты же, Лев Николаевич, веришь тем людишкам, которые тебе нашептали о нашем разговоре с Прокловым? Вот и я привык верить.
— Со вторым согласен. А вот по поводу убийства…Слушай, Вилен Иванович, вот скажи: даже если всё сказанное и правда, какая тебе разница, убьют кого-то из хохлов, или нет? Какое нам теперь до них дело? Они теперь «самостийные», «незалежные». С какого рожна ты лезешь в их внутренние дела? Твой то босс самому позвонил, после беседы с тобой. А тот меня на ковёр вызывал. Требовал информации. А что я ему мог сказать? Что можно сказать о нынешней обстановке в Украине? А? Сам же знаешь: там если вскоре не начнётся гражданская война, то по чистой случайности. На улицах в Киеве такое творится… Да что тебе рассказывать… И потом, зачем эта самодеятельность: наш российский генерал хочет навести в чужом, независимом государстве свои порядки? Ты хоть, понимаешь, как может отразиться твоё рвение спасти демократию в Украине на внешней политике России? Представляю заголовки в западной прессе: Россия снова вмешивается во внутренние дела Украины! Москва не может простить Киеву Крыма! И понесло, и поехало… Слава Богу, президент имеет свою голову на плечах, и дал отбой твоим начинаниям.
— Но ведь и ты тоже, Лев Николаевич, пару слов добавил к его решению.
— А как иначе? — Луговой ножом разрезал на блюде биток. — И это хорошо, что он прислушивается к чужому мнению.
— Но, отчего-то, чаще всего, к твоему. Как, например, когда мы его отговаривали от поездки в Киев, перед первым туром, а ты настоял.
— И правильно сделал. — кусок сочного мяса исчез во рту политолога. — Благодаря тому визиту, южный регион почти стопроцентно проголосовал за Яценко.
— Крым и без того проголосовал бы точно так же. А вот в Центре мы голоса потеряли. Особенно, после того, как годовщину освобождения Киева, по причине визита, сместили на целых десять дней. Даже Союз ветеранов смеялся над нами. Впрочем, то дела минувших дней. Я вот сижу, и думаю: а зачем меня пригласил к себе Лев Николаевич Луговой? В Кремле моё предложение не прошло. Лев Николаевич сумел, как всегда, настоять на своём, и убедить президента в обратном. Зачем Льву Николаевичу после встречаться с почти опальным генералом?
— И как же генерал Щетинин отвечает на данные вопросы? — Луговой «освежил» бокалы новой порцией коньяка.
— А отвечает себе генерал Щетинин следующим образом: очень заинтересован Лев Николаевич Луговой в том, что сейчас происходит в Украине.
— Интересно, каким же образом? — мясо медленно и аккуратно исчезало с блюда, стоявшего перед хозяином дома. Аппетит, судя по всему, проснулся.
— А Льву Николаевичу ни о чём не говорит название такой небольшой организации, как «СтарОйл»?
Казалось, политолога нисколько не смутил вопрос генерала. Он прожевал кусочек осетрины, и ответил:
— Прекрасно знаю и данную компанию, и её президента. И что? Можешь мне что-то инкриминировать?
— Я и инкриминировать? Ни в коем случае. Так, некоторые соображения. Причём такие, которые ты сможешь тут же опровергнуть. Ну, к примеру, встреча некоего господина Шлоссера с руководителем вышеуказанной компании.
Политолог перестал жевать. Фамилия Шлоссера, по его плану беседы, не должна была всплыть. Если Щетинин её бросил, значит, он владеет значительно большей информацией, чем предполагал хозяин квартиры.
— Насколько мне известно, — продолжил Щетинин, — данные товарищи вели речь о неких инвестициях, как в Россию, так и в Украину.
— Честно признаюсь, понятия не имею, кто такой Шлоссер. И тем более не имею ни малейшего понятия о чём он там с кем-то договаривался. — выдавил сквозь зубы Луговой. Просто нужно было хоть что-то ответить. Почти опальный генерал начал крутить круги, и, видимо, в скором времени собирался прижать политолога.
— Но о Старовицком ты промолчал.
— Смысл скрывать наши дружеские отношения. — отмахнулся Луговой. — Ведь вам, как обычно, всё известно. Но, к его бизнесу я не имею никакого отношения.
— А вот у меня имеются несколько иные сведения. — Вилен Иванович прекрасно понимал внутреннее состояние собеседника. Но, загонять того в тупик не собирался. Как говорится, загнанный волк способен на многое. — Впрочем, не о тебе речь. А о Старовицком. И построенном в советские времена, и так нуждающемся в инвестициях, транзитном газопроводе через Украину. Этой трубой, которая без каких-либо капиталовложений сможет просуществовать ещё лет эдак пятьдесят, интересуются с два десятка бизнесменов. И это только у нас, в Москве. Люди согласны вкладывать деньги. Естественно, не в трубу, а в тех, кто даст им доступ к ней. И тут встаёт вопрос: так кого же, по моей небылице, хотят ликвидировать в стане «лимоновых»? Кто встанет на пути подобного консорциума?
Лев Николаевич посмотрел на стол, и понял: вот теперь аппетит действительно пропал безвозвратно. Играть дальше в вопросы и ответы не хотелось, да и не имело смысла. Разведка, практически, знала всё. И, наверняка, у них имеются записи разговоров, документальные подтверждения, фото и видеосъёмка. Ворот рубашки сдавил горло. Говорил ведь Старовицкому ещё тогда, летом, что нельзя подобное мероприятие провести втихаря. Нет, не послушал. У него, видите ли, связи на самом верху, и свои люди в ФСБ, и в СВР. Чуть что, информацию скачают. Вот тебе и скачали. Единственное, что радовало, так это то, что Щетинин промолчал о его, Льва Николаевича, участии во всей этой канители. И на том спасибо.
— Что ж, Вилен Иванович, — Луговой нашёл в себе силы улыбнуться. — Твои ребята, как вижу, неплохо поработали.
— Да уж напрасно хлеб не едим.
— Согласен. Только есть ещё один момент. А ты не думал, к примеру, что такой приказ мог дать сам…?