— На данный момент в Киеве ситуация стабильна и подконтрольна. Оппозиция, выведя такую массу людей на площадь, фактически лишила себя манёвра. Теперь у неё, то есть оппозиции есть только один выход из того тупика, в который они сами себя загнали. Начать переговорный процесс с властью, где оппозиция будет вынуждена сдаться на волю победителя. В противном случае, любое обострение ситуации может привести к непредсказуемым результатам. А такое обострение может произойти со дня на день. С минуты на минуту. И команда Козаченко находится в более сложных условиях, нежели правительство. Потому, как им гораздо сложнее контролировать дисциплину в своих рядах.
Генерал отставил стакан в сторону. Рука потянулась, было, к телефону, но тут же приостановила движение. Никто не мог дать гарантии, что его не прослушивают. И звонок, который он хотел сделать Медведеву, в лучшем случае, лишил бы его служебного поста. О худшем и думать не хотелось.
Герман, мысленно проговаривал генерал, смотри Первый канал. Смотри! Он проговорился, Гера! Им нужно обострение ситуации. Они готовы к ликвидации. По-другому подобное заявление расценить нельзя. Луговой прекрасно разбирается в ситуации в Украине. А потому он знает, Козаченко, фактически, выиграл лидирующую позицию в мировых СМИ. И не на какие переговоры он не пойдёт. Точнее, ему не дадут пойти. Им нужен резонанс. Они ждут взрыва. Луговой проговорился, Гера!
Медведев снял с себя куртку, и тут же кинулся в ванную комнату, к умывальнику, мыть руки. Из кухни доносились будоражащие запахи жареной яичницы с салом, и курицы — гриль, приобретённой в соседнем магазине, и подогретой на плите.
— Что нового? — задал вопрос Евдоким Семёнович, как только дождался того момента, когда полковник немного насытился и перестал жадно хватать ртом горячие куски со сковородки.
— Первое. — Герман Иванович запил еду светлым, бутылочным пивом, и теперь его речь стала несколько внятней. — «Грач» определил цель.
— Кто?
— Литовченко.
— Чем обосновывает свои умозаключения?
Медведев пересказал дневной разговор на Русановке.
Генерал налил себе полстакана хмельного напитка, слегка его пригубил.
— «Топтуна» видел? — Евдоким Семёнович думал явно о чём-то другом, и вопрос задал только для того, чтобы дать себе возможность ещё несколько минут поразмышлять.
— Да. Странный он какой-то, тот мужик. То, что не из наших, точно. Ходил за мной часа два. Причём, откровенно открыто. Как-то по идиотски. Ходил, ходил, а потом сел в такси и уехал. Кретин.
— А может, он специально хотел, чтобы ты его увидел?
— Я думал об этом. В следующий раз вплотную поинтересуюсь.
— Только поторопись. Судя по всему, события начинают набирать обороты. Час назад по, Первому российскому показали интервью с Луговым. Наш любимчик президента «дал отмашку». Естественно, в завуалированной форме. — генерал хлопнул ладонью руки по столу. — А у нас только догадки. А если Литовченко — совпадение? И удар должен быть нанесён по другой кандидатуре?
— В таком случае, выход один: спеленать «немца» и вывезти его за пределы Украины. Синчук поможет.
— Какой ты шустрый. А если он работает не один?
— Это против его правил.
— Заплатят хорошие деньги, он правила и поменяет. — Евдоким Семёнович повертел стакан в руке, и допил его. — Нет, Герман Иванович, пока не уверены на все сто процентов, что наши действия принесут только положительный результат, мы «немца» трогать не станем.
— «Грач» самостоятельно постоянно его вести не сможет.
— Поговори с Синчуком. А лучше, привези его сюда. И «Грача» тоже.
Полковник даже перестал жевать.
— Открыть нашего человека? Да вы что, Евдоким Семёнович? Да меня потом за это…
— Привези «Грача». - генерал снова присел и налил себе пива. — Скорее всего, для всех нас эта операция станет последней. Луговой, через Щетинина, нам не простит самодеятельности. А потому, нечего играть в кошки — мышки. Тем более, времени и так нет. Глядишь, может мы в четыре головы нашу головоломку то и решим. А потому, вези и того, и другого.
«Экстренное сообщение. Только что пришла информация из Львова. На Львовском Майдане принята следующая резолюция:
— Выборы президента Украины признать как несостоявшиеся и сфальсифицированные.
— Власть областной Рады передать в руки общественного комитета «Украина и демократия».
— Все приказы, поступающие от преступного правительства Кучерука — Яценко, признавать недействительными.
— Призвать все демократические силы страны к созданию единого фронта национального спасения Украины.
— Головой областной Рады назначить председателя областного комитета партии «Незалежна Україна», и ближайшего помощника Народного Президента Украины Андрея Николаевича Козаченко Бойко Александра Яковлевича.
Телеканал «Свобода», 24 ноября, 200…год»
«Экстренное сообщение. Решение львовян о непризнании результатов второго тура голосований, и о неподчинении власти, нарушившей основной закон Украины — Конституцию, поддержали на своих митингах жители Ивано — Франковской и Сумской областей. В связи с этим, областные Рады вышеуказанных областей объявили о своём присоединении к коалиции «Воля народа», в которой призывают объединиться все демократические силы, борющиеся за независимость нашей державы.
Телеканал «Свобода», 24 ноября, 200…год»
«Экстренное сообщение. Решение народных Рад Львовской, Ивано — Франковской, Сумской областей о непризнании результатов второго тура голосований, и о неподчинении власти, нарушившей основной закон Украины — Конституцию, поддержали Тернополь, Ровно, Черкассы. В связи с последними происходящими событиями на Центральном Майдане выступил Андрей Николаевич Козаченко. Им было сказано о том, что завтра будет самый решающий день в защите демократии в нашей стране, потому, как силы противника готовятся к силовому варианту сохранения власти.
Телеканал «Свобода», 24 ноября, 200…год»
Ранним утром Евдоким Семёнович вышел из дома и направился, было, через железнодорожные пути за традиционными двумя литрами свежего коровьего молока, и маленьким бруском домашнего творога, как его путешествие неожиданно пришлось прекратить, практически в самом начале. Дополнительные рельсы, которые тянулись в оба направления от станционного строения, загородили проход в сторону небольшого продуктового рынка, на котором в последнее время скупался генерал в отставке.
— Что за ерунда…
Евдоким Семёнович прикинул на глаз, сколько ему понадобится времени, чтобы обойти составы. Вышло, минут пятнадцать. Многовато.
Дверь одного из вагонов приоткрылась. Из дверного проёма выглянула патлатая, нечесаная голова с заспанными глазами.
— Отец, магазин далеко?
— Нет, рядом. — генерал указал рукой в сторону одноэтажного строения с двойной надписью: «Вавилон. Продукты».
— А пиво там продают?
— И пиво тоже. А вы откуда, хлопцы?
Патлатый спрыгнул на землю, и, закурив, подошёл к старику.
— Из Луганска. Приехали наводить демократию.
— Это как? — сделал удивлённый вид генерал.
— А то, дед, не знаешь? — парень хмыкнул, сплюнул сквозь широкую щель в зубах. — Натворили тут, в Киеве, чёрт знает что, а нам расхлёбывай.
— Насчёт того, что натворили, спорить не буду. — согласно кивнул Евдоким Семёнович. — Только как вы расхлёбывать собираетесь?
— Да как обычно. — парень курил нечто термоядерное, от запаха чего у старика даже голова закружилась. — Встанем стенка на стенку, и посмотрим, у кого жила слаба.
— А если окажется, что у вас?
— У нас? Такого быть не может. Нас, Луганских, ещё никто не унижал и на колени не ставил.
Евдоким Семёнович посмотрел на пять гривен в кулаке, и спрятал их в карман. Судя по всему, на сегодня он остался без завтрака.
— Что-то я не слышал, чтобы вас кто-то собирался на колени ставить.
— А те, что на Майдане?
— Вот от них я этого и не слышал.
Патлатый прищурился:
— Это что ж, выходит, мы глухие и слепые. Не слышим, как по телику на улицах кричат о нашем Николаевиче: Козаченко — ТАК! Яценко — МУДАК!
— Так то такие же мудаки и кричат.
— А надписи на плакатах? Видел я один. «Все нормальные люди с нами! А быдло уркаганное с ними!». Скажешь, и это мудаки написали?
— А кто же ещё? Они многое что писали. И кричали. И будут писать и кричать.
— А нам что же, — патлатый раскинул длинные руки, — спокойно стоять и слушать, да? Они тебя поносят, а ты утирайся, и благодари, что, хотя бы ещё не бьют.
Евдоким Семёнович согласно кивнул головой.
— Представь себе. Ты же рабочий класс. Гордость страны, как бы сказали двадцать лет назад. И, что самое интересное, — палец старика упёрся в грудную клетку патлатого. — В тебе та гордость осталась. Несмотря на то, что тебя уже сто раз унизили за последние годы. А иначе ты бы сюда не приехал. Дам тебе один совет. Сходи на Майдан. Сам посмотри на всё. Поговори с людьми. И выводы тоже сделай сам.
— Ну да, — скептически протянул луганчанин, — чтобы мне там, в морду дали?
— За правое дело не грех и получить.
— Так то ж за правое.
— А ты, видимо, по левому делу приехал. — патлатый рассмеялся шутке старика. — Пойди не один.
— Дадут всем.
— Логично. Но волков бояться — в лес не ходить. Сам убедишься, никто тебя там не тронет. И твоих друзей тоже.
— Это что же, надеть их повязки, и вроде Штирлица, в стан врага залезть?
— Что-то вроде того. — усмехнулся старик. — я бы с тобой пошёл, да ноги, понимаешь, слабы.