Через минуту «Грач» присвистнул:
— Если Совет по национальной безопасности примет утром решение о введении чрезвычайного положения… — прочитал он.
— То Литовченко проживёт ещё некоторое время. — добавил от себя Медведев некоторую часть только что пришедших на ум мыслей. — Оппозиции нужна провокация со стороны Яценко. Завтрашнее решение может стать такой провокацией. Если в стране объявят «ЧП», то оппозиция с полным правом может обращаться за помощью в Европарламент. А если Совет примет решение за урегулирование проблемы мирным путём, то в дело вступает «Немец». И снова виноваты ныне действующий президент и правительство.
— Причём, убийство должно походить на инспирированный, несчастный случай. — проговорил «Грач» и посмотрел на старика. Евдоким Семёнович поморщился: пальцы рук крутило немилосердно.
— Автокатастрофа, сердечный приступ, неправильное обращение с электричеством…. А рядом незнакомый автомобиль, нерадивый врач, телефонный звонок, неграмотный электрик. И снова телефонный звонок. Что ещё входит в список? — «Грач» повернулся к Синчуку.
— Да всё, что угодно. «Немец» не просто профи. Он плюс ко всему, большой выдумщик.
— За «Немцем» необходимо проследить не только на Майдане. — Медведев тоже повернулся к Синчуку, — Пару машин организовать сможешь?
— Две мало. — «Грач» что-то прикинул в уме. — Хотя бы машин пять. Чтобы одна другую сменяли. Да и то, можно засветиться.
— Две смогу. — прикинул Синчук. — Больше нет.
— А двадцать машин подойдёт? — спросил «Немой». — Правда, ребята не профессионалы, по вашим меркам, но город знают, как свои пять пальцев.
— Такси. — догадался «Грач».
— Совершенно верно. — «Немой» смутился: а вдруг ляпнул что-то не то? Но всё-таки продолжил, — У моего двоюродного брата свой таксопарк. Я с ним переговорю. На сутки, думаю, он нам свои тачки выделит.
— Кажется, наша мозаика складывается? — усмехнулся «Грач».
Если бы. — подумал Медведев.
— Да не совсем. — произнёс вместо него вслух Евдоким Семёнович и прокашлялся. — Несчастный случай выгоден, — старик кивнул в сторону Синчука, — вашим бизнесполитикам. Но в нём абсолютно не просматривается интерес наших денежных кошельков. При том раскладе, который вы расписали, выгоду имеют только Козаченко и компания. А нашим выгодно либо сохранить старые условия, либо играть с новыми людьми, но по наработанным правилам. Литовченко по установленным правилам играть не станет. Именно по этой причине, я думаю, у «Немца» имеется два заказчика на один «объект». И он, к сожалению, выполнит заказ второго. Так что, на несчастный случай рассчитывать не стоит. Будет убийство. Тогда руки развязаны будут у всех.
— Прямое убийство. — вымолвил Синчук. — Но это же гражданская война.
— Не совсем, но где-то рядом. Если помните историю, то первая мировая именно так и начиналась. «Немой», — генерал говорил тихо, но внятно. — А ну-ка, припомни, может «Немец» ещё что-то говорил по телефону?
— Нет, — через несколько секунд произнёс киевлянин, — Не помню. Вроде, всё рассказал.
— Плохо, что не помнишь. Нам теперь любая информация на вес золота. А то и дороже.
«Грач» вышел на крыльцо, достал сигареты, закурил. Медведев последовал его примеру.
— Хорошая погода. — полковник кивнул на снег. — Ранняя зима.
— Какая это зима. — «Грач» выбросил окурок. — Вот у меня на родине зима. Снега, правда, мало, зато мороз, что надо.
— Это где?
— Дальний Восток.
— Где Зея впадает в Амур? Знакомые места. Бывал.
— По службе?
— А как иначе? У нас всё только по службе.
«Грач» повернулся в сторону полковника:
— Думаешь, Луговой работает и на тех, и на других?
— А как иначе расценить его просчёты в предвыборной кампании Яценко? Профессионал, твою мать… Хотя, скорее всего, он работал на самого себя. Точнее, на своего прямого босса, который держит, пока что, в своих руках контрольный пакет акций всего украинского рынка.
— Кажется, догадываюсь, о ком ты говоришь. Но ведь президент, насколько я слышал, хочет его убрать из нефтяного бизнеса?
— Правильно слышал. Вот потому, они сейчас с Луговым свою карту и разыгрывают.
«Немой» приоткрыл дверь, и, глотнув свежего, морозного воздуха, выдохнул:
— Вспомнил. Но «Немец» это говорил днём. Не знаю, может, он не себя имел в виду. Но сказал, чтобы его предупредили за три часа до работы. Он так и сказал: «Предупредите меня, как минимум за три часа до работы».
Сидя на заднем сиденье такси, вызванном Синчуком в районе станции метро «Академгородок», подполковник, поглядывая на спину «Немого», севшего спереди, думал о прощальных словах «Грача».
На ближайшие сутки Станислав Григорьевич распределил роли следующим образом. «Грач» и «Немой» постоянно находятся на Майдане, сообщая по мобильной связи о передвижениях «немца». Медведев, в одном из такси, с хозяином автопарка он сейчас ехал договариваться с «Немым», ожидает в районе Михайловской площади: наиболее лучшая автомобильная развязка в данном районе и в данной ситуации. Как только «немец» покидает Майдан, полковник берёт его под наблюдение. Синчук, на своей машине, пристраивается к слежению несколько позже, на конечном этапе. Для того, чтобы не дать «немцу» вернуться на Хрещатик. Как он собирался это сделать, Станислав Григорьевич мог только догадываться. Но, дать приказ выполнить вероятную ликвидацию «немца» кому-то другому подполковник не мог. Правильно сказал старик: это его земля, ему и карты в руки. Теперь, главное не ошибиться. Никому. Ни «Немому», на которого ложилась, наверное, самая главная часть работы. Ни «Грачу», который должен будет провести «немца» по Майдану. Ни Медведеву, которому придётся работать с таксистами, людьми в такой ситуации никогда ранее не бывавшими. Да и самому нельзя ни в коем случае «проколоться». Генералу Синчук приказал оставаться на месте, как координатору всех действий. Перед уходом Станислав Григорьевич порылся в портфеле и достал с полтора десятка стартовых пакетов для мобильных телефонов. Раздал каждому по несколько штук. На пакетах стояли пометки, сделанные рукой подполковника.
— Менять карточки в телефоне через каждые три часа. Конечно, желательно поменять и сами телефоны, но тут уж…
У «Немого», как говорят в народе, при последних словах Синчука, челюсть отвисла.
— Нас что, прослушивают?
— И, причём, постоянно. — «Грач» достал ручку и, взяв пакет из рук киевлянина, дописал в нём ещё один ряд цифр. — На этом номере я буду с восьми до десяти.
— Не может быть. — «Немой» никак не мог прийти в себя. — Но ведь это миллионы людей?
— Перестань удивляться. — «Грач» тронул Синчука за рукав костюма, мол, нужно выйти, поговорить. — И в Европе, и в Америке слушают. Только никто об этом не подозревает.
На улице «Грач», бросив взгляд на пустую привокзальную площадь, тихо произнёс:
— Кто-то из «ваших» работает на Запад. Причём, конкретно работает.
— Нашёл чем удивить. После того, как над нами поставили Тимощука, то, по-моему, у нас только дурак не сотрудничает с их бизнесменами. Впрочем, как и у вас.
— Согласен. Но он, судя по всему, сотрудничает не только с бизнесом, но и с разведкой. А это, как ты сам понимаешь, Станислав Григорьевич, две большие разницы. Не спорю, и то и другое всегда шли рядом. Но одно дело «скачивать информацию» по инвестиционному рынку, и другое дело продавать данные, связанные с обороной и безопасностью страны.
— Есть доказательства?
— Да. — «Грач» вынул из кармана кассету от диктофона, — Здесь запись одного разговора. Беседа никакой информации не несёт. Но в ней имеется любопытный момент. Человек, разговаривающий с русским, использовал информацию, которая не проходила ни в одном информационном сообщении. Её озвучили только по телефону. Здесь, на Майдане. Ошибочно. Но, благодаря вашей службе «прослушки», она попала «за бугор». Можешь сам убедиться.
Синчук засунул кассету в карман, и произнёс:
— Послушаю. Только, на хрена мне твоя информация? В скором времени, как «банкир» займёт кабинет на Банковой, нам «забугорье» станет ближе вас.
— Ну, это ещё бабушка надвое сказала. А вот для твоей собственной защиты кое-что может и пригодится. Особенно, в ближайшие дни. Где гарантия, что ваш человек и не есть тот самый «заказчик»? Как говорится, лучше быть во всеоружии, чем разбивать рисовые чашки.
— Причём здесь чашки?
«Грач» подмигнул собеседнику:
— Когда китайца лишают работы, и ему становится нечем кормить семью, он разбивает рисовую чашку. И умирает от голода.
Синчук усмехнулся и посмотрел на часы: пора идти.
— Спасибо за предупреждение, «Грач». Только рис я не люблю. У меня от него запор.
В машине подполковник вставил кассету в диктофон и прослушал её. Ту часть разговора, о которой говорил «Грач», он отметил сразу. И первая мысль, кто мог передать запись, пришла сама собой: капитан Князев.
Владимир Николаевич скинул с плеч пальто, бросил его на тумбочку под вешалкой, с трудом стянул с опухших ног туфли, и прошёл в столовую, в которой горел свет.
Лариса Анатольевна, жена премьера, не спала. Ждала возвращения мужа. Одна: прислуга отдыхала.
— Почему не спишь? — Яценко подошёл к газовой плите, поднял крышку со сковородки. Так, для проформы. Есть не хотелось. Вечером с Пупко и Резниченко заскочили в грузинский ресторан. Перекусили, за триста баксов. Теперь от супа — харчо в желудке творилось Бог весть что. Проклятая изжога.
Лариса Анатольевна положила на стол, поверх газеты, очки, и, не глядя на мужа, произнесла:
— Напрасно мы с тобой сюда приехали, Володя.
— Опять брехни всякой начиталась? — Владимир Николаевич сел напротив супруги, и взглянул на заголовок статьи. — Ну, конечно, «Майдан защищает свободу!». Тебе больше нечего читать, что ли? Возьми Дюма. Или этого… Ну, того что недавно читала. Фамилия у него ещё такая смешная…