Я отдаю и завещаю моему естественному сыну, Джеймсу Моусесу любой участок земли острова Камберленд, который не унаследован другими, вместе с суммой в три миллиона долларов, которые будут оставаться в Тресте до его двадцатипятилетия. Я желаю, чтобы Джеймс получил лучшее образование и чтобы он использовал средства, помещенные на его имя, для многочисленных путешествий, как делал я в годы своей юности. Я назначаю его гарантами Жермен Драммонд и моего друга Элизабет Барвик».
Лиз повернулась к Джеймсу.
— У нас будет достаточно тем для обсуждения, — сказала она.
«Я отдаю и завещаю моему правнуку, Элфреду Драммонду, сумму в три миллиона долларов, которая будет храниться в Тресте до его двадцатипятилетия, за исключением дохода с той суммы, которая может расходоваться с целью получения им образования и на путешествия. Гарантами я назначаю его мать, Ханну Драммонд, и его отца, Хэмиша Драммонда. По достижении двадцати пяти лет Элфред может выбрать любой участок земли острова, из непередаваемых в наследуемое владение, а Трест выплатит ему сумму в размере одного миллиона долларов, с учетом инфляции, которые могут быть им использованы для ухода за землей и возведения резиденции для личного пользования, если на то будет его желание.
Я специально оговариваю, что лишаю моего внука, Джеймса Уэзерса, какой-либо части моего состояния и обязываю учредителей Треста острова Камберленд на все времена не подпускать его к острову. Я отдаю и завещаю Марте Уэзерс, жене Джеймса Уэзерса, сумму в размере двухсот пятидесяти тысяч долларов с условием, что никакая часть из этой суммы не будет прямо израсходована на ее супруга.
Настоящим обязываю исполнителя моей воли, навечно, если Соединенные Штаты, штат Джорджия или избирательный округ будут высказываться за приобретение какой-либо части острова Камберленд для использования в общественных целях, предоставить пятьдесят тысяч долларов, из оставшегося после уплаты налогов и долгов состояния, главному оппоненту этих политических кругов на организацию собственной кампании противодействия».
— Вот это мне нравится, — засмеялась Жермен.
Лиз зачитала список незначительных распоряжений относительно выделения денег слугам в Дангнессе и рабочим, проживающим на острове. А также распоряжение о выделении, наличных сумм на различные благотворительные цели.
«Наконец, я передаю и завещаю оставшуюся часть моего состояния, включая все непередаваемые в наследуемое владение земли острова Камберленд, все мои капиталы, деловые обязательства и наличности Тресту Острова Камберленд, а также расходную часть моего состояния, составляющую приблизительно семьдесят миллионов долларов, до уплаты налогов, находящуюся в управлении нью-йоркской Морган Гаренти Траст Компани».
— Боже милостивый, — воскликнула Жермен, — должно быть, у него были галлюцинации. У него нет никаких реальных денег, один только остров. Я хочу сказать, что было кое-какое состояние несколько поколений назад, но мне казалось, что его растратили по мелочам.
«Документы на эти фонды, а также финансовые документы, можно найти в сейфе моего кабинета в Дангнессе».
Жермен уже была на ногах и рылась в сейфе.
— Он не сошел с ума, — не дыша проговорила она. — Вот декларация, датированная прошлым месяцем, балансом на более чем двадцать миллионов долларов! Откуда все это?
— Я думаю, он сделал мудрые вложения капитала, — ответила Лиз. — Интересно было бы узнать, ушел ли он с рынка до наступления кризиса двадцать девятого года. Теперь садись, Жермен, и дай мне закончить.
«Членами правления Треста я назначаю Жермен Драммонд, Хэмиша Драммонда, Кейра Драммонда, Элизабет Барвик и представителя Морган Гаренти Траст Компани из Нью-Йорка, которого изберет банк. Я назначаю членом правления треста Джеймса Моусеса, который вступит в эту должность по достижении двадцати пяти лет. Члены правления должны встречаться не реже четырех раз в год для обсуждения вопросов управления состоянием. Членам правления, которые не назначены банком, Трест выплачивает зарплату в сумме пятьдесят тысяч долларов в год каждому. В случае неспособности члена правления исполнять свои обязанности дальше, другие члены правления избирают ему замену.
Я наказываю упомянутым наследникам забрать из дома, известного как Дангнесс, всю мебель, столовое серебро, произведения искусства, а также все другие предметы, которые могут оказаться полезными для них или для любого другого лица. Я желаю, чтобы эти предметы были поделены между ними и их друзьями. В случае, если они не придут к соглашению о владении предметом, он переходит в собственность Треста и подлежит продаже с аукциона в пользу Треста.
Я считаю, что Дангнесс является анахронизмом и что он должен умереть вместе со мной. Ни один из членов моей семьи не выразил желания жить в нем, и я не желаю, чтобы в нем жили посторонние. Именно по этой причине в течение последних двадцати лет я позволял дому приходить в упадок. Такова моя воля и так я наказываю моим наследникам: после того, как из дома будут изъяты все представляющие ценность мебель и другие предметы, дом предать огню в безветренный день, а затем, после того, как он сгорит, землю, на которой он находился, расчистить и посадить на ней деревья, цветы и другие растения, произрастающие на острове Камберленд. Такова моя воля, чтобы, кроме соответствующего и скромного надгробного камня, эта новая посадка была моим единственным памятником.
И последнее, что я хочу сказать моим наследникам, моим друзьям и всем, кто меня знал, что большую часть своей жизни я прожил радостной и достойной жизнью, которую мне обеспечивала щедрость моих предков, любовь моей семьи и друзей, а также уважение и принадлежность людей, оказывавших мне услуги, и жителей острова Камберленд. Я прожил эту жизнь счастливо и с чувством удовлетворения, и я желаю счастья и удовлетворенности всем тем, кого я люблю».
— Это все, — сказала Лиз, слезы струились по ее лицу. Она подняла глаза от бумаги и увидела, что на глазах Жермен и Джеймса также выступили слезы.
Ей очень хотелось знать, где находится Хэмиш и почему он ушел.
Глава 46
Все трое, Лиз, Жермен и Джеймс, опустошенные, молча сидели в кабинете Ангеса Драммонда. Казалось, никто не знал, что делать дальше.
— Мне кажется, нужно подумать о времени похорон, — сказала, наконец, Жермен. Когда никто ничего не ответил, она продолжила. — Сегодня вторник. Дадим объявление в завтрашних газетах, нужно дать время, чтобы смогли приехать люди — приедут Ханна и Элфред, уверена, будут и другие из Атланты и Джексонвилля. Мне кажется, понедельник утром будет удобно. Мы организуем специальный рейс парома «Элфред Драммонд», а после погребения и службы для всех гостей устроим в гостинице ленч. Что вы думаете?
— Звучит разумно, — ответила Лиз.
— Меня это устраивает, — сказал Джеймс, — в этот день я просто не пойду в школу.
— Хорошо, — вздохнула Жермен, — похоже, здесь нам делать больше нечего. Я возвращаюсь в гостиницу и позвоню в газеты. У меня заняты все номера, и надо кое-что привести в порядок.
Они уже встали и собирались уходить, когда раздался звонок в дверь. Все вместе они направились к двери и обнаружили на крыльце доктора Блейлока. На площадку перед домом только что опустился вертолет шерифа.
— Только что от Хэмиша я узнал о кончине вашего деда, — сказал Блейлок. — Примите мои соболезнования, Жермен, он был замечательным человеком и моим добрым другом на протяжении многих лет.
— Спасибо, доктор Блейлок, — ответила она. — Хотела бы я знать, что это тут делает шериф?
— Прошу прощения, его вызвал я, как и обещал вчера. Это произошло до того, как я встретил Хэмиша и узнал о смерти Ангеса. Мне крайне неудобно, что это так некстати, но мне действительно необходимо переговорить с вами Жермен, и с шерифом.
— Хорошо, — ответила Жермен.
— И с вами тоже, мисс Барви, — сказал профессор, — нам понадобится ваш совет, так же, как и членов семьи.
— Если вопрос носит семейный характер, то Джеймс также должен присутствовать, — сказала Жермен. — Он сын моего деда, и всем следует начать привыкать к этой мысли.
— Хорошо, — сказал доктор Блейлок.
Шериф спустился из вертолета на землю и направился к дому.
Все собрались в пустующем кабинете зубного врача, и доктор Блейлок включил прибор для просмотра рентген-снимков. Он вынул из кармана конверт и установил несколько снимков в приборе, затем достал комплект поляроидных фотографий.
— Я просмотрел все записи зубного врача и все рентгеновские снимки; начал с того, что исключил женщин, детей и стариков. Поэтому осталось не так уж много записей для внимательного исследования.
Он помолчал.
— Я обнаружил рентген-снимки, соответствующие зубам скелета, найденного в могиле Всадника Гарри Ли.
— Кто это был? — спросила Жермен. — Если он лечил здесь зубы, я должна его знать.
— Он лечил здесь зубы всего один раз, — произнес Блейлок. Было видно, что профессор чувствовал себя неловко.
— Ну и? — спросил шериф.
— Вот здесь совпадение очень хорошее, — сказал Блейлок, подкладывая рядом для сравнения поляроидную фотографию.
— Какое имя указано на карточке зубного врача? — спросил шериф.
— В том-то и дело, что на этих записях указано два имени. Не указано, какая рентгенограмма к кому относится.
Он протянул папку.
— «Близнецы Драммонд», — прочитал вслух шериф.
Пока все осознавали значение услышанного, в комнате висела абсолютная тишина.
— Я что-то не поняла вас, доктор Блейлок, — наконец проговорила Жермен.
— Я хочу сказать, что скелет, обнаруженный в могиле Гарри Ли, принадлежит одному из близнецов Драммондов, либо Хэмишу, либо Кейру.
Лиз показалось, что ей внезапно чем-то тяжелым ударили в грудь. Ей захотелось выбежать из комнаты.
— Но это совершенно невозможно, — резонно возразила Жермен. — Вы же сами на этом острове встречали и Хэмиша, и Кейра; я видела их, то же самое Лиз. Очевидно, записи каким-то образом перепутались.