Да, ребята, наука творит чудеса. Пустячок, казалось бы, а... Короче, газ из первой коробочки погрузил всех находящихся в особняке в крепкий и здоровый сон, после чего разложился в воздухе без остатка. Газ из коробочки номер два разбудил всех спящих, после чего повторил подвиг газа из коробочки номер один. Побочным эффектом второго газа были эйфория и стремление к общению. И все в одном флаконе. А теперь представьте себе, как чувствует себя русский человек, внезапно проснувшийся в великолепном настроении среди дорогих ему людей, да еще и за накрытым столом. Естественно, из полей тут же раздалось: «налей», и началось оно, русское веселье, бессмысленное и беспощадное.
Когда раздался звонок в дверь, дежурный, на секунду вспомнив, кто он есть, распахнул дверь. Его взору предстали семь дам, как говорится, не самого тяжелого поведения.
– А мы к вам, мальчики. Приглашали?
– Приглашали, – радостно ответил «мальчик» пятидесяти шести лет от роду. – Заходите, девчонки!
Вот тут-то всем и стало по-настоящему весело!
Сначала в милицию начали звонить жильцы из близлежащих домов и жаловаться на шум и стрельбу. Потом проснулись охранники из соседних офисных центров и тоже наябедничали в органы. Обиделись, видно, что их не позвали...
Милиция приехала достаточно быстро, через какие-то полтора часа после первого звонка. Журналисты и телевизионщики с двух каналов почему-то оказались на месте веселья сорока минутами раньше. Их всех охотно пропустили внутрь, предложили водки и даже охотно позировали со стаканами наперевес.
К приезду милиции барышни куда-то все подевались, а у «мальчиков» кончились силы, и они в очередной раз погрузились в сон. Когда менты увидели распахнутую настежь дверь оружейки, пулевые следы на потолке, стволы на полу... Короче, когда они все это увидели и журналюги с телевизионщиками все это запечатлели... Картина маслом, ребята, «Утро стрелецкой казни».
Один из вышеупомянутых журналюг, мерзко хихикая, сел в машину и достал трубку:
– Привет, Саня!
– И тебе.
– Спишь?
– Уже нет.
– Я твой должник.
– А то, – и Саня Котов пошел досыпать, сколько осталось.
А на следующее утро все без исключения «Орлы России» проснулись знаменитыми. О них писали газеты, упоминали в теленовостях. Вся Москва рыдала от хохота, глядя интервью зама генерального, оставленного на хозяйстве взамен угодившего на кичу Мартиросяна. Этот, прости господи, отставной замполит конвойных войск так забавно бормотал о «провокациях», необходимости «снять отпечатки пальцев» и «опросить понятых». Надо же, блин, какие есть, оказывается, провокаторы: напоили-накормили да еще и девками угостили. Кто бы нас так спровоцировал!
Лицензию у «Орлов» аннулировали, не приостановили, а именно аннулировали немедленно, прямо с утра в пятницу, не дожидаясь понедельника.
На ступеньках опечатанного особнячка весь день тринадцатого числа зимнего месяца декабря горько рыдал обосранный, в прямом и переносном смысле, полковник и орденоносец, герой страны Мартиросян. С утра в пятницу его выгнали из милиции, так как найденные у него в машине оружие и боеприпасы оказались учебными, а порошок – стиральным. Каждые пять минут безутешный Гайк Араевич хватался за трубку и начинал звонить всем подряд. И ему никто не отвечал.
Глава 32. Нравоучительная и печальная
Двенадцатого числа зимнего месяца декабря в четверг около восьми часов пополудни супруга выдающегося бизнесмена современности В. Г. Малыгина мадам Малыгина Валерия Игоревна возвратилась из SPA салона в скромное пятикомнатное семейное гнездышко на Остоженке. Не теряя попусту времени, дамочка быстренько заварила гламурненького зеленого чаю и уютно устроилась на диване перед плазменным телевизором во всю стену в ожидании начала бесконечного сериала, помогающего скрасить разлуку с любимым, работающим в поте лица супругом.
Не успели отмелькать на экране титры, как раздался телефонный звонок.
– Алло! – услышала тоскующая жена приятный мужской голос. – Здравствуйте! Могу я попросить к телефону Владимира Георгиевича?
– Муж на работе.
– Смотря что понимать под работой, – голос собеседника перестал казаться таким приятным. – Если б вы знали, мадам, как и где трудится ваш муж...
– Мне не о чем больше с вами разговаривать.
– А и не надо слов, – голос неизвестного собеседника сделался откровенно хамским. – Просто откройте почтовый ящик, там для вас посылочка.
– Не нужно мне никаких ваших посылочек, и вообще, я сейчас же звоню в милицию.
– Не думаю, что после всего увиденного вы захотите звонить именно в милицию. Впрочем, это ваше личное дело. Прощайте, приятного вам просмотра, – и неизвестный наглец (а кто еще?) повесил трубку.
Что делать? – самый главный русский вопрос. Что делать? Звонить в милицию? Звонить мужу? Звонить папе? Или... или там какая-то важная для мужа информация. «Я возьму эту посылку и отдам мужу, он разберется, он такой умный... Решено, я так и поступлю...»
В почтовом ящике лежал незапечатанный тонкий бумажный конверт. Придя домой, Валерия положила его в сейф, а сама села смотреть телевизор. Через некоторое время она обнаружила, что ее совершенно не интересует творящееся на экране действо, а очень хочется узнать, что же такое находится в конверте и нет сил ждать до вечера понедельника, когда вернется из командировки муж. В конце концов она не выдержала. Говорят, что любопытство сгубило кошку. В данном конкретном случае оно сгубило котяру. Впрочем, об этом позже.
В конверте находился DVD-диск и записка: «Приятного просмотра!».
Занимательным просмотр можно было назвать без всякого сомнения, приятным – вряд ли. Чуть больше часа провела у экрана несчастная супруга, чувствуя, как стремительно на ее голове вырастают громадные ветвистые рога. За это время ее возмущенному взору предстали четыре эпизода грехопадения ее любимого и, как она ранее считала, верного супруга с четырьмя разными особами женского пола и на редкость блядского вида.
Качество съемки было просто прекрасным, и несчастной рогоносице было совершенно ясно, что на экране не человек, похожий на ее мужа, а именно ее муж Владимир, мать его, Георгиевич собственной персоной, с энтузиазмом трахающий все вокруг себя! Но не это было самым омерзительным. Если бы этот подонок просто сопя трахался! Нет, он еще и много разговаривал с партнершами в перерывах между трахами.
В том числе и о ней, законной супруге. Причем называл ее не птичкой и не рыбкой, как она привыкла, а «тупой гусыней», «дурой набитой», «коровой» и так далее, еще менее ласково...
Валерия допила остывший чай, не почувствовав его вкуса, встала с дивана и направилась в прихожую к телефону. По дороге машинально остановилась у зеркала поправить прическу. В зеркале отразилось женское лицо, принадлежащее явно не гусыне и со взглядом уж точно не коровьим. Женщину с таким взглядом суперагент Никита обошла бы за километр и даже непревзойденный Бонд, Джеймс Бонд со всеми его лицензиями на убийство не решился бы обхамить у пивного ларька...
– Добрый день, дорогой.
– Извини, я немного занят...
– А мне глубоко насрать, много ты занят или немного. Через час ты должен быть дома.
– Ты хочешь сказать...
– Я ничего не хочу сказать, это распоряжение папы. Впрочем, ты всегда можешь позвонить ему и сказать, что приехать не хочешь.
– Но папа же в Австрии...
– Это ты так думаешь. Все, жду.
Время до приезда мужа мадам Малыгина провела сидя на диване, глядя в никуда и ни о чем не думая. Когда послышался звук открываемой двери, она пошла в прихожую встречать блудливого супруга, предварительно почему-то зайдя на кухню.
– Что случилось? – с порога раздраженно спросил Владимир свет Георгиевич. – Какой папа? Почему ты, черт подери, срываешь меня с работы? – И с этими словами наклонился, чтобы развязать шнурок.
– С работы, значит, – повторила за супругом Валерия, и в ту же секунду ее любимая, оставшаяся еще от бабушка чугунная сковородка, на которой так чудесно пеклись блинчики, опустилась на лысину супругу.
Она положила сковородку на место, вымыла руки, вернулась в прихожую, посмотрела на лежащего неподвижно в лужице вытекающей из черепа крови мужа, взяла трубку и вызвала «скорую». И только после этого заплакала, сначала тихонько, как обиженный ребенок, и уже потом по-бабьи, с воем. С этим же воем она встретила и проводила врачей, забравших ее мужа. Теперь она действительно походила на гусыню с коровьим взглядом, причем гусыню в безутешном горе.
Милиция по данному происшествию, конечно же, не выезжала. Нашли дураков, ездить по всяким пустякам на Остоженку. С таким рвением не по разуму можно и до Капотни дослужиться, а то и до Мончегорска....
Нейрохирурги пять часов боролись за жизнь Малыгина В. Г. и победили. Через неделю, когда состояние больного из «тяжелого, но стабильного» перешло в стадию «уже менее тяжелого, но по-прежнему стабильного», лечащий врач наконец-то разрешил супруге навестить его. Когда больной увидел входящую в палату Валерию, он попытался встать или хотя бы позвать на помощь. Ни то ни другое у него не вышло. Тогда он просто заплакал. Она присела на краешек кровати мужа, погладила его бессильно лежащую руку и тоже заплакала. Так они и плакали вдвоем, один – распластавшийся на больничной койке, другая – в любви и заботе склонившаяся над ним.
Доктора, курирующего лечение Владимира Георгиевича, порадовали размеры «благодарности», полученной от Валерии Игоревны, и, признаться, несколько удивили два факта. Первый: каждый раз при виде входящей в палату супруги больной Малыгин начинал горько плакать. И второй: когда мадам Малыгина услышала от врачей о возможных последствиях перенесенной им черепно-мозговой травмы (головные боли, нарушение деятельности опорно-двигательной системы и многое другое, не менее приятное), она почему-то не выглядела особо огорченной.
Глава 33. Геи и феи
Вечер двенадцатого числа все того же зимнего месяца декабря глава финансового отдела империи выдающегося жизнелюба В. Г. Малыгина Арнольд, нет-нет, не Шварценеггер, а вовсе даже Вайнерман встретил в баре на Тверской неподалеку от гей-клуба «Дары моря» в компании институтских друзей Миши Сударикова и Кости Негея. Эти двое были голубыми, как яйца дрозда, а Костя за свою фамилию и полное ей несоответствие даже удостоился в определенных кругах погоняла Милый лгун.