— Ну и ну!
— Вот так.
— Неужели все так запущено? — Олег улыбнулся краешком рта, хотя понимал, что улыбаться сейчас было не вполне уместно…
— Хуже, чем ты себе представляешь.
Олег понял, что от капитана ничего сейчас не добьется, и оставил его в покое. Радист принял доклад Лунина. Артель сработала нормально…
Под утро Олег пошел проверить караул. На этот раз поднимать бодрствующую смену он не стал. Он понимал, что имеет право приказать, и все встанут, но он так же понимал, что люди устали и буквально валятся с ног от постоянного недосыпа.
— Как? — спросил он у Мишина.
— Нормально, — пожал плечами Володя.
— Пастухи не появлялись?
Олег почувствовал, что вопрос не соизмерим с личными возможностями и авторитетом и понял, что вопрос был задан явно в пустоту…
— Не появлялись, — спустя пару мгновений ответил Володя.
Понимая прекрасно момент, Мишин снова улегся на нары и отвернулся к стене. Он знал, что Олег не будет его третировать.
Олег записал в постовую ведомость результат проверки караула и снова вышел на мороз. Он вдруг подумал, что бойцы, видевшие в начале ночи его стычку из-за спящей смены, сделают вывод, будто он, лейтенант Нартов, поддался прессингу Мишина и потому не стал поднимать их сейчас. Что в свою очередь может продемонстрировать не способность Нартова руководить личным составом и что в дальнейшем его можно будет просто посылать…
Олег понял, что получилось не очень хорошо, но опять уже ничего сейчас не исправишь… к тому же Володя наверняка рассказал своим бойцам как Олега тошнило на трупы боевиков. А это авторитета никак прибавить не могло.
Олег разозлился сам на себя. Когда он вошел в палатку, Иванов разговаривал по рации с Луниным.
— Ну и зачем было его брать? — говорил Глеб в тангенту. — Вот сейчас нам с ним мороки…
Увидев вошедшего Олега, Иванов поспешил закончить разговор, и отключился.
— В карауле все в порядке? — спросил Глеб Олега.
Нартов кивнул.
— У Лунина тоже все хорошо. Возвращаются.
— Слава Богу, — Олег опустился на стул. Посмотрел на часы. Скоро начнет светать.
Вскоре в палатку вошел офицер из второй роты, который должен был руководить колонной, назначенной для проведения эвакуации группы. Иванов вышел с ним из палатки. Вскоре послышались урчания моторов, и колонна ушла встречать разведчиков. С колонной ушла единственная бронированная машина отряда — БМП-2, которая досталась разведчикам после того, как пехотинцы бросили ее, заглохшую в горах…
В половину шестого Олег поднял посыльного и отправил его заготовить дров. Еще минут через десять в палатку вошел Романов.
— Где ответственный за вывод групп? — спросил Романов.
— Колонну провожает, — отозвался Олег.
— Как Лунин?
— Нормально, — Олег пожал плечами. Он еще не имел специальных знаний, чтобы можно было судить о результативности выхода разведки. Он знал лишь одно: группа жива и возвращается домой. А это уже хорошо.
Романов сел за стол и несколько минут просматривал записи в журнале радиста. Потом он развернул на столе карту и начал водить по ней пальцем.
— Они сейчас должны быть здесь. Ждут колонну.
Олег подсел и всмотрелся в карту. Он уже более или менее понимал в топографических знаках, и вполне мог представить, где сейчас сидит группа в ожидании эвакуации.
— Юрий Борисович, а я буду ходить на боевые задачи? — тихо спросил Олег.
— С чего ты взял? — Романов повернулся к переводчику.
— Я же понимаю, что вы ничего просто так не делаете, а раз приказали мне не стричь бороду, значит, у вас есть задумка.
— Задумка есть, но ты не подготовлен для боевой работы.
В этот момент вошел Иванов, и встал у порога. Он слышал последнюю фразу командира отряда.
— А что я должен уметь? — спросил Олег.
— Представь ситуацию: — в разговор вмешался Иванов, — Ты идешь в группе, и вдруг на тебя выходит одинокий пастух. Пастуху семьдесят лет. Этот человек в жизни никого не обидел. После того, как группа пройдет дальше, он побежит к первому же полевому командиру и расскажет ему о тебе. Через час группу обложат со всех сторон. Еще через час группа перестанет существовать. Как не допустить гибель группы?
Романов посмотрел в глаза Нартову:
— Да, как бы ты поступил в подобной ситуации? Это ключевой момент подготовки разведчика к действиям в тылу противника.
— Лечь в круговую оборону, — предположил Нартов.
— У тебя мало сил, не поможет, — сказал Романов.
— Ну, я не знаю. Может связать пастуха, и спрятать его где-нибудь? — предположил Олег.
— Развяжется, — жестко ответил Иванов.
— Взять его с собой?
— Он откажется идти. Скажет, мол, ноги больны, да стар стал. А нести его — только скорость движения снизится. Ну, так что?
Олег уже понял, что от него ждут, и медлил. Но офицеры тоже молчали. Они хотели, чтобы Олег сам озвучил правильный выход из ситуации. Командир отряда и командир роты в упор смотрели на молодого офицера.
— Его надо убить? — спросил Олег.
— Верно, — кивнул Романов. — Зачет сдал…
— Но ведь он ничего плохого не сделал группе?
— Не сделал, пока не дошел до ближайшего полевого командира. Когда дойдет, уже будет поздно думать о плохом или хорошем, — сказал, усмехнувшись, Иванов.
Олег молчал. Он знал, что это так должно быть для сохранения скрытности группы в тылу враждебно настроенного населения и возможной близости баз боевиков. Но знать и понимать — это совершенно разные вещи.
— А что нужно делать с пленным, которого разведывательная группа захватила в тылу противника, допросила, и тот перестал представлять для разведки интерес?
— Что, его тоже нужно убить? — спросил Олег.
Глеб усмехнулся:
— В наших руководящих документах сказано прямо: «…пленный, после проведенного первичного допроса, направляется к вышестоящему командованию…».
Подполковник откинулся на спинку стула и махнул радисту, чтобы тот покинул палатку. Когда тот вышел, Романов сказал:
— Есть у меня одна задумка. Если ее реализовать, то мы будем брать боевиков и схроны с оружием голыми руками. Для тебя в этой операции отводится первая роль.
В этот момент Олег шмыгнул носом и Романов увидел перед собой не лейтенанта, которому он решил доверить особо важное задание, а простого мальчишку, который только-только начал входить в самостоятельную жизнь. Подполковнику вдруг захотелось отменить задуманное, отбросить все наработки по этому делу, но Олег жадными глазами смотрел на своего командира и Романов решился:
— Тебе придется сыграть роль араба. Возможно, тебе придется убивать людей. Ты готов к этому?
— Думаю, что я не хуже всех остальных офицеров спецназа, — с пафосом сказал Олег. — Не боги горшки обжигают.
— Это ты так думаешь. Но с тобой все же надо провести определенную психологическую работу. Ты многого еще боишься. Ты много чего еще не умеешь делать. А без определенных навыков задача для тебя будет просто невыполнима.
— Что я должен уметь? — прямо спросил Олег.
— Ты должен уметь контролировать себя. Ты должен уметь не бояться смотреть в глаза смерти. Это я воспитываю у своих бойцов в период учебы на базе бригады, и они многого достигли. Но ты не проходил спецподготовку, и поэтому сейчас я не знаю, на что ты способен и насколько ты смел. То, что тебя рвало на трупы, не есть хорошо. Это надо исправить. Трупов ты еще увидишь много. Будь готов к этому. И еще будь готов убить человека. Любого. Ты меня понял? Или скажи сразу, и я отправлю тебя обратно в бригаду.
— Не надо в бригаду, — быстро сказал Олег, сам не зная почему.
— Тогда… — Романов покачался на стуле, и снова откинулся на спинку: — Тебя тошнило потому, что у тебя богатая фантазия. Ты просто представил себя не месте убитого. А так делать не надо. На войне остаются в здравом уме либо только совершенно тупые люди, которые не могут осознать, что они делают, либо люди очень умные, полностью отдающие себе отчет в том, что они делают, которые уверены в своей правоте. Как мне кажется, ты — человек умный. В жизни разбираешься не плохо. Так что решай.
Романов встал, показывая этим, что разговор закончен.
Олег посмотрел на время. Пора было поднимать отряд. Нартов нажал кнопку и над расположением отряда взвыл гудок. Начался новый день войны.
Романов ушел, а спустя пару минут, в палатку заглянул начальник медицинской службы капитан Кириллов.
— Разведка вернулась? — спросил он.
— Нет еще, — отозвался Олег.
— Я не помешаю? — спросил Саша, намекая на то, чтобы остаться в теплой палатке, а не ждать группу на морозе.
— Располагайся… — махнул Олег рукой.
Кириллов присел на лавку, и спросил:
— Ты оклемался?
— Да. — Олег заполнял журнал дежурства, и мало обращал внимания на Сашу.
Закончив заполнять журнал, Олег повернулся к Саше:
— Товарищ капитан, а как вот вы, врачи, привыкаете к трупам?
— В институте нас с первого курса водили в морг. Там на первом вскрытии полгруппы в обморок упало. Я так долго смеялся…
— А сейчас страшно?
— Труп для меня примерно как для тебя разобранный автомобиль, или открытая книга.
— А если труп разворочен?
— А если автомобиль разворочен, или книга разорвана? Тебе от этого становится плохо? — отозвался Кириллов вопросом на вопрос.
— Понятно.
Олег улыбнулся. В душе у него немного полегчало.
Вскоре все вышли встречать разведку. Колонна проехала ворота, развернулась на поле перед жилыми палатками, и вплотную подошла к палатке штаба. Разведчики спешились и построились. Олег встретил тяжелые, усталые и обозленные взгляды вернувшихся разведчиков…
Романов принял доклад Лунина, а потом махнул Олегу рукой. Нартов подошел.
— Поступаете в распоряжение капитана Иванова. Все его приказания выполнять неукоснительно. Ясно?
— Так точно, — отозвался Олег, пока не понимая, к чему это идет.
Иванов хлопнул Олега по плечу:
— Возьми у разведчика автомат и садись в «двушку».