— Подъехал ваш Ильясов.
— Он один? — спросил Романов.
— Нет. В машине еще его жена и какой-то дед.
— Веди его сюда, скажи, что у него паспорт не в порядке. Надо разобраться… — сказал Леонтьев.
— Сейчас… — лейтенант вышел к дороге.
В амбразуру было видно, как задергался Ильясов, как пытался всучить в руки лейтенанта несколько смятых купюр. Через минуту Ибрагим вошел на блок-пост. Это был мужчина лет к пятидесяти, с седоватой головой и умными глазами.
— Знаешь, кто мы такие? — сразу спросил Романов.
Ильясов окинул всех взглядом. Присутствующие не давали повода думать о них позитивно.
— Нет, но догадываюсь… — упавшим голосом сказал Ильясов.
— У тебя два варианта развития событий, — сказал Серебров. — Первый: через десять минут, или раньше, ты принимаешь наши условия, выходишь отсюда, садишься в свою машину и едешь на совещание глав сельских администраций в Шали. Второй: через десять минут, или раньше, ты отсюда выходишь, садишься в нашу машину, едешь с нами в Чернокозово, где прокуратура обвиняет тебя в пособничестве терроризму, а именно в помощи Мовсаеву, ты получаешь пять лет строгого режима, попадаешь в тюрьму туда, где сидят русские солдаты, контрактники, офицеры, получившие статьи здесь в Чечне за убийства чеченцев и тебя они там быстро делают женщиной, а потом вешают за шею в первую же ночь, а мы тем временем расстреливаем из гранатометов твой шикарный дом вместе со всеми, кто там живет. Третьего варианта нет. Решай.
Серебров в несколько слов сказал все, что требовалось, нагнав на чеченца должной жути. Офицеры полукольцом обступили Ибрагима, который от услышанного потерял дар речи…
— Что за условия? — наконец у него прорезался голос.
— Ты работаешь на нас, — сказал Романов. — И только благодаря этому остаешься на свободе, при своей должности, в целости и полной сохранности…
— Что я должен делать?
— Мы знаем, что именно ты являешься связным звеном между Мовсаевым и Масхадовым. Запирательство бесполезно. У нас доказательств выше крыши. Мы взяли несколько вестовых, у которых изъяли соответствующие документы… так?
Ильясов опустил голову и стал рассматривать свои ботинки. Промедление в ответах не входило в планы ни разведчиков, ни оперативников. Поэтому для ускорения понимания пришлось немного встряхнуть главу администрации.
Романов с силой, но расчетливо, дал Ильясову кулаком под дых, и тот согнулся пополам.
— Я не слышу ответа!
— Так… — прошептал Ильясов.
— Вот и чудесно, — усмехнулся Романов. — Значит, наше предложение принимаешь?
— Мне нужно подумать…
— О чем, Ибрагим? И так все ясно! Либо да, и нормальная жизнь, либо нет — и быстрая смерть в лагере, разрушение твоего дома и убийство твоей семьи…
— Что мне нужно делать?
— У тебя будет только одна задача: проинформировать нас о появлении Мовсаева, как только он объявится в твоем поселке.
— Как я это сделаю?
— По телефону. Номер я тебе скажу. Тебе нужно будет только сообщить кодовую фразу и адрес, где он остановился. И все. Дальше живи спокойно…
— И не думай, что у нас кроме тебя больше нет людей, — сказал Леонтьев. — Мы будем контролировать каждый твой шаг. Малейшая твоя ошибка — и больше ты не глава сельской администрации, а узник российских лагерей… усвоил?
Ибрагим кивнул. Наверное, он все понял.
— А теперь напиши вот на этом листе: "даю добровольное согласие на сотрудничество с органами военной разведки…" — Серебров протянул Ильясову лист бумаги.
Когда Ибрагим закончил писать, Романов сообщил ему порядок связи и отпустил его. Когда Ильясов уехал, Романов и оперативники вернулись к бронегруппе.
— Там в администрации сейчас сидит мой человечек, — сказал Леонтьев. — Снимет состояние Ильясова…
— Он сейчас в шоке, — сказал Серебров. — Может необдуманно чего-нибудь натворить…
— Не натворит… — отозвался Романов. — Он будет держать себя в руках…
Через несколько часов бронегруппа вернулась на базу отряда. В штабной палатке Романов устроил совещание. Олег спустился в блиндаж и завалился на нары, решив, пока о нем забыли, немного поспать.
Только он начал засыпать, как снаружи раздался рев автомобильных двигателей — по всей видимости, вернулась из рейда рота Самойлова. Олег пересилил себя и встал.
Бронегруппа роты уже стояла в каре, и разведчики строились у машин. Романов принимал доклад Самойлова, который выглядел не очень довольным.
— Есть результат? — спросил Олега подошедший врач отряда.
— Пока не знаю… — Олег пожал плечами.
— Так, вроде потерь нет, — сказал Саша, пересчитав бойцов. — Иначе меня бы уже нашли…
— И то хорошо… — усмехнулся Нартов.
— Правда, что… — кивнул Кириллов.
Оказалось, что рота найти схрон не смогла. Кроме того, Самойлов доложил, что обнаружил слежку за бронегруппой — с одной из высот за ними наблюдали в оптические приборы, которые несколько раз дали солнечные блики. Захватить наблюдателей не удалось — они как в воду канули. Кто это был, так выяснить и не удалось.
Али снова выдернули из ямы. Самойлов навешал арабу по шее, и только после этого стал с ним разговаривать. Али говорил складно, точно указал расположение объектов на местности. Олег переводил:
— Оружие и боеприпасы находятся в трехтонном контейнере, который наполовину боком врыт в откос и закрыт маскировочной сеткой… — говорил араб.
— Мы там все перерыли… — клялся Самойлов. — Никаких признаков контейнера мы не обнаружили…
Романов хмуро смотрел на обоих. Не верить своему ротному он не мог. Но и араб, похоже, не врал. Слишком складно он говорил…
— Уведите его в яму… — махнул рукой командир.
Когда Али увели, Романов сказал:
— Надо будет снова выехать в тот район и прочесать его с особой тщательностью! Понятно?
— Так точно, — кивнул Самойлов. — С особой тщательностью…
К вечеру в расположение 108-го десантного полка приземлилось четыре вертолета Ми-8мт, из которых вышли три десятка человек. Издали, наблюдая за посадкой винтокрылых машин, Иванов сказал:
— Коллеги наши прилетели… сейчас начнется у чеченцев сладкая жизнь…
Олег, так же наблюдавший за посадкой, спросил:
— Это кто такие?
— "Подсолнухи"… — отозвался Глеб. — Настоящие "волкодавы"…
Нартов уже знал, кто это.
Через двадцать минут три десятка офицеров центра специального назначения ГРУ уже были в расположении отряда. Их командир уединился с Романовым в палатке, а остальные заселились в двух палатках, специально освобожденных для них еще пару дней назад.
В новых горных костюмах, в новейшем фирменном иностранном снаряжении "настоящие волкодавы" выглядели как-то вычурно, не применимо к окружающей действительности…
И Лунин и Иванов уже с кем-то обнимались, встретив старых знакомых. Игорь Шумов тоже хлопал одного из офицеров по плечу…
К вечеру народ разошелся "по интересам", и, когда Олег спустился в блиндаж, то увидел там сидящих за импровизированным столом Глеба и Диму с двумя мужиками из Москвы.
— Это наш переводчик, — Лунин представил Олега своим знакомым.
Мужики приподнялись.
— Олег, — представился Нартов, протянув первому руку.
Офицер крепко пожал ее и представился сам:
— Коля!
— Олег, — представился Нартов второму, так же протянув ему руку.
— Руслан, — представился второй.
— Наливать? — спросил Лунин.
— Если не затруднит… — сказал Олег.
— Не затруднит… — рассмеялся Руслан.
— Тогда наливай…
Лунин подвинулся, и Олег подсел с краю ящика от снарядов, который уже давно использовался в блиндаже вместо стола. Глеб разлил по кружкам. Выпили.
— Мужики раньше служили в нашей бригаде, — объяснил Дима Олегу. — Когда в Подмосковье начали формировать центр спецназначения по борьбе с терроризмом, Колян и Руслан рванули туда. Я тоже хотел, но… — Дима не успел закончить, как вместо него договорил Руслан:
— Но хотелка не выросла! Алкаш хренов…
Дима и Руслан обменялись незлыми дружескими затрещинами.
— А Олег у нас переводчик, — Лунин уже стал объяснять "подсолнухам". — Парень — "пиджак", но быстро в тему въехал, уже медаль здесь заработал. Действительно было за что…
— Да ладно, — отмахнулся Олег. — Чего там… мне до тебя как пешком до Луны…
— Какой язык изучал? — спросил Коля.
— Арабский, — отозвался Олег, наблюдая как Глеб разливал по новой. — Хорош.
— А как от одного до десяти? — усмехнувшись, спросил Руслан.
— Ва-хид, исна-ни, сала-са, арба-а, хамса, — начал было считать Олег, но Руслан махнул рукой:
— Ладно, верю… не продолжай.
— Тогда выпьем! — предложил Олег.
— Давай!
Подняли кружки, чокнулись. Руслан сказал:
— За удачу!
— За то, чтоб завалить нашего кровника… — сказал Коля.
Выпили. Закусив тушенкой, Олег позволил себе спросить:
— Какого кровника?
— Мовсаева, — отозвался Николай. — Мы же по его душу прибыли.
— А почему кровник?
— Он и его люди в октябре захватили нашу группу… — сказал Коля.
— Наши мужики на УАЗике вышли на зафронтовую встречу с ценным агентом, уже на территории Чечни в условленном месте встретили машину этого агента, получили сигналы опознавания и безопасности, но вместо агента из машины вышли боевики Мовсаева… — вставил Руслан.
— Двоих офицеров взяли в плен, а командиру группы полковнику Салико Иванову по приказу Мовсаева, отрезали голову… — сказал Коля.
— Однофамилец, — сказал Глеб. — Я его не знал.
— А что с пленными? — спросил Олег.
— Недавно мы их вытащили… — сказал Руслан. — Мужики перебиты, измотаны, больны…
— Я слышал, как Мовсаев в первую войну пытал наших разведчиков из двадцать второй бригады… — сказал Олег. — Когда разведотряд в полном составе попал в плен…
— Было и такое, — кивнул Руслан. — Тогда всех вроде вытащили из плена. Но командира отряда чеченцы переломали всего. Кстати, тоже Иванов…
— И тоже однофамилец… — вздохнул Глеб. — Что-то не везет Ивановым в спецназе… видать фамилия не счастливая…