— Так же с вами пойдет наводчик — наш пленный араб Али. Пусть отрабатывает свой хлеб. Как только что-то нащупаете, доклад мне и Букрееву. Именно по вашей информации будет работать группа спеццентра. Далее: рота Юрьева находится в расположении отряда, и готовится действовать в распоряжении полковника Столярова.
— Здорово! — Сказал Юрьев. — Судя по вашим рассказам о нём, много мы с ним навоюем…
Романов проигнорировал эмоции своего ротного и продолжил:
— Самойлов, передаешь Юрьеву одну группу.
— Есть.
— В роту Иванова от каждой роты передать треть приборов ночного видения и ночных прицелов — возможно, поиск задержится, и рота будет работать также и ночью.
— Есть, — сказали одновременно Самойлов и Юрьев.
— То же самое касается бесшумного оружия и подствольных гранатометов.
— Есть…
— Начальник связи!
— Я.
— На твоей совести зарядка всех аккумуляторов — и на радиосвязь, и на ночные прицелы и бинокли.
— Есть.
— Теперь разбираем штатные и нештатные ситуации! — Романов что-то прикинул по карте и сказал:
— Глеб, ситуация следующая: головной дозор обнаруживает группу боевиков силами до двадцати человек, которые находятся на развернутом лагере и занимаются бивачными работами, охрана лагеря состоит из трех часовых, расставленных по периметру на удалении до ста метров от центра лагеря. Твои действия?
— Доклад по рации в центр боевого управления.
— Принял. Жду твоего решения.
— Мое решение: определить координаты лагеря, отойти на безопасное расстояние, и запросить десять снарядов. После артобстрела провожу доразведку объекта и, либо прошу еще огня, либо провожу налет. Либо, без привлечения артиллерии, если позволяет обстановка, скрытно подтягиваю к лагерю основные силы отряда и наношу огневое поражение из стрелкового оружия и гранатометов.
— Хорошо, в момент налета, к лагерю подходят еще тридцать боевиков.
— Мои действия: либо, по обстоятельствам, прошу заградительного огня и под прикрытием артиллерии отхожу к ближайшей группе роты Самойлова, сидящей на господствующей высоте, либо навожу огонь артиллерии по боевикам и при их поражении добиваю их силами разведотряда. Скорее всего, после этого у меня будут раненые или даже убитые, поэтому разведку прекращаю, и все равно отхожу к ближайшей группе Самойлова.
— Не угадал, — сказал Романов. — Прежде чем начать отход ты должен провести осмотр лагеря боевиков на предмет наличия каких-либо документов, бумаг, писем, других записей, а так же ты должен захватить как минимум двух годных к допросу пленных. Понял?
— Так точно.
— Считай это основным заданием.
— Есть.
Романов, таким образом, несколько часов прорабатывал со своими офицерами план проведения операции, рассматривая буквально все мыслимые и не мыслимые варианты развития ситуации…
— Если вопросов нет, командиры рот, организуйте подготовку личного состава к выходу. Ориентировочное время начала операции — завтра с утра. Нартов!
— Я!
— Ты, как всегда, готовишься в роте Иванова!
— Есть.
— Кириллов тоже.
— Есть, — кивнул врач отряда.
Все, кроме командования отряда, вышли из палатки по своим подразделениям. Олег пошел в свой блиндаж готовиться к выходу на задание. Там он подшил пару дыр на обмундировании, написал домой письмо и, в конце концов, решил сходить в гости к Кириллову.
Когда Олег вошел в палатку медслужбы, Саша готовил сумку фельдшера, с которой он иногда ходил на боевые.
— Будешь чай? — спросил Саша.
— Ставь, — кивнул Олег.
Саша поставил чайник, вынул из своих запасов пачку галет и две маленькие "аэрофлотовские" упаковки сахара. Достал кружки.
— Что слышно про Витю Данилова? — спросил Олег.
— Говорят, увезли в Москву. Ему нужна очень дорогостоящая операция, которую делают только в Германии.
— Так ничего и не решили? — спросил Олег. — Пропадет ведь парень…
— Все мы здесь пропадем… — вздохнул Саша. — На то она и война…
— Да, блин, жаль будет сдохнуть тут… — зло усмехнулся Олег. — Домой хочу больше, чем как только приехал сюда…
— Это у всех так. Три недели человек испытывает переворот в своей психике, потом три-четыре недели идет боевая активность, затем следует спад. Мы все уже давно в этом периоде. Нам всем уже давно надо по домам к своим семьям, к своим близким…
— Да, — Олег улыбнулся. — С каким бы удовольствием я сейчас бы растянулся на своем родном диване…
— Можешь только растянуться на своих нарах, — рассмеялся Кириллов.
Разлили по кружкам горячий чай. Сделали только по глотку, как в палатку заглянул посыльный по штабу:
— Товарищ старший лейтенант! Вас вызывает Романов.
— Иду, — Олег сделал еще несколько глотков и встал: — Вот и попили чаю…
В штабной палатке Олег козырнул:
— Вызывали?
— Да. Будем говорить сейчас с арабом.
— Есть…
Когда привели араба, Романов сказал ему:
— Сегодня ты пойдешь с нами в горы. Проводником.
Араб покорно кивнул. Разговор был коротким. Его увели.
— Мы разве не завтра выходим? — спросил Олег.
— Нет, — сказал Романов. — Выходим сегодня под вечер. Скрытно.
Когда пришло время получать оружие и боеприпасы, Олег зашел в палатку Красильникова.
— Что будешь брать? — спросил начальник службы вооружения.
— Как обычно…
Получив АКМС, нож разведчика и бесшумный "Стечкин", а так же патроны и гранаты, Нартов пошел в столовую, где на длинных столах перед выходом на задание разведчики обычно снаряжали патронами автоматные магазины и пулеметные ленты. У начальника связи Олег получил радиостанцию "кенвуд" и запасной аккумулятор к ней.
Выложив на стол свои магазины и патроны, Олег присел на лавку, и взял первый магазин. Сидящий напротив него Мишин усмехнулся:
— Ты, блин, как Рэмбо… весь такой важный…
Сказано это было при всей роте. Некоторые срочники засмеялись. Олег почувствовал, как у него закипает кровь от нахлынувшей ярости и злости. Он уже было, примерился, как вложить Мишину в челюсть, но сзади кто-то положил ему руку на плечо:
— Не кипятись, воевать идем…
Олег повернулся. Это был Иванов.
— Не кипятись, побереги нервы на врага… — Иванов скривил злую улыбку.
— Вернемся, поговорим… — бросил Олег Мишину.
— Оба-на! — усмехнулся Володя. — На грубость нарываешься?
— Я сказал: заткнулись, — рявкнул Глеб.
— Ладно, — согласился Мишин. — Но вот вернемся…
— Дай-то Бог… — сказал вдруг Олег.
В этот момент что-то кольнуло его душу. Что-то страшное и не объяснимое. Он еще пока не мог понять, что это было. Он стоял, набивал патронами автоматный магазин, и вдруг ему стало страшно. Ему вдруг совершенно отчетливо показалось, что с этого задания назад он не вернется…
— Господи, спаси и сохрани… — чуть слышно, почти про себя, сказал Олег, и украдкой от всех перекрестился.
Глеб, как ни в чем не бывало, стоял рядом и покрикивал на бойцов:
— Бардин, сколько патронов взял?
— Девятьсот, товарищ майор. Хватит?
— Хватит. А курить взял?
— Взял, товарищ майор.
— Молодец, будешь меня угощать…
— Товарищ майор, самим не хватает…
— Курить вредно, товарищ рядовой. Выкуривая сигарету, ты наносишь своему здоровью непоправимый вред. Могу в обмен на сигареты нанести твоему здоровью вред, соизмеримый сигаретному. — Иванов показал разведчику кулак, и несколько секунд с абсолютно серьезными глазами смотрел на перепуганного рядового, а потом не выдержал и рассмеялся. — Да расслабься! Я пошутил…
— Иванов! — в палатку вошел Романов.
— Я.
— Все снаряжение и вооружение выкладываете перед палаткой караула, и накрываете брезентом. Людям отдыхать. Выход — завтра рано утром.
— Есть, — кивнул Глеб. — Мишин! Все слышал?
— Есть, — козырнул лейтенант и крикнул: — Всю "снарягу" выкладываем перед караульной палаткой!
— И брезентом накрой!
— Накрою…
Разведчики, закончившие снаряжать автоматные магазины и пулеметные ленты, начали выносить свои разгрузочные жилеты, полные магазинов и гранат, а так же рюкзаки на улицу и укладывать их под плотный тент. Иванов и Нартов подошли к командиру отряда.
— Вот план огней артиллерии…
Глеб взял карту.
— На счет араба — мы решили его с вами не отпускать.
Олег кивнул. Подумал, что Романов отменит свое решение и относительно его, но командир сказал:
— Но ты все равно идешь. Пригодишься на месте.
— Есть, — отозвался Олег рухнувшим голосом.
— Всем отдыхать! — приказал Романов. — Задачу получите завтра утром.
Роты Иванова и Самойлова были подняты в три часа ночи. Романов ходил перед строем разведывательных отрядов и групп, ждал, пока командиры доложат о готовности.
— Товарищ подполковник, подразделения к выполнению боевой задачи готовы, — доложил Серебров «под козырек».
Романов кивнул и повернулся к своим подчиненным:
— Значит так, разведчики! Сегодня вы выходите на поиск самого главного нашего врага — начальника контрразведки армии Ичкерии дивизионного генерала Абу Мовсаева. За ним числится много преступлений. Именно он пытал наших братьев, попавших в плен в начале первой войны! Именно по его приказу был убит полковник ГРУ Иванов. Вам выпала честь найти лагерь этого негодяя! Тот, кто уничтожит его, будет представлен к званию Героя России! Не посрамите честь спецназа! Я верю в вас!
— Кто не готов идти на задание? — спросил Серебров, распознав в наступившей тишине окончание столь пламенной речи.
Строй промолчал в ответ.
— По машинам, — приказал командир.
Около часа разведчики кружили на броне по окрестности, чтобы запутать противника и скрыть место высадки. Вдоволь покружив по местным дорогам, отряды и группы прямо на ходу скрытно десантировались в километре от Хатуни, примерно в том месте, где когда-то Олег получил в грудь ранение.
После прыжка с идущего на приличной скорости "Урала", Олег откатился в кусты, и тут же приподнявшись, быстро побежал вверх по склону под спасительные заросли. Метрах в пятистах от дороги оба разведотряда роты Иванова и две группы роты Самойлова собрались вместе. Пересчитались. Установили связь с базой. Рассвет только-только зарождался на горизонте жидким серым туманом, и нужно было использовать темноту, которая таяла буквально на глазах…