— A чего так? — спросил Мишин.
Олег вспомнил, как женщины после бессонных ночей, проведенных за хирургическим столом, падали спать как убитые…
— Там все серьезно. Кстати, там и наши знакомые есть…
— Кто? — спросил Лунин.
— Света Янина и медсестра, как ee… Ирина. Передавали вам всем привет.
— He понял? — Дима посмотрел на Олега: — Они же были в Моздоке…
— A теперь здесь. Живут в палатках. B грязи…
Олег дотянулся до банки с тушенкой и подцепил на нож приличный кусок мяса. Обычно в таких случаях кто-нибудь обязательно указывал на недопустимость съедания в одного такого куска, но сейчас все промолчали.
— A девочки наши к войне все ближе и ближе… — сказал Глеб. — Говорят, кто-то из наших девчонок сошел с ума…
— Да, — кивнул Олег. — Эльвира. Она сейчас в Моздоке. Света говорила, что они боятся отправлять ее домой…
Все выпили, Олег пропустил. Фомину было видимо уже много, и он упал головой на стол. Олег отрезал краюху хлеба и намазал на хлеб красной икры.
— A наш врач тут тоже недавно учудил… — сказал Глеб, закусив.
— Чего еще? — спросил Олег.
— Когда Витька подстрелили, Саня с нами в горы ходил. Как его Романов пустил, ума не приложу. Начмед все просился сходить на операцию, говорил, что хочет кровь в жилах разогнать. Ну, так вот, когда мочилово началось, мы с ним и Авдеем вниз бросились, а впереди духи. Авдей по ним, они по нему. Боец упал, раненый, а врач наш, вроде интеллигентик такой, в очках, оставшихся духов из автомата срубил, они даже понять ничего не успели. И вообще он молодец. И стрелять успевал, и раненых обрабатывать и за обстановкой смотреть… я был приятно удивлен его способностям…
Олег усмехнулся:
— Если бы ты видел, как он в госпитале принимающему врачу пистолетом в глаз зарядил, когда тот хотел направить Данилова умирать в госпитальное отделение… мигом операцию организовали! Так что Витя своей жизнью сейчас нашему доктору по гроб обязан будет. A икра у вас пересолена, товарищи офицеры…
Пока Олег был в госпитале, природа как-то мгновенно изменилась — деревья покрылись зеленой листвой, вылезла трава и уже никто не ходил по отряду в бушлатах — так стало тепло. Даже в блиндаже уже не топили печку.
Идя в штабную палатку, Олег смотрел на ставшие зелеными прилегающие горы. Весна была в полном разгаре.
Весна…
B горах распускалась листва, и ярко зеленые листья тянулись к слепящему солнцу…
B горах по распадкам и оврагам текли чистые потоки прозрачной воды, светясь на скалах и камнях игрой солнечных зайчиков…
B горах резвились радостные приходу тепла птицы, своими переливами наполняя лесные чащи волшебным пением…
Природа цвела, и ей не было никакого дела до людей, которые, глупые, на фоне этого прекрасного великолепия, вели беспощадную жестокую бойню, убивая, и калеча друг друга…
— Показывай, — Олег подсел к дежурному радисту. - На какой частоте арабы болтают?
Радист достал из ящика захваченный у боевиков радиосканер, и, подсоединив его к автомобильному аккумулятору, включил его:
— Обычно часов в девять начинают треп. Подождите, минут пять осталось.
Олег кивнул. Пока оставался резерв времени, он достал лист бумаги и ручку, что бы фиксировать по ходу получаемые данные.
— Ты уже здесь? — в палатку вошел Романов. — Сейчас они начнут…
B палатку так же вошли Шумов, Серебров и Юрьев.
— Болтают иногда по полчаса, а иногда и больше, — сказал Романов. — Даже не могу предположить, о чем идет базар. Я вот что думаю: сегодня-завтра-послезавтра осназовцы пеленгуют все выходы арабов в эфир, устанавливают координаты, а потом по этим местам мы закажем удар артиллерией или авиацией, а еще лучше — ракетами «Точка». После этого выходим туда в поиск. Как тебе идея?
— Нормальная идея… — сказал Олег. — Только вот что мы там после «Точки» искать будем?
Офицеры рассмеялись. Шутка Нартова их позабавила.
B этот момент в эфире зашуршало, и еще через пару мгновений раздалась четко различимая арабская речь.
— Началось… — удовлетворенно сказал командир отряда.
— Тихо, товарищ подполковник… — прошипел Олег.
Командир замолчал, но тут, как на зло, над отрядом прошла пара штурмовиков, оставляя после себя грохот реактивных турбин… Олег укоризненно посмотрел на потолок палатки, как бы желая взглянуть в бесстыжие лица пилотов, посмевших шуметь в такой ответственный момент…
Арабы проговорили минуты две, и на время замолчали.
— Что? Что они сказали? — нетерпеливо спросил Романов.
Олег повернулся к командиру и, усмехнувшись, сказал:
— Они ничего не говорят такого, что может заинтересовать военную разведку…
— He томи…
— Они читали друг другу суры из Корана.
Несколько мгновений Романов молчал, а потом спросил:
— A для чего? Для чего они это делают?
— Этого я сказать не могу, — пожал плечами Олег.
Романов начал ходить по периметру палатки, нервно щелкая пальцами и непрерывно повторяя:
— Зачем? Зачем? Может это сигналы скрытного управления?
— Они говорят одно и то же, — сказал Олег. — Это не похоже на шифры…
Арабы отрывками проговорили еще полчаса и замолчали. Говорили они почти одно и тоже. Олег даже не стал полностью переводить для всех, о чем они говорили. Это опять были только суры из Корана.
Под утро вернулась, эвакуированная бронегруппой из района разведки, одна из разведгрупп роты Самойлова. Командир группы лейтенант Симаков принял решение на эвакуацию после того, как группе удалось захватить возле Сельментаузена двух боевиков, при которых обнаружили деньги и папку с документами. Лейтенант правильно расценил важность захваченного…
Когда, разбуженный дневальным по штабу, Нартов вошел в штабную палатку, Романов был уже там. Командир протянул переводчику папку:
— Сегодня ночью группа Симакова взяла вестового с проводником, при которых, помимо паспортов и оружия, находилось вот это.
Олег взял папку в руки. Командир пояснил:
— Здесь документы на арабском языке. A еще у него было вот это…
Романов показал Олегу брезентовую сумку, в которой лежало несколько, перехваченных банковской лентой, пачек американских долларов.
У Олега при виде денег отвалилась челюсть:
— Ничего себе…
— Вот и ничего…
Олег раскрыл папку и начал перебирать листы, исписанные арабской вязью.
— Что это? — спросил Романов.
— Сейчас…
Закончив просматривать документы, Нартов протянул часть листов командиру:
— Вот это финансовая отчетность четырех полевых командиров: Белоева, Бислана Ахмадова, Абу Омара и Тепкоева за выделенные им полгода назад денежные средства. На что тратили, кому платили, сколько, вот на закупку оружия, вот на взятки должностным лицам военной и гражданской администрации, вот на оплату агентуры в рядах штаба группировки…
— Вот так улов. Представлю Симакова к ордену… а это в разработку!
— Это не все… — сказал Олег. — Самое интересное вот здесь…
Нартов выбрал из вороха бумаг пару листов и передал их Романову.
— Это что?
— Взял наш Симаков, знаете кого?
— Один — араб приезжий, зовут Али, второй местный, из Шали, чеченец Муслим Калоев. Сейчас с пленными доктор работает — разведчики их немного подстрелили обоих… — отозвался Романов. — A потом мы поговорим…
— Хорошо, что вестовой жив остался. Он нам много чего интересного должен рассказать. Вот это, — Олег потряс листами, — есть сопроводительные к деньгам документы. Здесь подробно расписано кому, и сколько нужно выдать денег…
Глаза Романова загорелись.
— He томи, Олег! Давай, говори!
— Самое интересное из этого то, что в списке значиться пять полевых командиров. Четверых вестовой уже обошел.
Романов усмехнулся — ему импонировало, что Олег растягивает удовольствие.
— Ну, и кто же у нас пятый?
Нартов выдержал стратегическую паузу и победно сказал:
— Пятым по списку значится бригадный генерал Абу Мовсаев. Как я понимаю, это тот, который пять лет назад пытал наших коллег из двадцать второй бригады, да недавно наших «подсолнухов»… и которому спецназ вынес смертный приговор…
Олег действительно наслаждался произведенным эффектом.
Романов взял быка за рога:
— Это их начальник контрразведки. Когда и где вестовой должен был встретиться с Мовсаевым?
— Здесь, Юрий Борисович, это не написано. Здесь только указано, что Мовсаеву для проведения «мобилизации» выделяется пятьдесят тысяч долларов. Нам надо трясти вестового…
Романов усмехнулся:
— Интересно, что это еще за «мобилизация»? Я из них душу вытрясу, а все узнаю…
Олег посмотрел на командира:
— A если они не будут говорить?
Командир отряда специального назначения криво посмотрел на Нартова:
— У нас — будут.
B ответе Романова сквозил профессионализм…
Командир быстро разработал тактику допроса и тут же по закрытому каналу связи вышел на особый отдел штаба группировки с просьбой «пробить» несколько фамилий, в числе которых указал и Калоева. Остальные были либо вымышленными, либо не имели к делу никакого отношения, и нужны были разве что для прикрытия основной цели. Через десять минут особисты зачитали Романову информацию, которая находилась в базе данных адресного стола по городу Шали. Романов поблагодарил коллег из ФСБ и отключился. Таким образом, еще перед допросом, об одном из пойманных, Романов уже имел хоть какое-то представление.
Через полчаса в палатку ввели пленного араба. Он был ранен в руку, и держал ее на перевязи. Над ранением в начале постарался Симаков с бойцами, а потом Кириллов с санинструктором…
Араба поставили в центре палатки.
— Хочу сказать сразу, — заявил Романов. — Молчать вам смысла нет. Молчание и упорство обойдутся очень дорого…
Олег перевел. Али смотрел на Романова, Нартова, Иванова, Сереброва и Лунина, присутствующих на допросе, бешенными, звериными глазами. Казалось, что он в любое мгновение готов наброситься на первого попа