Я почувствовал, что могу наконец свободно вздохнуть. Но это вовсе не значило расслабиться. Наоборот. Сейчас надо было собраться в кулак и работать. Из Центра пока ничего нет – ну, пусть это будет их проблемами. Ждать я не могу, а программа действий теперь ясна. Я все-таки расколол этот текст.
«Один из возможных», – промелькнуло в голове. То есть: значит, могут быть еще и другие.
Но эта мысль была сродни внезапной атаке зубной боли. Я отмахнулся от нее и занялся делом. Это всегда успокаивает и отгоняет сомнения. Что следовало сделать в первую очередь? Установить адрес «Многих». Это было просто: войти в Сеть. Минутное дело: вошел, увидел, запомнил. Неплохо они живут – судя, во всяком случае, по району. Там, конечно, работать несколько сложнее, чем где-нибудь на окраине, но уж как-нибудь разберемся. Какен буд, как говорила одна моя знакомая, не очень разбиравшаяся в нашем языке.
Это сделано. Дальше что? Маскировка.
Пришлось подойти к зеркалу и внимательно разглядеть собственную физиономию. Зрелище, давно уже не доставляющее мне ни малейшего удовольствия. Но ради дела порой приходится жертвовать приятными ощущениями.
Отныне мне предстояло выступать в роли урожденного ина. И выглядеть следовало так, чтобы без всяких вопросов, с первого же взгляда любому становилось ясно: вот он, типичный ин, хоть сейчас рисуй его для этнологической энциклопедии. С присущим этой расе длинным лицом (у нас подобные называют лошадиными, но в присутствии ина лучше не пользоваться таким определением), острыми скулами, сравнительно коротким носом и радужным ртом – не по окраске, разумеется, а по форме, губы же у них скорее фиолетовые, чем красные. С нашей точки зрения, красавцами инов никак не назовешь, но это, как говорится, дело вкуса, и они обладают собственным представлением о прекрасном; на Ине мне в свое время не раз приходилось слышать за спиной: «Фу, какой урод!» – и я не сразу привык не обижаться. Хотя мои сопланетницы придерживались (скромность, помолчи-ка!) иного мнения, и кое-кто даже и сейчас…
Ладно, это другая тема. Сейчас задача заключается в том, чтобы из того, что я сейчас вижу в зеркале, изготовить хорошую инскую вывеску. Это возможно, хотя и не очень просто; мне в жизни уже дважды приходилось прибегать к существующей для таких случаев технологии, и оба раза успешно. Правда, это было давно, но память без особого труда вернула меня в тогдашнюю обстановку. Процесс, откровенно говоря, неприятный; хотя такое ощущение возникает скорее на эмоциональной почве, серьезной боли при этом не чувствуешь, но все же делается не по себе – те, кому когда-либо сверлили зуб, переживали такое же состояние. Впрочем, если предварительно провести сеанс самовнушения, то никакой противности не возникает. Хотя память подсовывает еще и то, что операция преображения может проводиться не более трех раз, иными словами – трижды ты сможешь вернуться к своему подлинному облику, в четвертый же раз останешься навеки в чужой маске. Сознание такой угрозы как-то не веселит.
Сейчас, однако, у меня не было времени на такие переживания, и приходилось потерпеть. Зато действовать внимательно и строго по порядку: сосредоточиться на скулах, приказав им размягчаться… еще… еще… хватит. Дальше – не сводя глаз со своего отражения, как можно более четко представить вместо него физиономию Орро. Сильнее, сильнее! Ты видишь его, а не себя, видишь, как живого! Ну-ка еще!..
Пошло. Смотри-ка, пожалуй, даже сам Орро поверил бы, что это – он, собственной персоной. Изменение конфигурации скул каким-то образом изменило и разрез рта. Вот с носом придется поработать особо, также и с ушами – они должны сделаться несколько острее. Но хрящи размягчаются легче костей, так что это – семечки. Чего еще недостает? Пожалуй, надбровные дуги нуждаются в небольшой коррекции. Делаем. Готово. Ну и зрелище! Просто тьфу. То есть, я хотел сказать – прекрасная работа, ты прямо молодец! В старости сможешь зарабатывать немалые деньги в качестве пластического инженера. Хотя, не позволят, соответствующего диплома нет. Ладно, до старости надо еще дожить. Что еще? Цвет кожи: пожалуй, его следует сделать несколько темнее. Но это уже – дело косметики. Она продержится неделю, и столько же времени я могу пользоваться новой внешностью безопасно – в том смысле, что потом (это ведь еще только третий раз!) смогу снова сменить ее на мою обычную. Если через неделю этого не сделать – придется прибегать к куда более серьезным мерам, чем сейчас. Там уже без крови не обойтись.
Вот, собственно, преображение и завершено. К счастью, рост у нас с Орро почти одинаков, хотя по нашим меркам я невысок, а по инским – он чуть ли не великан. Телосложение не совсем совпадает, я несколько массивнее – однако в этом отношении у инов нет жесткого стандарта, они тоже бывают всякими, и толстыми, и тонкими, так что на этом меня не подловят. Что касается одежды, то и он, и я одеты по здешней, сальтской моде, так что менять ничего не нужно.
Но кое-что другое захватить с собой нужно. Орро ведь предупредил: может быть, придется стрелять. Во всяком случае, так я понял его послание.
Проблемы, где взять оружие, в данном случае не существует: оно в металлическом ящике, в стене за календарем. Шифр замка мне известен. Проблема в другом: что выбрать? Оружие должно быть, с одной стороны, надежным и действенным, с другой же – не бросающимся в глаза, в наилучшем варианте – вообще неопознаваемым, потому что для того, чтобы встретиться с «Многими», придется предварительно пройти через обыск. Такие средства в ящике тоже есть, хотя и не в столь богатом ассортименте, в каком могли бы быть. Ладно, берем три предмета (поскольку «три», как известно, число из особых); это – сюда, другое – вот куда, и наконец третье пусть нагло торчит из кармана – как правило, на него при досмотрах не обращают внимания, хотя никаким особенным секретом оно не является.
Все. Упаковался.
Ну, что: с криком «ура!» вперед?
Черта с два: как раз в мгновение, когда я уже совершенно настроился на выход, раздался негромкий, но выразительный сигнал: пришел наконец ответ по вневремянке – сверху. Пришлось ждать, пока текст расшифровывался; недолго. Ну, что они мне предлагают? Скорее всего, что-нибудь вроде «Приказываем успешно выполнить задание в кратчайший срок!», да?
Не совсем. На самом деле мне сообщили, что:
«По согласованию с заинтересованными кругами вы утверждены в качестве полномочного представителя. Переводчик будет предоставлен вам по схеме 2 сегодня не позже 27-го часа по Сальте».
Дальше – знаки подлинности и условная подпись. Все.
Двадцать седьмой час; разгар вечера. А сейчас идет тринадцатый. Времени остается достаточно, чтобы навестить «Многих» и выяснить важные вещи. С надеждой, что визит пройдет благополучно.
А если нет?
Ну, тогда переводчику придется сразу же возвращаться туда, откуда его взяли. Для него это будет лишь мелкой неприятностью. Для меня же это вообще ничем не будет. Больше не будет.
Оружейный ящик заперт, календарь водворен на место. Техника связи выключена. Все как полагается.
Пошли.
Глава 10
Выбраться из укрытия тихо и спокойно – тоже непростая задачка.
Дело в том, что тот путь, которым я сюда добрался, годится только для входа, но никак не для выхода. Теоретически, конечно, можно вернуться по туннелю к месту старта/финиша «вагона ужасов», практически – такой надежды нет.
Просто потому, что если даже выползти из кармана в туннель сразу после того, как вагон пройдет мимо в очередной раз, то возвратиться по туннелю нельзя: любое движение не по ходу вагона, а в обратном направлении, будет мгновенно воспринято техникой безопасности, и автоматы объявят тревогу, если движется тело более крупное, чем крыса (которых здесь, кстати, не водится). Тревогу – потому что возникает (по скудной приборной логике) угроза столкновения.
То есть, двигаться по туннелю можно только против часовой стрелки и ни в коем случае – по. Значит, идти (пусть даже бежать) можно лишь к выходу. Но эта часть пути – такое расстояние, какое вагон преодолевает за двадцать пять минут, следовательно, мне понадобится не менее сорока, если бежать во все лопатки. А двигаться тут можно только на своих двоих; средства, позволяющие над поверхностью спокойно лететь со вполне приличной скоростью, здесь исключаются – опять-таки из-за техники безопасности: стоит агриндику заработать, как температура в туннеле поднимется, и гравитационная картина заметно изменится. Значит – снова тревога, и те, кому хотелось бы задать мне два-три вопроса в интимной обстановке, никак не пропустят беспорядка мимо своего внимания. Это мне было бы ни к чему.
Итак, выход должен быть другим. И он существует. Долгий, всегда неудобный и не всегда безопасный, но ничего лучшего устроители укрытия придумать или, вернее, реализовать не смогли, потому что все, связанное с укрытием, делалось неофициально и скрытно, так что даже владельцы аттракциона так до сих пор и не знают, что в их системе существует такая вот непредусмотренная составляющая. А за скрытность всегда приходится чем-то платить.
Путь на поверхность начинался в дальнем, постоянно темном (даже при полном свете) конце кармана – там, где находился уже упомянутый шкаф с посудой и кое-каким шмотьем. Я отворил дверцу, сдвинул в сторону куртки и комбинезоны с вензелями Луна-парка на спине и груди, вошел и затворил дверцу за собой. Сразу же загорелась тусклая лампочка; света ее хватило на то, чтобы без труда обнаружить механизм черного хода. Это был именно механизм, без всякой электроники – для того, чтобы выбраться отсюда можно было даже при выключенном токе. Пришлось приналечь на рычаг, чтобы входная дверь медленно, как бы неохотно, отворилась.
И еще раз, уже на другой рычаг, по ту ее сторону – возвращая металлическую пластину на место.
Сразу же я оказался в полной темноте. И чуть было не растерялся. На такой пассаж я не рассчитывал – казалось само собою разумеющимся, что подземный ход должен быть освещен. Видимо, тут работала какая-то другая логика. Хотя могло статься и так, что освещение тут имелось, но то ли вышло из строя, то ли просто его надо было включить – а я пон