— Русского президента будет не так просто сломать, — вставил пресс-секретарь.
Крейг усмехнулся ему в лицо.
— Через три дня рухнет весь продовольственный импорт. Не забывай, что Россия уже давно не может сама себя кормить. Угроза голодного бунта и гражданской войны, которую развяжут группировки в элите, оказавшиеся запертыми в банке, под которой горит свечка, — вот два аргумента, которым ему нечего противопоставить.
— А если он объявит мобилизацию? — подал голос Бил.
— Председателю комитета начальников штабов должно быть известно, что мобилизация — это война, — жёстким голосом возразил Крейг. Смягчив тон и добавив иронии закончил: — К тому же нам всем известна милая привычка русского президента не показываться на публике, пока жар не утихнет. Не думаю, что на этот раз он изменит себе. Будет ждать, пока гражданская война не вспыхнет сама собой, или бунт сам собой не уляжется. Раньше мы его на экране телевизора не увидим. Кто готов со мной поспорить на сто долларов?
Госсекретарь фыркнула.
— Кстати, Лиз, Балтия — плохой вариант. — Крейг сразу же добавил ложечку дёгтя в кленовый сироп. — Как плацдарм для развёртывания наших войск — хуже не придумаешь. Бил, как самый военный из всех нас, подтвердит, что там слишком тесно. Но для демонстрации наших намерений прекрасно подходит. Роты химзащиты и двух эсминцев будет вполне достаточно. Почему бы тебе прямо сейчас не полететь в Ригу, Лиз? Как говорится, дамы — первыми. Ты же знаешь, я тайный поклонник феминизма, хотя и бывший офицер флота.
Госсекретарь растянула губы в резиновой улыбке. Глаза стали, как два ствола «кольта» сорок пятого калибра.
— Джек, теперь не только твоя жена, но и я знаю, что у тебя язычок, как у змеи.
— Я всего лишь предложил тебе сыграть первую скрипку, Лиз. Ты станешь спасительницей маленьких демократий Балтии от монстра терроризма. А люди такого не забывают. Когда станешь первой женщиной-президентом, не забудь про меня. — Он обратился к пресс-секретарю:
— Гордон, как ты смотришь на то, что к прилёту Лиз в Ригу в вечерних выпусках новостей будут орать о минах?
На вмиг побледневшем лице Гордона выступили веснушки.
— Утечка или официальное заявление? — спросил он.
— Утечка, черт возьми! Конечно же, утечка информации! Причём, в деталях, прямо указывающих на вину Москвы. — Он повернулся к вице-президенту. — У нас найдётся достаточно патриотичный практикант, который не сможет промолчать, увидев распечатку переговоров Игоря с Башней?
Он сознательно подставился, подкинув идею с утечкой непосредственно из Белого дома. На такое в канун выборов мог пойти только самоубийца.
Вице-президент, задумавшись, почесал бровь.
— Тут тебе чутье изменило, Джек. Думаю, в АНБ патриотов не меньше.
— Не сомневаюсь, — легко согласился Крейг. — К тому же, газетчики секретным агентам верят больше, чем мальчикам и девочкам, приносящим нам кофе.
Сенатор заворочался в кресле.
— Минутку, парни. Если уж Лиз готова рискнуть собой, то мне, старому хрену, сам Бог велел.
— Ты хочешь стать источником утечки? — неподдельно удивился вице-президент.
— Ну не я лично, а мой офис. У меня работает один парень, его давно пора выпускать в свободное плавание или утопить в корыте. Думаю, я смогу попросить его оказать нам и стране небольшую услугу и отнести случайно забытую мной папочку в «Вашингтон пост».
— Но ты же не станешь все отрицать, когда газеты поймают тебя за яйца. И все заглохнет. — Вице-президент поморщился.
— И не подумаю! Я так им и заявлю, что только инерция, свойственная возрасту, удержала меня. Будь я в возрасте этого парня, я бы поступил так же. Долг патриота превыше служебной тайны. Только правда, как бы ужасна она ни была, способна мобилизовать народ. Хорошо сказал?
— Вы старый сукин сын, сенатор! — Пресс-секретарь гыгыкнул. — А ведь это сработает!
Вице-президент кивнул.
— Да. Тем более что Лиз уже будет в Риге и сможет выступить с официальным заявлением. Лиз, как видишь, мы сдали тебе джокер. На фоне шума в СМИ балтийским президентам не останется ничего другого, как расцеловаться с тобой в прямом эфире.
— Если Украина правильно поймёт наш сигнал, то тебе придётся ещё расцеловаться и с их президентом, — вставил Крейг.
Госсекретарь, пропустила его шутку мимо ушей, острым кончиком ручки указала на Председателя комитета начальников штабов.
— Армия — единственный джокер в колоде Америки, джентльмены. Я хочу, чтобы в Риге джокер был в моем рукаве.
Билл сразу же подобрался и поправил узел форменного галстука.
— Не сомневайтесь, армия выполнит приказ Главнокомандующего.
С минуту все молчали. Осознание необратимости принятого, но ещё не озвученного решения тенью легло на лица.
Крейг терпеливо ждал. Он сделал все, что было в его силах.
19:55 (в.м.)
Серый Ангел
Самолёт завалился на правое крыло, и мимо иллюминатора поплыла паутина, сотканная из миллиардов светящихся огоньков.
Сразу бросились в глаза огромные бреши в сетке огней. На самом краю, где чёрная земля сходилась с густеющим ультрафиолетом неба, полыхали языки пожарища.
— Где это? — спросил Злобин.
Стюард с лицом телохранителя стоял рядом, ухватившись за спинку его кресла. Неожиданный крен застал его по пути на кухню.
— Капотня. Авария на распределительном узле. Хорошо, что успели взлететь. В городе вырубают свет.
Самолёт выровнялся, лёг на курс.
— Что будете пить?
Стюард не знал, как зовут единственного пассажира. Как и экипаж «ЯКа». Охране, сторожившей трап самолёта, хватило красной пластиковой карточки, чтобы без вопросов пропустить Злобина в салон. Он назвал первому пилоту маршрут, и все решилось само собой. Словно в такси сел.
— Крепкий чай.
— Может, хотите поужинать?
— Нет, спасибо. Горячий чай, если можно, с мёдом. И спать.
Только сейчас Злобин почувствовал накопившуюся в теле усталость.
Он закрыл глаза и, под ровный гул моторов и мягкое покачивание салона, вспомнил купе поезда. Странные манипуляции проделанные с ним Странником.
Заряда сил, переданного Странником хватило почти на сутки. Переданных знаний хватит ещё надолго.
Злобин вытянулся в кресле. Приказал себе полностью, до кисельных мышц расслабиться.
У него было три часа до того момента, когда знания опять обяжут к действию.
Оперативная обстановка
Сайт радиостанции «Эхо Москвы» www.echo.msk.ru
Стенограмма прямого эфира.
22:15 (в.м.)
Премьер-министр Израиля выступил с официальным заявлением по поводу ситуации с захватом посольства Израиля в Москве.
В заявлении в частности говорится: «Мы вправе требовать, чтобы, даже в условиях нарастающего хаоса в стране, правительство России и её спецслужбы проявили максимум политической воли и профессионализма в спасении жизней заложников. Израиль, как всем известно, никогда не шёл ни на какие уступки террористам. Мы их преследовали по всему миру и уничтожали. И на этот раз возмездие ждёт каждого, кто тем или иным образом участвовал в этом преступлении».
Премьер-министр так же объявил, о том, что достигнута договорённость с российским спецслужбами, и в работе штаба по ликвидации террористического акта на правах консультантов примут участие израильские эксперты.
По нашей информации, группа израильских специалистов по переговорам с террористами прибыла в Москву спецрейсом из Тель-Авива. Ожидается, что они примут участие в попытке разрешить ситуацию без применения силы. Как уже сообщалось, террористы, захватившие посольство Израиля называют себя членами «Армии Махди». Это крайне фундаменталистская военизированная группировка, действовавшая до сих пор на территории Ирака. У Израиля накоплен достаточный опыт эффективного противодействия исламскому терроризму.
Глава двадцать девятаяТактика прорыва из окружения
22: 15 (в.м.)
Странник
«Он ещё не совсем пришёл в себя, — подумал Максимов, разглядывая заложника. — Взгляд блуждающий. Щурится на свет. Дыхание никак не восстановит. Похоже, передержали. Жаль. Может взбрыкнуть в самый неподходящий момент».
Моше Барона держали отдельно от всех в полностью изолированной и затемнённой комнате. Нескольких часов хватило, чтобы сознание размыло, и заложник погрузился в полуявь-полусон. Его втолкнули в кабинет десять минут назад, кулём усадили в кресло. Он до сих пор не пришёл в себя, несмотря на насильно втиснутый ему в руку стакан виски и требование Максимова сделать большой глоток.
— Как вы прокомментируете сообщение, господин Барон?
Максимов, щёлкнув пальцами, указал на приёмник. Радио продолжило гнать сводку катастрофы, черным валом катящейся по стране.
— Какое сообщение? — спросил Барон, с трудом очнувшись от полузабытья.
— Естественно то, что касается вас непосредственно! Слушайте, Моше, вы же кадровый разведчик. Соберитесь уже! Что вы хлопаете глазами, как тюлень из корыта?
— С чего вы взяли, что я разведчик?! — Барон достаточно живо и убедительно сыграл крайнюю степень удивления.
— Не хотите быть разведчиком, будете шпионом. Не принципиально.
— Только из-за того, что я работаю в посольстве?
Максимов поднял открытую ладонь, обрывая готовый хлынуть поток красноречия.
«Проснулся, перец, и слава богу!»
— Ладно, поясню как искусствовед искусствоведу. В Москву прибыла группа приёма посольских сейфов под охрану. Быстро договорились, надо отметить. Что, впрочем, не удивительно. Не до державного гонора им сейчас, дай бог в Кремле усидеть. Потом, когда все уляжется, популярно растолкуют, что это был прекрасный пример международного сотрудничества в борьбе с международным же терроризмом. Новость приятная для всех, кроме нас. Для нас она означает скорый штурм. Или сейчас под шумок они сделают себе одной проблемой меньше, или я ничего не понимаю в красных командирах и их политическом руководстве.