Игнатий Леонидович выдохнул и отвалился в кресле.
— Продолжай, — обронил он.
— Уверен, кто-то поставил целью запугать криминал до смерти. Скорой, беспощадной и неизбежной расправой. Судите сами, сначала ликвидируют восемнадцать человек «пехоты». Никакой системы в убийствах не просматривается, если не учитывать, что все они были мелкой бандитской шушерой. Значит, отбирали по чисто видовому признаку. Опознать таких по внешнему виду легко. Судя по обстоятельствам преступления, убивали их сразу же, без предварительной подготовки. По «бригадирам» ситуация сложнее. Без разведки так прицельно отработать нельзя. Кто-то доподлинно знал, о том, что в Питер идёт партия наркотиков. Про Гошу я уже сказал. Остаётся странная болезнь.
— Которая, по твоей логике, является тоже карой Господней, — подсказал Игнатий Леонидович.
— А как иначе объяснить избирательный характер поражения?
— Уж постарайся. Только Бога не привлекай к ответственности, — саркастически усмехнулся Игнатий Леонидович.
— Могу и без Божьего промысла. Только легче от этого не станет.
— Организация? — Спросив, Игнатий Леонидович устремил взгляд в окно.
— Да. С разветвлённой сетью. Способная спланировать и осуществить в трёх городах одновременно акции по одному сценарию. Уверен, что их цель — оказать на криминалитет шоковое психическое воздействие. Криминал посчитал, что Гошу ликвидировали государственные структуры, и ответил демонстрацией своей силы и сплочённости. И всех «демонстрантов» тут же уложили на больничные койки. С перспективой отправить оттуда в морг. Думаете, много найдётся желающих пойти на очередные поминки?
— Если так прессовать, они же могут психануть, — задумчиво произнёс Игнатий Леонидович. — Тогда нам придётся, заставив генералов милиции порвать все негласные договорённости с криминалом, спустить на них МВД. В драку подпишется ФСБ со всеми своими возможностями. И поминок станет ещё больше. С обеих сторон баррикады, естественно. А чем это чревато? Тем, что начнётся не борьба с преступностью, а поголовное уничтожение криминала без суда и следствия. Оно нам надо? Возможно, да. Но команды не было. И это тревожит меня больше всего.
На столе зазвонил телефон внутренней связи.
Игнатий Леонидович, поморщившись, снял трубку.
— Да! — Слушая, он нервно барабанил указательным пальцем по трубке. — Отслеживайте ситуацию. Свяжитесь с эпиднадзором, пусть дерьмо в уши нам не капают, а скажут все, как есть. Наших экспертов потеребите, что они по этому поводу думают. Все!
Он бросил трубку.
— Накаркал ты, Андрей Ильич! — Игнатий Леонидович бросил на Злобина укоризненный взгляд. — Семьдесят три трупа. В кандидатах ещё столько же. Смертность нарастает лавинообразно. Врачи боятся, что через сутки никого в живых не останется.
— На обычных граждан не перекинулось?
— Нет. Пока мрут те, кого уже свалило.
Игнатий Леонидович уставился на Злобина. Неожиданно на его лице всплыла дежурная иезуитская улыбочка.
— Андрей Ильич, ты телевизор часто смотришь?
— Иногда.
— А что ты там видишь?
— Картинки яркие я там вижу, Игнатий Леонидович. — Злобин нахмурился.
Игнатий Леонидович, напротив, оживился.
— Во! Яркие, красивые картинки. И улыбающиеся лица. А почему? Потому, Злобин, что есть мнение считать, что все у нас нормально. «Вертикаль власти» сунули всем по самое не балуй, что дало мощный импульс развития страны. — Игнатий Леонидович жестом пояснил, как и куда именно засовывали. — В результате чего жизнь стала лучше, краше и веселее. С отдельными негативными проявлениями проклятого социалистического прошлого и недавнего периода накопления капитала успешно боремся, Внутренним врагам спуска не даём, внешним кажем ядерную фигу. Моральные устои крепнут, хотя стриптиз ещё не запрещён. Все ясно?
— Так скоро и окончательную победу коммунизма объявят!
— Надо будет, объявят, — отмахнулся Игнатий Леонидович. — Для стабилизации ситуации в стране, что хочешь объявят. Покажут, расскажут и воспоют! Потому что, Злобин, как сказал классик: «Разруха начинается в головах». Вот и принято решение разруху в мозгах залатать красивыми картинками. Народ надо успокоить, тогда и жизнь войдёт в нормальное русло. Доходчиво изложил?
— Но мы же с вами не в телевизоре живём! — возразил Злобин.
Игнатий Леонидович укоризненно покачал головой.
— Не понимаешь… Очень ты ещё много не понимаешь, Андрей Ильич. — Он понизил голос почти до шёпота. — Кто заказывает «картинку», тот в неё первым и верит. Ясно тебе?
— Вы это серьёзно?
— Во всяком случае, со знанием дела говорю.
Злобин поскрёб висок.
— Это у тебя, Андрей Ильич, в голове не укладывается. — Игнатий Леонидович перешёл на начальственный тон. — А я себе не представляю, как я им такое доложу. Но уже ясно вижу, какие рожи при этом будут.
Злобин чётко уловил, что назрел момент для решающего удара. В нокаут не отправит, не того класса противник, но после такого потрясения выиграть бой по очкам — дело техники и выносливости.
— Не доложим первыми, окажемся в положении Колосова. Непрофессионализм потому и непростителен, что подозрителен.
Дальнейших пояснений шефу службы, которая была призвана за служебной глупостью и юридической безграмотностью усматривать преступный умысел, не потребовалось.
Лицом Игнатий Леонидович был похож на пикового короля. И на какой-то миг на его лице мелькнуло выражение, будто по королю сверху шлёпнули козырным тузом. Но ровно на миг.
— Думаешь, убедил? — со своей иезуитской улыбочкой спросил он.
— Согласен, нужны доказательства. Дайте разрешение поднять материалы по концерну «Союз — Атлант».
— Основания?
— Психологическая война, — веско произнёс Злобин. — Против криминального мира начата психологическая война. В ход пущены массовые зачистки, точечные ликвидации и, другого определения дать не могу, — бактериологическое оружие избирательного действия. Первый шоковый удар уже нанесён. Каким будет следующий, предугадать не берусь. Но уверен, он будет нанесён в самое ближайшее время. Я не большой спец в психологической войне. О подобном читал только в материалах по «Союз — Атланту». А как вы верно заметили, команды воевать с криминалом не поступало. Вот мне и хочется знать, кто без команды задействовал разработки «Союз — Атланта».
Игнатий Леонидович медленно развернул кресло, выбрался из него, валкой походочкой прошёл к окну. Замер, сцепив пальцы за спиной.
О трагической гибели владельца концерна «Союз — Атлант» непосвящённые в его тайны успели давно забыть. Прошло достаточно времени и случилось достаточно шокирующих событий, чтобы стереть из сознания обывателей столь незначительный факт. Ушёл в отставку Ельцин, с энтузиазмом выкликнули на царствие преемника, на Кавказе вновь хлынула кровь и пал Багдад. Добавьте к этому ещё конфетти из новостей вроде суда над Майклом Джексоном, женитьбы Бритни Спирс, нового избранника всесоюзной Примадонны и прочей глянцевой «пудры для мозгов», чтобы стало ясно, что смерть некого предпринимателя Матоянца надёжно похоронена[18].
Только узкий круг знал и хранил память о том, как трагедия на секунду приоткрыла завесу в тотально иное будущее.
По линии концерна «Союз — Атлант» тайно нарабатывались технологии для стратегического индустриального прорыва. За рывок в будущее, как водится, пришлось бы заплатить жизнями многих и многих. Вопрос лишь в том, кого живьём бросать в топку прогресса: лучших или худших. Целый раздел в разработках посвящался стратегии, тактике и технологии предстоящей «чистки».
Зарайский и Злобин по стечению обстоятельств попали в круг осведомлённых. В рамках уголовного дела по факту смерти Матоянца они сумели получить достаточно информации, чтобы знать и при этом остаться в живых. Другие знали несравнимо больше, но то же хотели жить. За эти годы никто не нарушил заговор молчания и с трудом восстановленный баланс сил.
Злобин вдруг отчётливо ощутил, с какой адовой перегрузкой сейчас работает мозг Игнатия Леонидовича. Он просматривал хитросплетение всех известных ему ниточек, связывающих явные, тайные, нарождающиеся, отмирающие и законсервированные до лучших времён группировки «сильных мира сего». Некоторые имена их руководителей известны широкой публике, большинство звучит только в узких кругах, а есть и такие, что никогда не будут преданы гласности. Ему нужно было просчитать каждый ход, малейшее телодвижение, чтобы, упаси господь, не порвать нужные нити и не задеть чужие.
В том, что Зарайский будет действовать, Андрей Ильич не сомневался. Настал именно тот момент, которые с таким трудом все пытались избежать. Когда знания обяжут к действию.
Оперативная обстановка
Собственность концерна «Союз — Атлант»
Строго конфиденциально
Ознакомление согласно списку
Аналитическая записка
Социо-психологические аспекты проекта «Водолей»
Основной характеристикой коллективного сознания русского суперэтноса на данном этапе исторического развития следует признать его запредельную криминализацию. В Российской империи, в СССР и ныне на территории СНГ криминальный тип сознания является доминирующим и его фрагменты в большей или меньшей степени легко обнаруживаются во всех социальных стратах.
Криминальный тип сознания формировался исторически, в условиях примата произвола над правом. Общеизвестно изречение одного из высокопоставленных чиновников императорского двора: «В России есть два вида законов — одни для подданных, другие — для начальства». В результате подвластные не могли жить и вести активную хозяйственную деятельность, не нарушая непродуманных и вольно интерпретируемых законов. А властвующие (в русской ментальности — «начальство») не считали себя связанными никакими правовыми нормами, за исключением круговой поруки.
Мощным импульсом криминализации сознания стала система идеологического (внеэкономического) принуждения к труду, созданная в СССР. К важнейшим факторам следует отнести запрет на частую собственность как экономическую основу свободы личности и создание системы эксплуатации труда заключённых, как одной из отраслей экономики, т. н. «ГУЛАГ». Очевидно, что нельзя вести речь ни о каком «перевоспитании трудом» в условиях «ГУЛАГа». Более того, усвоенные в условиях лишения свободы стереотипы мышления выносились освобождёнными в социум и способствовали нарастающей криминализации коллективного сознания.