Поиск в районе и по направлениям вероятного движения результатов не дал.
За адресом установлено постоянное наблюдение.
Жду указаний.
Пётр
Белке
Срочно задействовать все оперативные возможности в ближайшем окружении Дымовой Карины Ивановны (присвоен псевдоним «Герда») и установить её местонахождение. При получении информации о возможном появлении «Герды» в Москве доложить мне немедленно.
Владислав
«Д» — 1
11:55 (в.м.)
Старые львы
В суши-ресторан влетела стайка девушек, все яркие, цветастые и гомонливые, как волнистые попугайчики. Решетников стрельнул глазками в сторону стайки, рассаживающейся на угловом диванчике. Короткие кофточки, позволяющие любоваться плоскими животиками, обтягивающие брючки, длинные сильные ноги.
— М-да, явно не комсомольские активистки, — пробурчал он, орудуя зубочисткой. — Те помясистей и посисястей были.
— Павел Степанович, уймись.
— Я просто так… Катаракту лечу. Приятно посмотреть. Все наружу, однако, приятно поглазеть. Товарец, так сказать, на витрине. М-да, что-то странное происходит в государстве российском.
— Ты это по их поводу? — Салин кивнул на стайку девушек.
— Не, про наши стариковские дела.
Салин тщательно вытер губы салфеткой. Приготовился слушать. Уже давно изучил способность Решетникова переходить непосредственно к делу после самых неожиданных подводок. На многих этот приём производил шоковый эффект.
— Дикаря мы этого, конечно, на крючок поймаем. От такой наживки, как Кариночка он не отвертится. Заглотит по самую задницу. Тем более, что сам на встречу напрашивается. Значит, и сопротивляться особо не будет. А мы его тихонечко подтянем — и в сачок. — Решетников подмигнул Салину. — И обрати внимание, друг мой, что лучше мы этого осетра вытащим, чем кто-нибудь другой. Мы-то хоть его на суши его строгать не станем. По крайней мере, сразу. Но вот, что я подумал. А не копнуть ли нам его эфиопскую эпопею?
— Зачем?
Решетников дёрнул плечами.
— А просто так. Интересно мне, отколь ноги растут. Что-то же там было, раз молодцу красную звёздочку пожаловали.
Салин снял очки. Принялся полировать стекла уголком галстука.
— Если мне не изменяет память, материалы закрыты лично шефом ГРУ, — тихо обронил он. — Стоит ли лезть в чужой огород с ревизией урожая?
Решетников коротко хохотнул.
— Мы же не навсегда берём. Попользуемся и вернём. Дело по Максимову, как я помню, рассматривалось в отделе административных органов ЦК, и проще, конечно, копнуть наши архивы… Но мне не проще надо, а чтобы интереснее.
— Хочешь обострить обстановку?
— А почему бы и нет? Пусть вояки сыграют в «подъем, тревога!», а мы из окошка полюбуемся.
— Думаешь, их нам для полного комплекта не хватает? — не скрывая недовольства, проворчал Салин.
Решетников указал глазами на плошку с тёртым зелёным хреном.
— Как васаби к рисовым окатышам. Для остроты.
Салин, подумав, кивнул. Достал из бумажника кредитную карточку, положил рядом с подставочкой для палочек. Решетников сверкнул на «Визу» взглядом, что не укрылось от Салина.
— Что?
— Деньги. — Решетников покачал головой. — На войну нужны деньги. А у всех, кто подписывал перемирие, лишних денег последнее время не появлялось.
— Я в курсе.
— Стареем, друг мой… Как же мне сразу-то не вспомнилось! — Решетников сокрушённо вздохнул. — Нюх есть, а памяти уже — тю-тю. М-да… Вот незадача-то.
Салин терпеливо выждал, пока Решетников не закончит репризу.
Лицо Решетникова стало жёстким, а взгляд, как и должно, цепким, как стальной крюк.
— Лихорадка на НАСДАКе, помнишь? Кто-то на аварии мог сделать неплохие деньги. Капитальца на серьёзную операцию, конечно, не хватит. Но на покрытие расходов на подготовительном этапе, вполне.
Салин снял очки. Сосредоточенно полируя стекла, тщательно проанализировал догадку напарника. Почувствовал, как немеют кончики пальцев. От задавленного внутри страха под языком сделалось кисло.
— И где, по-твоему, сыграют основную партию? — тихо спросил он.
— Если в Антарктиде, то я — Ким Ир Сен. Ну вот, накаркал!
Решетников с хрустом переломил зубочистку. Салин нервно вскинул взгляд.
По проходу к их столику уверенным шагом приближался Владислав. Бессменный порученец по особо опасным делам был, как всегда, в форме: поджарый, собранный, сдержанно хищный. Девчонки, притихнув, провожали его широкоплечую фигуру и седой бобрик волос оценивающими взглядами.
— Началось, — проворчал Решетников.
Владислав, дождавшись разрешающего кивка Салина, опустился на краешек стула. Как давно отметил Салин, Владислав никогда не сидел, скрестив ноги, и всегда садился так, чтобы в доли секунды оказаться на ногах.
— Есть новости, Виктор Николаевич. Злобин получил из архива материалы по «Союз-Атланту».
— Генпрокуратура вновь открыла дело Матоянца? — как можно равнодушнее спросил Салин.
— Нет. Как утверждает наш источник, идёт проверка на пересечения с сегодняшними происшествиями в Питере, Орске и Новокузнецке.
Он достал из нагрудного кармашка сложенную вдвое четвертушку бумаги. Протянул Салину.
— Я приготовил короткую справку.
Салин водрузил на нос очки. Прочитал. Передал Решетникову.
Никакой катаракты у Решетникова в помине не было. Зрение до сих пор оставалось отличным, читал и писал без очков, чему Салин тайно завидовал.
Прочитав сводку о погибших от неизвестной инфекции, Решетников поморщился и проворчал:
— Однако… Хорошо, что хоть позавтракать успели. Аппетит уже не испортим. И что Злобин, взял след?
— Пока нет.
— Ну этот пострел везде первым будет.
Решетников вопросительно посмотрел на Салина. Виктор Николаевич, хитро улыбнувшись, кивнул.
«Д» — 1
12:02
Серый Ангел
Злобин до жжения растёр поясницу, сделал десять наклонов, десять приседаний, до хруста потянулся и вернулся к столу.
В плечах и спине, несмотря на разминку, от долгого сидения в кресле осталась тянущая немота. Он решил не садиться. Положил папку так, чтобы можно было читать стоя.
Оперативная обстановка
Собственность корпорации «Союз-Алант»
Ознакомление согласно списку
код «Водолей»
Аналитическая записка
…Среди научного обеспечения мер по регламенту «Особый период» наибольший интерес представляют разработки Тавистокского института человеческих отношений, Англия (The Tavistock Institute) структурно входившего в систему т. н. «Гарвардского проекта»[25].
Основополагающим принципом стратегии управления поведением отдельного человека или социальных групп являются т. н. «глубоко проникающее длительное напряжение» и «шок будущего» (future shock). (Показательно, что именно «Шок будущего» называется знаменитая футурологическая работа Нобелевского лауреата Тоффлера, изданная под эгидой Римского клуба).
Для наглядного примера, иллюстрирующего методики, разработанной Куртом Левиным приведём цитату из его работы «Перспективы времени и моральный дух», изданной под эгидой Римского клуба:
«Один из главных методов подавления морального духа посредством стратегии устрашения состоит в точном соблюдении следующей тактики: нужно держать человека в состоянии неопределённости относительно его текущего положения и того, что его может ожидать в будущем. Кроме того, если частые колебания между суровыми дисциплинарными мерами и обещанием хорошего обращения вкупе с распространением противоречивых новостей делают когнитивную структуру ситуации неясной, то человек теряет представление и уверенность в том, приведёт ли его какой-либо конкретный план к желаемой цели, или же наоборот, отдалит от неё.
В таких условиях даже те личности, которые имеют чёткие цели и готовы пойти на риск, оказываются парализованными сильным внутренним конфликтом в отношении того, что следует делать».
«Шоки будущего» — цепочка событий, как правило, заранее в тайне подготовленных, которые происходят с такой скоростью, что человеческое сознание оказывается не в состоянии осмыслить происходящее. Как показали исследования, человеческое сознание (и коллективное сознание отдельных социальных групп) имеет чёткие пределы осмысления как количества изменений, так и их природы.
Превышение предела приводит к эффекту «сшибки высшей нервной деятельности», что позволяет низвести манипулирование личностью на уровень животных рефлексов. При отсутствии внешнего управляющего импульса испытуемые демонстрируют истероидные формы реакции: вспышки немотивированной жестокости, алкогольные и наркотические эксцессы и полную апатию с последующей глубокой депрессией.
На социальном уровне истероидные аффекты выливаются в рост уличной преступности, внутрисемейного насилия, войны преступных группировок, драки спортивных фанатов, рост травматизма, вызванного алкогольной и наркотической интоксикацией, снижение электоральной активности вплоть до полного отказа от участия в политической жизни страны…».
Злобин тяжко вздохнул и потянулся за сигаретой.
В дверь бегло постучали. Вместе со злобинским «войдите» в кабинет ворвался Сергей.
— Андрей Ильич, здесь дают Героя России первой степени с бесплатной квартирой из президентского фонда? — выпалил он.
Злобин хмуро усмехнулся.
— У нас — только посмертно.
Сергей плюхнулся на стул и обиженно протянул:
— Ну-у… Я так не играю. — Он расстегнул куртку. — Стараешься, стараешься, а все награды другим.
— Что нарыл?
Злобин переступил через вытянутые ноги Сергея, обошёл стол и сел в своё кресло.
— Вы, Андрей Ильич, учтите, своими поручениями вы толкаете меня прямиком в лапы бывшей благоверной. А я, можно сказать, после развода только жить начал. Хотя, какая это жизнь? Сплошное оперативное мероприятие.