— За секретное говно! — Игорь Дмитриевич глумливо усмехнулся. — Было это в семьдесят пятом. Моя первая командировка за кордон. Парижская резидентура. Мечта любого! Выехали, значит, на массовую вербовку. Какая-то международная выставка, уж не помню, чему посвящена была. Обычная выставка, Запад показывает, чего достиг в загнивании, а наши демонстрируют, что мы у них стырили и до какой степени у себя изуродовали. Был шанс отличиться и взять хоть кого-то на кукан, записав в зачёт первую в жизни вербовку. Я вокруг одного бундоса уже круги начал нарезать, как вдруг появился замрезака и семафорит мне: «Бегом в бар!» Ну, делать нечего, с замом резидента не поспоришь. Прихожу, а он там с одним мужиком из советской делегации быстро-быстро так нарезаются вискарем. Мне не предлагают. Стою, как дурак.
Замрезака делает вид, что по пьяни меня облобызать хочет и шепчет на ухо: «Выручай, молодой! Нас обложили, ни присесть, ни пёрнуть. А операция горит синим пламенем. Завтра на нем всем яйца поджарят. Сейчас мы с Васей напьёмся в дугу, а ты нас отвезёшь в гостиницу. Выбросишь у центрального входа. Машину погонишь в подземный гараж. Наружка за тобой не сунется, гарантию даю. Быстро перепрыгиваешь в бордовый «Пежо», ключи будут в замке зажигания. И на всех парах рвёшь на тридцать второй километр. Три километра по отвилке, увидишь ферму. Перемахиваешь через забор и бежишь в теплицу. Там будут стоять три бетонные ванны. Из любой хватаешь горсть того, что в ванной найдёшь и рысью к кафе «Дагмар». Кремово-белый «фолькс», за рулём — твой кореш Тимохин. Он тебя «обеспечивает». Передаёшь добычу ему, сам — в гостиницу. Ставишь машину в паркинге и на лифте едешь к нам. Там и нальём. Или убьём, если провалишь дело».
Игорь Дмитриевич судорожным движением быстро промокнул виски.
— Как видите, я остался в живых. Но натерпелся, хуже не придумаешь. Ворвался в теплицу… А там три ванны, полные поросячьего дерьма. Клянусь, с минуту думал, что замрезака меня разыграл. Потом решил, приказ есть приказ. Черпанул в пакет и повёз на «передачу». Знаешь, как передают «обеспечивающему»?
Злобин отрицательно помотал головой.
— Тормозишь на секунду, «посылку» — в приоткрытое окно. И с места оба — в разные стороны. — Новая порция испарины выступила на бледном лице Игоря Дмитриевича. Он прошёлся платочком по щекам. — Век не забуду лицо Тимохина, когда пакет ему на колени плюхнулся! И самое обидное, что мне за выполнение особо важного задания дали «звёздочку», а ему, за то, что секретные образцы размазал по всему салону — выговор.
— А в чем секрет был?
— Какие-то микроорганизмы, что поросячье дерьмо превращают в гранулированные удобрения. — Игорь Дмитриевич захихикал. На губах блеснула плёнка слюны. — Колоссальная проблема в советском Агропроме — свинарники от дерьма очищать. Сами не додумались, пришлось у французского профессора воровать. Вот вам смешно, а я за поросячье дерьмо мог на двадцать лет в тюрьму сесть как шпион!
Злобину было не до смеха. Он был совершенно убеждён, что перед ним сидит либо психически больной, либо вдрызг пьяный человек. Стоило только заглянуть в стеклянные глаза Игоря Дмитриевича, как любые сомнения отпадали сами собой.
Игорь Дмитриевич судорожно, рывками втянул воздух через сжатые зубы.
— Это война. Самая настоящая война, Злобин, неужели вы ещё не поняли? — Шёпот у него вышел свистящий, и, показалось, горячий, как у бьющегося в бреду больного. — Войны без убитых не бывает.
Злобин оторвал взгляд от лица Игоря Дмитриевича, мельком взглянул на часы. Догадка ошпарила, как крутой кипяток.
— Да, Андрей Ильич, да… Семь часов вечера. Уже час как идёт война. При вас же Дубравин сказал: «В восемнадцать ноль-ноль начнём без предупреждения». Вот и начали!
— Гостиница — это их работа?
Игорь Дмитриевич небрежно отмахнулся.
— Какая, нахрен, разница… У меня температура под сорок. Вы понимаете, что это значит?
— Есть же антибиотики. Вся Кремнёвка к вашим услугам. Что вы паникуете, ей богу?!
— Кремнёвка?! Там уже палат не хватает, чтобы вы знали. У меня прямо на КП трое упали. Что-то у них с печенью неладно было, наверно, с детства. Умерли за минуту. В страшных судорогах. Заблевав все кровью.
Он отвалился в кресле. Спрятался в тень. Злобину остался виден только сухой кулак, тискающий комок платка.
— Одно отрадно… Дубравин уже даёт показания архангелу Гавриилу. А что вы хотели, Андрей Ильич? Война — так война. И на…на-на-ах-х-хр…
Игорь Дмитриевич разразился сухим, мучительным кашлем.
Кулак, сжимающий платочек, нырнул в тень. Появился вновь на столе. Сжат был так, что на костяшках от напряжения выступили белые пятна.
— Проклятие Дубравина на вас, почему-то не распространяется. Мне до сих пор не понятно, почему.
— Мне тоже.
— Слушайте и не перебивайте! — Голос Игоря Дмитриевича вновь сделался прежним, сильным и холодным, напрочь лишённым эмоциональной окраски. — Во Внуково вас ждёт самолёт. Отправляйтесь немедленно. Тем же способом, что прибыли сюда. Здесь вас никто вас не должен видеть. В аэропорту никому себя не называть. Документы не показывать. — Он толкнул по столешнице пластиковую карточку. — Предъявите вот это. Невыполнение распоряжений предъявителя этой карточки карается… — Он глухо кашлянул. — Можете сами расстрелять на месте, война все спишет. Это не шутка, Злобин.
— И куда я лечу?
— В Сочи, — с неожиданным сарказмом произнёс Игорь Дмитриевич. — Да, в Сочи, черт возьми! Неужели трудно догадаться, к кому я вас направляю?!
— Я понял.
Из темноты послышался свистящий, натужный вдох. Как всхлип.
— Так уж получилось, Андрей Ильич, лучше вас никто в этом деле не информирован. Из тех, кому я могу доверять. Но кроме вас, к-ха, к-ха, вряд ли кто долетит живым. Так уж получилось…
— Я выполню ваш приказ. Можете не сомневаться.
— Конечно… Не из личной преданности, вы же мне ничем не обязаны. И не из корысти. Какое там! Вы опоздали к раздаче самых жирных кусков. Да и быть сейчас близким к власти — опасно. Крысы уже побежали… Получается для вас верность — дело личной чести, так?
— Что я должен сделать, Игорь Дмитриевич?
— Доложить. Просто доложить. Без утайки и обиняков. Все, что увидели, и все, что узнали. Ввести в курс дела. — Он черкнул на клочке бумаги короткую строчку. — А это вы передадите от меня. Слово в слово. Только ему. Даже если вас будут живьём пилой пилить, вы никому другому не произнесёте этого пароля. Вам ясно, Андрей Ильич?
Злобину пришлось приподняться, чтобы прочитать то, что было написано на листке. Игорь Дмитриевич сразу же чиркнул настолько зажигалкой. Тонкая бумага вмиг превратилась в пепел.
— Не знаю, чем вы лучше меня… — Он держался из последний сил. Голос опять просел до хриплого шёпота. — Просто не представляю. Не знаю, проклятие это или счастье, но вам, Злобин, выпал шанс узнать, чем все это кончится. Все, уходите! Да уходите же, вы!! Дайте мне прийти в себя. Мне же ещё этими мудаками командовать.
— Прощайте.
Злобин встал, одёрнул пиджак. В неярком свете лампы, заляпанное густыми тенями, лицо Игоря Дмитриевича показалось ему вылепленным из грязно-серого воска, с грубо, наспех прорезанными чертами.
В тамбуре, когда за ним захлопнулись дверцы лифта, Злобин спохватился и вспомнил, что не задал последний и самый главный вопрос:
«Сколько осталось жить тому, к кому он направлен тайным курьером?»
Оперативная обстановка
Срочно
Особой важности
Шифрограмма ОВ/ КР № 0007239
Сообщаю, что в результате перевода частей РВСН и объектов стратегического назначения в режим повышенной боеготовности, согласно полученному приказу войскового оповещения «Тайфун», сложилась катастрофическая ситуация с энергоснабжением регионов Дальнего Востока, Среднего Урала и Центрального региона страны.
Действия воинских частей РВСН и подразделений обеспечения стратегических объектов выполнялись строго по регламенту. Забор мощности из энергосистемы, предшествующий переходу в автономный режим энергоснабжения объектов, производился в автоматическом режиме.
Причиной катастрофического падения нагрузок в энергетических сетях РАО ЕЭС стала их полная неготовность к действиям по регламенту «угрожающего периода» и отсутствие резерва мощностей на случай одномоментного забора энергии на нужды объектов и средств стратегического назначения.
Во избежание каскадного перепада нагрузок через Главный пульт управления РАО ЕЭС произведено веерное отключение Хабаровского края, Красноярского края, республики Татарстан, Свердловской, Воронежской, Владимирской, Тульской и Тверской областей. Временное ограничение потребления электроэнергии введено в Московской области и городе Москве. Произошёл каскадный выход из строя энергооборудования в Самарской области и Краснодарском крае.
В вышеперечисленных регионах сложилась крайне неблагоприятная социальная обстановка, требующая введения режима чрезвычайного положения.
Глава двадцать восьмаяТехнология принятия решений
09:05 (время западного побережья)
Лос-Анджелес
Золотой мальчик
Ноутбук зажужжал и выдавил из себя серебристый си-ди.
Борис положил лазерный диск на коврик для «мыши». Макнул в баночку с прозрачной жидкостью палочку для чистки ушей. Стал старательно водить ватным тампончиком по диску. Вслед за палочкой поднимался кислый дымок, и на зеркальной поверхности выступали мутные узоры.
Оставив подсыхать лазерный диск, он принялся за ноутбук. Привычными движениями разобрал корпус, извлёк жёсткий диск. Открутил четыре болтика, снял крышку, вытащил кружок тонкой плёнки. Сунул его в баночку. Пластмасса тут же скукожилась. Пахнуло парами кислоты.
Борис распахнул дверь на террасу, впуская свежий воздух.
Дом стоял на самом краю обрыва. Впереди был только океан. Его мощное, студёное дыхание ровным ударами сотрясало звенящий от чистоты утренний воздух.