— Рита здесь промахнулась. Этот был левша.
Светлов шмыгнул носом и вытер его кончик ладонью.
— Вы хорошо разглядели кейс?
— Да, гражданин следователь. Как было не разглядеть? Я таких кейсов сроду не видел. Серебристый, красивый. Нечто космическое. Я так сразу подумал. Космическое.
— Когда вы обратили внимание на кейс?
— Сначала, когда Рита вела Длинного к месту. Знаете, я еще подумал, что улов будет шикарный. В таком кейсе носить простые бумажки — значит, не уважать себя.
— Выходит, неизвестный вошел в проход с кейсом?
— Да, конечно.
— А вышел?
— С ним же. Потом положил в машину на сиденье. Сам видел.
— Где вы скрывались, когда они вышли из прохода?
— Напротив, за электробудкой. Там есть такая.
— Вы видели, как они уехали?
— Да, видел.
— И все поняли?
— Что ж, я дурак, что ли? Понял, конечно. Потому и спрятался.
— И у вас не было желания позвонить в милицию, помочь друзьям? Наконец, сообщить, что у вас угнали машину.
— Э, что ж, я дурак, по-вашему? Попробуй потом докажи, что ты не верблюд. Вы бы допрашивать стали. Слово за слово…
— Выходит, из-за боязни встречи с милицией вы не захотели помочь товарищам. А вдруг они были живы?
— Я боялся не только милиции. Решил, что кто-то сводит счеты с Серым.
— Уточните, что вы имеете в виду?
— Всю нашу группу — Серого, Дылду, меня, Риту.
— Но вы же видели, что Рита уехала с неизвестным.
— Да, но поначалу подумал, что это она навела на ребят.
— Были на то причины?
— А кто знает, где игла, там всякое случается. Закон джунглей.
— Значит, вы подозревали и Риту?
— Да, подумал, что она перешла в другие руки. Она — женщина. По ней могли выйти и на меня. Вот и решил умотать подальше. Хотя бы на время.
— Ваше предположение вряд ли обоснованно, Светлов. Насколько мне ясно, Рита знала, что вы ее видели. Верно? И, если бы она чувствовала себя виновницей расправы с дружками, вам бы пришлось туго. Она могла начать поиски, как только увидела, что вас нет в машине. Между тем, они сели и поехали. Верно?
— Может быть, решили меня прихватить потом, но не нашли?
— Это исключается. Рита могла прийти к вам домой, пригласить выйти. В конце концов, они нашли бы вас.
— Но я уезжал. Может быть, не сумели найти?
— Просто не искали. Я же нашел. И без особого труда.
— Верно…
— Тогда вывод один: Высокий не знал о вашем присутствии. А Рита ему об этом не сказала. Если так, то ваши дружки вместо жирного карася напали на щуку. И стали ее жертвами. Такое случается. Как говорят, пошли за шерстью, а вернулись стрижеными…
Во второй половине дня рейсовым автобусом с Центрального аэровокзала Суриков уехал в Домодедово. Один из сотрудников милиции, дежуривший в четверг в аэропорту, нашел водителя-частника, который видел человека, оставившего на стоянке «жигули» И 22–44 МО.
Коренастый, краснощекий офицер со следами кшошеских угрей на щеках представился Сурикову: «Старший лейтенант Охлопков», и сразу начал сетовать на свою горькую судьбину:
— Врезали мне из-за вас. А за что? Звонит капитан Овчинников и с ходу строгать: «У вас штаны без ног, шляпа без головы, а вы волны не поднимаете. Вон, сыскники нашли ноги без штанов, голову без шляпы, помогайте им все состыковать». Будто я волшебник. Но нашел свидетеля. Он видел хозяина «жигулей».
— Не расстраивайтесь, — попытался успокоить Охлопкова Суриков. — У нас к вам никаких претензий. А за то, что нашли свидетеля, — спасибо. Кто он?
— Милюков. Калымщик. Уже ждет вас.
— Вы уверены, — спросил Суриков свидетеля, — что видели именно ту машину, которая нас интересует?
— Номер же, товарищ капитан! — воскликнул Милюков горячо. — Я как его увидел, так и похолодел — 22–44! Это надо же! Обычно человека, играющего в двадцать одно, губит перебор — двадцать два. А тут оно три раза! Сдохнуть можно!
— Убедили, — согласился Суриков, дивясь картежному подходу к автомобильному номеру. — И вы запомнили водителя?
— Да, конечно.
— Как он выглядел?
— Высокий, в синей куртке. Черный берет. Самоуверенный. В общем, красавчик.
— Почему вы на него обратили внимание?
— Не стану темнить, товарищ капитан. Дело, как вижу, серьезное и мой гражданский долг…
Суриков терпеливо выслушал рассуждения о гражданском долге и о том, что он повелевал рыцарю индивидуальной трудовой деятельности.
— Если честно, — пояснял Милюков, — поначалу подумал, что он конкурент. И потому глядел за ним в оба. Но когда к нему подошел летчик, я успокоился. Особенно после того, как высокий передал летуну кейс.
— Каким он был с виду?
— Летчик?
— О летчике позже. Я спрашиваю о кейсе.
— Серебристый. Должно быть, металлический. И тяжелый.
— Они при встрече таились?
— Нисколько. Все делалось открыто, даже весело, я бы сказал. Они смеялись. Тот, что на машине приехал, похлопал летчика по спине. Похоже, встретились старые друзья. И мало ли что они могут передать один другому. В этом нет криминала. Верно?
— Что потом?
— Водитель передал кейс, еще поговорил с летчиком, затем подошел ко мне. Спросил: «Свободен, шеф?» Я сказал, что свободен.
— Вас не удивило, что он приехал на своей машине, а уезжать собрался с вами?
— Нисколько. Разве такое редко бывает? Допустим, может, он приехал не на своей, а на машине того летчика, с которым говорил.
— Согласен. И куда вы его отвезли?
— В город.
— Было в четвертом часу ночи. Куда вы его доставили?
— Высадил его на Советской площади. Рядом с памятником Долгорукому.
— Куда он двинулся?
— Я сразу поехал. Впрочем, заметил, что он пошел вниз, к Столешникову.
— Сколько он вам заплатил?
— По договоренности. Могу не отвечать?
— Можете, но я не вижу причин. Вы же только свидетель.
— Спасибо, товарищ капитан. Он кинул мне четвертной билет.
— Двадцать пять рублей?
— Так точно. Двадцать пять.
— Деньги вы израсходовали? — задавая вопрос, Суриков питал некоторую надежду.
— Это важно?
— Кто знает, что может стать важным, а что нет. Израсходовали — обойдемся. Нет, было бы интересно взглянуть.
— Фальшивые? — высказал догадку Милюков. — Не израсходовал. Купюра новенькая. Прямо из-под пресса. Пожалел тратить. Положил в сбережения.
— Вы ее не можете отдать мне? В обмен на такую же из-под другого пресса?
— Отпечатки пальцев? — понимающе спросил Милюков. — Почему не отдать?
Когда, сделав дела, Суриков собирался уезжать, Охлопков доверительно сообщил ему: «Лапшу на уши вам вешал калымщик. За четвертной ночью он и меня не повезет. Петуха получил, не меньше».
Он многозначительно поглядел на капитана и для наглядности пошевелил пальцами, сделав вид, что считает купюры.
В Москву Суриков возвращался в хорошем настроении. Он уже знал — дело ему выпало нелегкое, но не настолько, чтобы его считать безнадежным. Конечно, найти убийцу не так-то просто, но рано или поздно это будет сделано. Хотел того или нет бандит, наследил он достаточно сильно. Главный прокол — автомашина. Зачем он взял ее? Только ли для того, чтобы вывезти за город Риту и прикончить ее вдали от шума городского? Нет, для этого не стоило рисковать и ехать по московским магистралям, прорываться за черту города мимо постов ГАИ на чужой тачке. Это было опасно. Он пошел на риск. Почему? Заведомой цели угнать «жигуль» у него не было. Не он вышел на компанию с машиной, а Рита выбрала и привела его к Серому. И не зайца, а матерого волка. Почему же тот, посчитавшись по кровавому счету с незадачливыми грабителями, забрал их машину и поехал в аэропорт? Судя по обстоятельствам, он должен был там передать кейс кому-то из своих соучастников. Значит, ехать предстояло обязательно. Скорее всего, Икс, когда его «закадрила» Рита, шел к месту встречи с машиной, чтобы ехать в Домодедово. Там его кто-то ожидал. Он же задержался, опоздал к месту встречи с машиной и понял, что колеса уже убрались. У дельцов такого рода школа не хуже, чем у диверсантов, которых специально готовят к преступной деятельности. Вот почему, захватив машину, уверенный, что за ним нет хвоста, Икс рванул в аэропорт. Потом он спокойно бросил чужие колеса и взял для себя извозчика со стороны. Икс не учел, что кто-то сумеет связать воедино порванные концы разных нитей и получить единую веревочку, которая сколько ни вьется, а к концу приходит.
День спустя Сурикова пригласил шеф. Он сидел за столом озабоченный и строгий.
— Садись, Андрей, — сказал полковник, не подавая руки. — Можешь радоваться. Я тебя продал.
— Не понял, — сказал Суриков удивленно. — Как это?
— А так, — ответил полковник с горечью в голосе. — Сперва меня купил генерал Волков, потом у меня купили тебя.
— Все равно не понял.
— А что понимать? Забирают тебя…
Полковник достал пачку «Явы» (где только достает?!), вынул сигарету, помял ее, понюхал, подержал в руке и снова сунул на место: он выдерживал норму — три сигареты в день. Боролся с собой.
— Обставил меня Волков, как школьника. Позвонил и спрашивает: у нас есть мнение поощрить капитана Сурикова. Как ты на этот счет? Я и развесил уши. Говорю: достоин. А он спрашивает: откуда Суриков знает таджикский? Я пояснил: два года служил на Памире. Тут он на стол свои генеральские козыри: пусть сдает дела и сегодня же в мое распоряжение.
— Куда, Василий Михайлович? — спросил Суриков, не скрывая удивления. Предложение шефа сдать дела прозвучало для него неожиданностью. Все каноны подбора и выдвижения кадров были порушены. Обычно с человеком предварительно беседуют, устраивают ему смотрины. В чем же дело?
— Куда? — полковник повторил вопрос и пожал плечами. — Не по адресу. Придешь на новое место, поглядишь и узнаешь. И мне сообщишь. Или зажмешь?
— Неужели даже вам не известно?
— Почему же, известно, — в голосе полковника прозвучало раздражение. — С утра сам министр интересовался: «Давно не видел полковника Астахова. Пригласите, я у него Сурикова забираю, так пусть хоть в курсе будет, куда».