извлечь можете?
– Конечно, могу, – удивленно посмотрела на нее Пелена. – Но что это даст? Куда я ее помещу?
– В меня! – догадалась, о чем подумала Катя, «сестренка».
Глава двадцать третья, в которой отражают и выдвигают обвинения, выясняют отношения, обижаются, мирятся, а некоторые даже целуются
Если для самой Кати догадка «сестренки» была очевидной, на родителей Катерины ее высказывание произвело неоднозначное впечатление.
– Что?.. – глядя на дочь, растерянно заморгала Пелена.
– Все очень просто, – сказала Катерина. – Мы пока побудем с Наташкой в моем теле. Когда необходимо, она и будет им управлять, а уж внешний морок я навести сумею, никто ее от настоящей не отличит, даже родная мама.
– Вообще-то, Лена, в этом есть резон, – подал голос Катипап. А потом с умилением глянул на Катерину: – Умница, доченька!..
– А с тобой я, дорогой папочка, разговаривать не желаю, – с гордым вызовом отвернулась от него Катерина.
– Постой… – заморгал теперь Катипап. – Ты что, обиделась, что я не согласился на условие Кутияны? Что я рисковал тобой?.. Но поверь, если бы она стала Верховной, началось бы такое, что нам все равно бы не удалось жить спокойно. И не только нам – всем! И мистикам, и людям.
– Ты что, меня за дурочку держишь? – вновь посмотрела на отца Катерина, и в глазах ее Катя увидела слезы. – Здесь-то ты как раз поступил правильно, я даже горжусь тобой за это… Но как ты мог обмануть меня, отправляя к Кате?! «Перевоспитание! Перевоспитание!» – гнусавя, передразнила она Катипапа. – Почему не сказал правду?!
– Ну… Это ведь тоже была правда… – пробормотал, опустив голову, Катипап-Отшельник. – Частично. Ведь ты и на самом деле… ну, того…
– Это ты «того», папочка! – всхлипнула Катерина и снова от него отвернулась.
– Ну, вот как это так?.. – растерянно посмотрел на Катю Катипап, словно ища у нее поддержки.
– Ништяк! – мстительно ухмыльнулась в ответ Катя. – Мы клево перевоспитались.
– И ты тоже… – вздохнул Отшельник.
– Катя, не надо так, – сказал вдруг папа. – Мы вместе принимали это решение.
– Что?!.. – задохнулась от возмущения Катя. – Значит, и ты в меня… в нас не верил?
– Дело не в этом, – поморщился папа. – Но ты подумай, как бы вы, особенно ты, восприняли всю правду? Ведь ты и так, небось…
– Что «и так», папа? – перебила его Катя. – Что? Неужели ты не понимаешь, что всего этого безобразия, – повела она вокруг руками, – могло и не быть, скажи вы нам сразу всю правду? Для начала ты должен был рассказать мне всю правду о себе, а потом вы вместе с папой Катерины должны были рассказать всю правду нам обеим! Тогда бы и вели мы себя соответственно – тише воды, ниже травы, никому бы о себе не болтали, никаких фокусов и чудес не творили. Ведь ты же сам всегда учил меня говорить только правду! И я тебя слушалась. А оказывается, вы сами… Это вас надо перевоспитывать, а не нас! Эх, вы!.. – махнула она рукой и неожиданно для себя сказала в рифму: – Ведьмаки, а дураки.
Теперь опустил голову и папа.
– Ну… Прости нас. Да, сглупили мы, конечно. И насчет правды тоже… Но все-таки, бывают ведь в жизни моменты…
– …когда можно соврать? – прищурилась Катя.
Папа вновь опустил голову.
– Ладно, – вмешалась в разговор Пелена. – Дали они, конечно промашку, ваши папы-Катипапы. Но все равно, не судите их строго, девочки, ладно? Они же вас любят. Очень-очень любят! А любовь – такая штука, из-за которой порой невольно совершают ошибки. Поверьте мне.
Катя сразу почему-то вспомнила о Наташке с Иваном и подумала, что мама Катерины, пожалуй, права.
– Ну, доченька, ты готова? – вновь стала строгой и собранной Пелена. – Тогда принимай гостью.
Увидев, как дернулось Наташкино тело, Катя поняла, что сущность подруги переместилась к «сестренке».
– Теперь уводите! – вновь отдал распоряжение стражникам папа.
– Постой, – нахмурилась Пелена. – Что-то мне не нравится, что Кутияна такая спокойная. Не ровен час, мы чего-то не учли, и в ее арсенале припрятан для нас еще какой-нибудь сюрприз. Так, Кутияна? Лучше выкладывай все сразу, не усугубляй свое положение. Оно и без того аховое.
– Ничего я не прятала, – и впрямь очень спокойно ответила ведьма в черном. – А спокойна я потому, что ни в чем не виновата. Мне бояться нечего. На шабаше меня выслушают и отпустят. А вот с вас еще спросят, за что вы меня скрутили. Ну, а тебя, дорогая претендентка на трон, и вовсе могут осудить. Так что сидеть на этом троне все равно, скорее всего, мне.
Над поляной, что называется, повисла немая сцена. У Кати от изумления и вовсе открылся рот. Впрочем, не у нее одной.
– Это за что же меня осудят? – первой нарушила молчание Пелена. – И почему это вдруг тебя отпустят?
– Да потому что я ничего предосудительного не делала. Шла себе по лесу, грибы собирала. И вдруг – налетели, скрутили, потащили!.. Да еще и липовые доказательства состряпали.
– Что за бред?.. – еще сильней насупилась Катеринина мама. – Тебя не ушибли, случайно, при задержании?
– Конечно, ушибли! – обрадовалась Кутияна. – На локтях синяки точно останутся, будет что предъявить шабашу в доказательство. А вот как ты им объяснишь свои незаконные действия с Развоплощенной? Преступница – ты, Пелена, а не я. Именно ты поместила Развоплощенную в чужое тело. Причем, в человеческое! Да еще в тело ребенка. Как бы тебя саму за это не развоплотили, дорогуша.
– Но у нее есть свидетели! – не выдержала такой наглости Катя.
– Свидетели? – деланно удивилась Кутияна. – Кто? Муж, дочь, «братец» мужа, его дочь? Как это у вас, людей, называется – кумовщина? Такие свидетели не годятся, моя милая. Это, как пишут в ваших судебных протоколах, заинтересованные лица.
– А Наташа, а Ваня, а Леша, а Ира?.. – стала перечислять Катя и вдруг осеклась. – Кстати, а как же Лешка с Иркой?..
– Это люди, – презрительно скривила губы Кутияна. – Для шабаша они не свидетели.
Папа передал локоть ведьмы в руки одного из охранников и, обняв Катю за плечи, повел ее в сторону.
– Где фотоаппарат? – зашептал он. – Настоящие доказательства там!
– Папа, погоди ты со своими доказательствами! – высвободилась Катя. – Меня больше волнует, что будет с Ирой и Лешкой!
– Да ничего с ними не будет, – подошел папа к лежащей на земле Ирине и присел возле нее. – Фотоаппарат у нее в рюкзаке?
– Папа! – возмущенно воскликнула Катя. – Я скоро в тебе вообще разочаруюсь!
– Ну, извини, извини, – смущенно пробормотал папа. – Просто, понимаешь, это очень важно.
– Важнее жизни каких-то там людей? Чем же ты лучше… Кутияны?
Катины губы задрожали. Она не выдержала и разрыдалась. Папа подошел к ней, обнял и молча прижал к себе.
– Молодец, – тихо сказал он, когда Катины рыдания перешли во всхлипывания. – Все-таки мы с мамой неплохо тебя воспитали. Перевоспитывать не нужно.
Он отстранил Катю и вновь присел к Ирине. Провел над ее головой руками, что-то неразборчиво прошептал. Девочка шевельнулась и села. В глазах ее сквозило недоумение.
– Ой, Константин Константинович! – заморгала она. – Здравствуйте. А вы здесь откуда?
– Потом, Ира, потом, – торопливо проговорил папа. – Сними, пожалуйста, рюкзак.
– Папа, ты опять? – топнула Катя. – А Лешка?
– Ну, хорошо, хорошо, – сдаваясь, поднял руки папа, поднялся сам и зашагал к лежащему поодаль мальчику. Присел над ним, стал проводить те же манипуляции, что недавно над Ирой, но внезапно нахмурился и резко поднялся.
– Что ты с ним сделала? – хмуро посмотрел он на задержанную ведьму.
– Поклеп, – коротко бросила та и отвернулась.
– Дай-ка я посмотрю, – подошла к Лешке мама Катерины. Присела, наклонила к парню голову, будто к чему-то прислушиваясь, потом коротко кивнула и встала. – Я поняла, что это, но я не могу снять это заклятие. Она, впрочем, тоже, – мотнула она головой в сторону Кутияны.
– А кто? Кто может? – испугалась Катя.
– Видишь ли, девочка, – подошла к ней и положила на плечо руку Пелена, – есть такие заклятия, которые могут быть сняты только при выполнении некоторых условий. Помнишь сказку про мертвую царевну?
– Которую должен был поцеловать принц? – удивилась Катя. – Конечно, помню.
– Так вот, сказки не всегда врут. Собственно, многие из них были сочинены, когда люди и мистики жили еще вместе… Короче говоря, на Леше как раз такое заклятие. Он снова проснется, когда его поцелует влюбленный в него человек. Жестоко же Кутияна собиралась над тобой пошутить!
– Почему надо мной? – воскликнула Катя. – Ведь это же Лешка… – И тут она вспомнила, кому изначально были адресованы лиловые молнии. И с ужасом подумала, что если бы не Лешка, она бы осталась «спящей» навечно, ведь в нее никто еще влюблен не был, а в образе неподвижной каменной чурки в нее бы никто никогда не влюбился и подавно. Но как же быть с Лешкой?
Внезапно, словно услышав ее вопрос, к ним подбежала Катерина.
– Леша! – ахнула она и упала перед мальчиком на колени. Из глаз ведьмочки градом покатились слезы.
– Кать, – с надеждой тронула ее за плечо Катя. – Признайся честно, ты влюблена в Лешку?
– Тебе-то что? – отмахнулась, вытирая другой рукой слезы, Катерины. – Видишь, что с ним! Что теперь делать?
– Твоя мама говорит, что с ним опять все будет в порядке, если его поцелует тот, кто в него влюблен, – сказала Катя. И добавила: – Между прочим, за тобой должок. Давай, рассчитывайся!
– Мам, правда? – посмотрела на Пелену Катерина.
Та молча кивнула.
– Отвернитесь, – проворчала Катерина и склонилась над Лешкиным лицом. А уже в следующий миг тот сладко, будто после крепкого сна, потягивался. Но, увидев сразу двух Кать, резво вскочил на ноги.
– Все хорошо? – спросил он. – Все получилось?..
– Все ништяк, – буркнула Катерина и тоже поднялась. – Хоть бы спасибо сказал!..
– За что? – недоуменно захлопал ресницами Лешка.
Катя прыснула в кулак, но папа уже тянул ее за локоть к Ирине.