– Теперь ты мне дашь наконец фотоаппарат?
– Теперь дам. Но я не уверена, что там что-нибудь получилось.
Однако все получилось как надо. Едва папа достал аппарат из футляра и нажал нужные кнопки, над поляной негромко, но отчетливо раздался голос Кутияны: «Кого я вижу! Второй братец пожаловал, Катипап-Стражник! И сама Пелена, что совсем неожиданно! Какая честь для меня!..»
Кутияна, услышав это, дернулась так, будто в нее выстрелили, завыла на весь лес раненой волчицей и бессильно повисла в руках стражников.
Глава двадцать четвертая, в которой кто-то улетает, а кто-то остается
Стражники с пленницами скрылись в летающих цилиндрах. Катя дрогнувшим голосом спросила у папы:
– Ты тоже с ними?..
– Мне надо, – потупился папа. – Я бы очень хотел хоть денек побыть с тобой и с мамой, но видишь сама, какое дело. Когда все закончится, я обязательно приеду.
– И когда это будет?
– Не знаю, – развел папа руками. – Не хочу опять тебя обманывать. Думаю, теперь уже после избрания Правительницы, – глянул он мельком на Катеринину маму.
А та вдруг сказала:
– Я думаю, ничего страшного не случится, если на пару дней ты заскочишь домой. Отшельник пока тебя заменит, все равно шабаш вряд ли соберут раньше, чем через пять-шесть дней. Думаю, ты вполне заслужил небольшой отпуск.
– Но Верховный Правитель…
– Правителя я беру на себя, об этом не беспокойся. Но утром в среду ты должен быть на месте. Договорились?
– Разумеется! – расцвел папа и обнял Катю за плечи.
Ее тоже захлестнула волна радости: целых два дня, даже два с половиной, учитывая сегодняшний вечер, папа будет дома! Еще утром она не могла об этом и мечтать. Правда, утром она даже не подозревала, кто на самом деле ее папа. Она прижала ладони к папиной руке, ощущая себя необычайно счастливой.
– Отдай пока Отшельнику доказательство, – кивнула Пелена на фотоаппарат в папиной руке.
Папа вынул из футляра фотик, открыл в нем маленькую крышечку и достал оттуда карту памяти.
– Этого будет достаточно, – сказал он, протягивая крохотный прямоугольник «братцу». – Там будет на чем это прослушать. Все-таки, фотоаппарат – Катин подарок.
– Разумеется. – Катипап взял карточку и убрал ее в карман пиджака. Затем обернулся к дочери: – Не сердись на меня, Екатерина, ладно? Да, кое в чем я был не прав, но ведь на ошибках учатся. Даже в моем возрасте нужно в чем-то себя перевоспитывать. Кстати, твое перевоспитание, как мне кажется, даже всего за неделю дало ощутимый результат. Так что… – Не найдя больше слов, он лишь развел руками.
– Ладно, пап, я не сержусь, – подошла и уткнулась ему носом в живот Катерина. – Только не считай меня больше маленькой, ладно?
– Какая уж ты теперь маленькая, – погладил ведьмак ее черные волосы.
Потом Катерину обняла Пелена.
– Ты молодец, доченька. Я горжусь тобой. И ты на самом деле выросла. Думаю, на следующий год я уже смогу забрать тебя к себе.
– А Катю? – подняла голову и посмотрела на маму ведьмочка.
– Катю?.. – Казалось, Пелена на миг растерялась, но быстро взяла себя в руки. – Если ее папа и мама сочтут это возможным, то почему бы и нет?
У Кати екнуло сердце. То, что она сейчас услышала, было таким неожиданным, и в то же время столь заманчивым… Учиться в Германии на ведьму – да еще неделю назад она бы каталась от смеха, скажи ей кто что-либо подобное!
Катя посмотрела на папу. Он тоже казался слегка ошарашенным, но Катя была почти уверена, что папа против не будет. А вот мама… Катя ведь даже не знала, была ли та в курсе, что ее муж – ведьмак. А тут еще и дочь того же племени окажется. Не слишком ли сильным ударом станет это для мамы?
Спрашивать у папы насчет мамы было сейчас неудобно, но Катя решила сделать это при первом же возможном случае, обязательно до того, как они вернутся домой. Нужно ведь было знать, как вести себя с мамой дальше. И как было бы замечательно, если бы больше не надо было врать!
– Пойдем, – позвала мужа Пелена. – Пора.
Помахав остающимся, родители Катерины вошли в один из цилиндров, и все четыре сразу же бесшумно взвились над поляной, а потом, быстро набирая высоту, скрылись из виду. «Так вот откуда в сказках у Бабы-Яги появилась ступа», – подумала при этом Катя.
– А мы как поедем домой? – спросила она у папы. – Будем ловить попутку? Но нас ведь шестеро, в легковую машину мы все не поместимся.
– Там, возле дороги, есть машина, – сказал угрюмо молчавший до этого Иван Митрофанов. – Мы на ней… с этой… сюда приехали.
– А ведь и правда, – вспомнила о желтом автомобиле Кутияны Катя. – Только ведь на ней заклятие…
– Разберемся, – деловито сказал папа. – Его всего одна ведьма накладывала, а у меня их – целых две. – Он сграбастал Катю и Катерину и ласково прижал к себе.
Больше им здесь делать было нечего, да и домой Кате уже очень-очень сильно хотелось. Она подумала, что Катерине, возможно, тоже сейчас хочется домой, ведь ее логово было совсем недалеко отсюда. А может, напротив, оно ей так осточертело, что тоже хотелось поскорей сбежать из этого леса. В любом случае, спрашивать об этом сейчас у «сестренки» Катя не собиралась. Она лишь достала из Ириного рюкзачка пакет с джинсами и ветровкой и протянула его Катерине:
– Переоденься.
Та, не сказав ни слова, приняла пакет и скрылась по другую сторону валуна.
– А что здесь было? – спросила Ирина. – Похоже, я пропустила все самое интересное.
– Да и я, кажется, основное проспал, – вздохнул Лешка. – Может, нам кто-нибудь расскажет?
– Ну, я могу… – неуверенно сказала Катя и посмотрела на папу.
Тот досадливо поморщился:
– Вообще-то, ребята, если говорить откровенно, мне бы следовало вообще стереть из вашей памяти все, что касается этих событий.
– Как стереть?.. – нахмурилась Ира.
– Нет! – одновременно с ней выкрикнул Лешка.
– Я сказал: «Следовало бы», – подчеркнул папа. – Но, с учетом ваших заслуг, это было бы не совсем честно. Будь вам по шестнадцать лет, мне бы пришлось это сделать волей-неволей, таков закон мистического мира, а сейчас я вправе поступать по своему усмотрению.
– Папа, но ведь твое усмотрение, я надеюсь, правильное? – строго посмотрела на папу Катя.
– Насчет правильности сомневаюсь, но стирать ребятам память я не буду.
Ирка и Лешка с облегчением выдохнули.
– Так я расскажу им? – опять посмотрела на папу Катя.
– Рассказывать долго, – сказал он. – Я им лучше покажу. Подойдите ко мне, – позвал он Иру и Лешу, а когда те приблизились, положил им ладони на головы и велел закрыть глаза.
Через пару минут папа опустил руки, а Ирина и Лешка, молчаливые и задумчивые, не глядя ни на кого, отошли от него в разные стороны.
Назад сначала тоже все шли молча, а потом, словно его прорвало, заговорил Иван:
– Вы меня теперь, наверное, презираете… Да, конечно, я понимаю… Но только я не виноват, правда! Не совсем виноват… Я ведь мечтаю… мечтал… вы же знаете… Я очень хотел стать космонавтом. Но вы ведь помните, как у меня раньше было с учебой… А тут эта! В прошлом году… Я ведь не знал, кто она такая. Сначала не знал… Она говорит: хочешь стать отличником? Хочешь поступить после школы, куда тебе только вздумается? Я, конечно, хотел. Тогда она и попросила спрятать во мне это… эту… Я как-то сразу во все поверил. Наверное, она меня околдовала, эта Кутияна… А может, мне просто стало интересно. Конечно, стало! Кому бы такое было неинтересным? И ведь она ничего плохого мне не велела делать, просто носить в себе… эту. Развоплощенную. Мол, ты ничего и чувствовать не будешь, кроме того, что у тебя ума прибавится. Я и правда ничего особенного не чувствовал, только учеба для меня вдруг стала такой легкой и интересной!.. А Кутияна потом опять со мной встретилась. Нравится, спрашивает, или вернуть все, как было? Я испугался очень. Как, говорю, вернуть? Не надо возвращать! А она мне тогда говорит: ну, в таком случае, еще мне чуть-чуть помоги, подружись с Наташей Лебедевой и подготовь ее осторожненько к тому, что ты со мной знаком, с настоящей ведьмой, которая добрые дела совершает и которой ты в этом помогаешь. Чтобы, в общем, и Наташа захотела ей помогать. Я так и сделал, как она сказала. Я ведь и правда думал, что она добрые дела творит, мне же она помогла!.. Вот и все. Больше я ее до сегодняшнего дня и не видел.
– То есть, ты хочешь сказать, что шпионил за нами просто так, по собственному желанию? – не глядя на Ваню, буркнула Катя.
– Я не шпионил! – воскликнул Иван, но тут же снова поник и сказал уже тише: – То есть, я не знаю, что делал… В последнее время я кое-что стал плохо помнить. Или помнил что-то так, словно это было во сне.
– Развоплощенные, – вступил в разговор папа, – если впустить в себя их сущность, ведут себя так, что их присутствие почти не заметно. Они как бы вплетаются в твое собственное «я», дополняя, но не замещая его. И носителю кажется, что это действует, думает, принимает решения он сам, а на самом деле, зачастую, это действия Развоплощенного. Даже не совсем действия, а как бы подталкивания работы твоего сознания в нужном направлении. А вот если оно, куда надо не подталкивается, Развоплощенный на какое-то время берет управление на себя, тогда-то и получается потом, что носитель плохо эти события помнит, словно это происходило во сне, или не помнит их совсем. Хорошо еще, что Развоплощенные не могут колдовать!
– А кто они такие, эти развоплощенные? – заговорил теперь и Лешка Безбородов. Прибавила шагу и немного отставшая Ира, ей тоже стало интересно.
– Развоплощенные – это наказанные мистики, – сказал папа. – Преступники, нарушившие закон. Совершившие такое преступление, за которое полагается, что называется, высшая мера. Но просто казнить мистика бесполезно, после смерти он перейдет в высший мир, только и всего. Это все равно, как если бы человеческих убийц и насильников приговаривали к пожизненному отдыху на Канарах. Поэтому уже много веков, и даже не одно тысячелетие, таких мистиков приговаривают к развоплощению. Проводить его могут лишь тринадцать Высших. В результате этой… процедуры тело преступника безвозвратно уничтожается, а его сущность лишается возможности колдовать, общаться с кем бы то ни было, для всех она словно перестает существовать. И обрести новое тело оно тоже как бы не может… Так, во всяком случае, изначально задумывалось. Но, как сказал бы программист, в системе все-таки оказались две небольшие прорехи. Во-первых, Развоплощенных могут видеть и общаться с ними их ментальные проекции, если таковые у тех имеются. А во-вторых, тело при некоторых обстоятельствах они тоже могут получить. Двумя способами. Один из них – подселение к кому-нибудь, но это возможно лишь, если «хозяин» тела даст на то свое согласие. А поскольку Развоплощенных никто, кроме их проекций, видеть и слышать не может, то нужно, чтобы такого «альтруиста» эта родственная проекция и нашла, что само по себе также является преступлением, поэтому шанс получить таким образом тело у Развоплощенных почти нулевой.