Около ресторана, в своей привычной манере, стоял Василий. Парень курил, но стоило увидеть приближающуюся к нему и перепрыгивающую через лужи пигалицу, как Барин улыбнулся и выбросил сигарету. Вообще, Васька и сам заметил, что улыбаться он стал гораздо чаще. Бывало, что губы сами растягивались в улыбке помимо воли, когда он просто смотрел на рыжеволосого зайчонка.
Как только пигалица поравнялась с ним, Васька притянул ее к себе за талию.
— Что нового? — спросил он, подмечая, что девчонка чем-то озабочена, но не отстранилась от его рук, наоборот, будто ближе прижалась.
— Тетя Нюра вот-вот подъедет, — вздохнула Грунька, — Можно я ей все тут покажу? Она не отстанет. Считает, что меня все кругом обидят, обманут, в лучшем случае станут угнетать морально.
— Да запросто, — кивнул Василий, — Все организую в лучшем виде. И батя поможет.
— Вась, только я тебя очень прошу, — тихо попросила девчонка, поглаживая руками кожаную куртку на груди Василия, а он, тихо млея от ее касания, готов был согласиться на что угодно, — Не ругайся при ней. У нас с этим строго.
— Буду пай-мальчиком, — пообещал Васька, пряча улыбку в уголках рта, — Ладно, двигаем. Перед сменой поешь. Иначе работать не пущу.
Груня не успела возразить. Да никто возражений и не принял бы.
Васька гордо шел через весь зал, ведя чуть покрасневшую Груню за руку. Если кто-то и удивился такому раскладу, то вида не подал. Разве что Вовчик позволил себе подмигнуть девчонке. За что и получил короткое:
— В рыло дам!
Груня сокрушенно покачала головой. Нет, Василий Павлович никогда не перевоспитается. Да и нужно ли? Он именно таким и дорог ее сердцу.
Пока Васька вел Груню через зал, кухню и коридоры, у него три раза звонил мобильник. Он с кем-то говорил. Иногда резко, иногда на матах, иногда просто молчал в трубку. И как только привел девчонку в кабинет отца, коротко скомандовал:
— Бать, ты проследи, чтобы поела, — хмурился Василий, выпуская руку девчонки из ладони, — Я метнусь на стройку. Максимум через час вернусь. Грунь, когда, говоришь, тетя твоя появится?
— Не знаю. Через полтора часа, наверное, — пожала плечом Груня, стягивая куртку.
— Успею, — решил Васька, — Скажу Михалычу, пусть соорудит ужин для нас. В VIPке сядем.
— Вась, ну, правда, не нужно, — решила отговорить Груня Василия.
— Как это не нужно? — нахмурился за сына отец. А Васька уже убегал, многозначительно посмотрев на отца прежде, чем скрыться из кабинета.
Анна Михайловна была женщиной обстоятельной. Не терпела грубиянов и хамов. Опекала всех брошенных, бездомных и униженных. Подбирала раненых животных на улице. Вернее, те уже и сами знали, где живет единственный на все село ветеринар, и нагло являлись к ней в дом за порцией ласки, еды и заботы.
Анна Михайловна жила в большом деревенском доме одна. Вернее, вот уже несколько месяцев она живет одна. А до этого вместе с единственной родственницей — дочкой погибшей сестры, милой девочкой Агриппиной.
Работа у Анны Михайловны была не самой престижной, но нужной и важной. Женщина была в курсе всех происшествий, у кого, когда и сколько появилось телят, поросят, цыплят и прочих тварей копытных, а зачастую и двуногих. К ней постоянно сбегалась, свозилась и сползалась вся раненая, и не очень живность.
Анна Михайловна город не любила категорически. Не любила шум проезжающего транспорта, не любила незнакомых людей, снующих по улицам толпами, не любила суматоху мегаполиса. Но больше всего Анна Михайловна не любила воспоминания, которые этот город будил в ней.
Вот и сейчас, выходя из машины, женщина плотнее завернулась в пальто, прячась от пронзительного осеннего ветра. Первым делом Анна Михайловна решила навестить Надежду Вадимовну. Старушка уже ждала, приготовив к чаю пирог и любимое Анной жаркое.
Сумки, нагруженные соленьем-вареньем, были аккуратно доставлены на третий этаж водителем — соседом по земельному участку и приятным молодым человеком Тарасом.
После чая Тарас предложил подвезти Анну Михайловну к месту работы Груни. Женщина хотела отказать, распрощаться до завтрашнего дня, до оговоренного часа, когда парень обещал ее так же отвезти обратно в деревню. Но Вольных упрямо и вежливо настоял на своем.
Анна Михайловна только вздохнула, украдкой ловя взгляд Надежды Вадимовны. Обе женщины уже успели по телефону обсудить ухажера Груни, ее первую серьезную влюбленность, даже фото на стене ее комнаты. И Тарас во всю ситуацию никак не вписывался. Но молодой человек был настойчив, и в последнее время не пытался скрыть намерения в отношении племянницы.
Анна Михайловна решила, пусть все идет своим чередом. А заодно и посмотрит, что там за Васька такой, о котором Надежда Вадимовна так тепло отзывалась.
Припарковав внедорожник перед входом в ресторан «Барин», Тарас открыл дверь для соседки. Тетя Нюра вежливо кивнула. Всегда спокойная и собранная, она, казалось бы, изрядно нервничала и переживала.
— Не люблю я город, — пояснила женщина, немного виновато улыбаясь.
Тарас пожал плечом. Он и сам выбирался исключительно по необходимости, большую часть времени проводя в деревне.
С виду ресторан был весьма неплохим. Тарас ранее не бывал здесь, но судя по интерьеру и вышколенному персоналу, заведение пользовалось успехом.
Стоило новым посетителям войти, как их уже встречал паренек в костюме и с дежурной улыбкой на лице.
— Приветствую вас, — улыбался парень, — У вас заказан столик?
— Здравствуйте, — вежливо поприветствовала Анна Михайловна, а Тарас сдержанно кивнул, — У меня здесь работает племянница, Агриппина пепел.
— Здравствуйте! — уже более радостно и по-настоящему заулыбался парнишка, — А мы вас уже и заждались! Следуйте за мной!
Тарас хмыкнул, а Анна Михайловна сдержанно улыбнулась. В гардеробе парнишка с бейджем «Администратор Владимир» стянул с них верхнюю одежду.
— Проходите, вот здесь у нас главный зал, там — отдельные кабинеты и VIP — залы, — тараторил парень, — В той стороне у нас святая-святых всего заведения. Шеф-повар подойдет позже, он очень хочет познакомиться с тетей нашей Груни. А вот здесь у нас малый кабинет. Очень уютный, для семейных мероприятий.
Радости парня Тарас совершенно не разделял. Уж слишком сильно тот радовался и обхаживал тетю Нюру. Но женщина только улыбалась снисходительно, и кивала словам администратора.
Дверь в кабинку услужливо была распахнута Владимиром и гости вошли внутрь.
Дверь в кабинку услужливо была распахнута Владимиром и гости вошли внутрь.
Груня, у которой только что отобрали фартук, дали отгул и чашку чая в руки, сидела за столиком. Рядом чинно восседал Пал Палыч, отпивая вино из высокого бокала и хитро щурясь в сторону девчонки.
— А ты чего так распереживалась? — мягко говорил Пал Палыч девочке, — Встретим мы твою тетю Нюру в лучшем виде. Покажем, что ты в надежных руках. Пусть Васька мой и охламон, но простой, как три рубля. Так что, не переживай, все будет в шоколаде.
Мягкий тембр голоса Пал Палыча Груню успокаивал. И чего собственно, она разнервничалась? Но что-то словно подсказывало: волнуется она не зря.
Не ошиблась.
Во все глаза Груня смотрела, как через открытую дверь в комнату входит тетушка, а следом и широкоплечая фигура соседа, с которым Груня знакома едва ли не с рождения, Тараса Вольных. И все было бы замечательно, если бы этот самый сосед всю юность не оказывал Груне знаки внимания. Даже как-то молчаливо намекал на самые светлые чувства с его стороны. На что Груня ответила мягким отказом и уверениями, что свою половинку парень еще встретит. Но Вольных отказов не понимал и не принимал. И уже с момента переезда Груни в город, второй раз приезжает ее проведать.
Раньше Пепел не очень переживала по этому поводу. Ну, приехал. Ну, привез разок из деревни в город. Зато теперь, когда вот-вот должен появиться Васька, внимание Тараса совсем было не к месту.
— Мам Нюра! — подскочила Груня с места и рванулась к тетке.
Дальше события начали разворачиваться одновременно и абсолютно неожиданно для Груни, как и для всех присутствующих.
Пепел метнулась к тетке в объятия. Тарас с щенячьим взглядом уставился на девчонку сверху вниз. Пал Палыч, поднявшись на ноги, побледнев и пошатнувшись, во все глаза смотрел на будущую, как он предполагал, родственницу, а из груди вырвался шумный выдох с единственным восклицанием «Анюта?».
Сама Анна Михайловна застыла в дверях, увидев мужчину, медленно поднимающегося на ноги из-за стола. И Груня в недоумении всмотрелась в лицо тетки. Но та словно и не видела племянницу, обнимавшую ее.
— Паша? — голос тетушки был тихим, практически неузнаваемым от волнения.
И только Васька, появившийся следом за гостями, оценил всю ситуацию в целом и гаркнул Вовчику:
— Неси аптечку и в «скорую» звони!
Васька ломанулся вглубь, ближе к отцу, стремительно бледнеющему и оседающему обратно на диван. Груня, с тихой паникой и шоком в глазах, смотрела то на тетку, тона Пал Палыча. Анна Михайловна стояла, вцепившись руками в плечи племянницы и с набежавшими на глаза слезами, смотрела на мужчину напротив. И только Тарас Вольных невозмутимо стоял у стенки. А потом усадил Анну Михайловну на придвинутый стул, вручил ей стакан воды. И пока женщина пила мелкими глотками, парень переключил внимание на рыжеволосую девчонку, ради которой он и приехал в город.
— Здравствуй, — улыбнулся парень и, протянув руку, погладил щеку Груни костяшками пальцев, — Не надоел еще город? А я за тобой.
— Тарас, давай вот не сейчас! — отмахнулась Груня, присаживаясь рядом с тетушкой, — Мам Нюр, что случилось?
Но Анна Михайловна молчала, только прикипела взглядом к знакомым до боли глазам. Глазам, которые часто снились ей по ночам, от которых она пыталась убегать. И убежала. По крайней мере, так думала, пока вновь не столкнулась со своим прошлым.
В комнату ворвался Владимир с аптечкой. Василий торопливо отыскал валидол и сунул в принудительном порядке таблетку отцу в рот.