— Угу, и пожалуйся в профком, — подсказал Василий.
— Вот и пожалуюсь! — упрямо заявила Груня, захлебываясь от возмущения, — У тебя нет никакого права меня увольнять!
— Поспорим? — предложил Васька, а потом вздохнул.
Нет, девчонка его доведет или до сердечного приступа или до белой горячки! Телефон ей не нравится. Дом его не нравится. Работать нравится!
— Вась, ты давай полегче, — вдруг раздался голос отца из распахнутой настежь двери.
Васька повернул голову в сторону Пал Палыча, нахмурился, словно приходя в себя. Кивнул.
— Так, ладно, — решил вдруг Василий, понимая, что мужику не пристало сдавать позиции в споре с девчонкой, но деваться ведь некуда, — Давай так. Ты берешь телефон и перевозишь шмотки. А я разрешу тебе работать в ресторане.
— У меня есть встречное предложение, — прищурилась Груня гневно, правда злиться, сидя у Васьки на коленях и чувствуя, как его щека прижимается к макушке, получалось плохо, — Телефон мне не нужен. Вещи я пока не буду перевозить. А вот работать не перестану.
— Поняла, что сказала? — хмыкнул Васька, и уже примирительным тоном, — Грунь, ну телефон сломался. Отпускать тебя не хочу. Все равно каждый вечер домой провожаю. А здесь на машине всего полчаса езды. А с работой так и быть, я погорячился.
— А до дома бабушки десять минут пешком, — напомнила Груня, вздыхая. Нет, хитрый лис, этот Васька. Еще и целоваться лезет, словно знает, что спорить она уже не хочет.
— Зато здесь воздух свежий, — уговаривал Василий.
— Я подумаю, — сдалась Груня, — А ты не ори, как бизон на охоте.
— Это я еще тихо, — оправдался Василий, — И заметь, даже цензурно. Матом не плевал.
— Заметила, — хмыкнула Груня, поворачиваясь в руках Барина, — Молодец. Хвалю. Хороший мальчик.
— Хороший, — с готовностью согласился Барин, — Хороший мальчик есть хочет.
Грунька любовалась парнем, глядевшим на нее совсем не хмуро, а, кажется, нежно. И вдруг улыбнулась. Нет, этот Василий Павлович абсолютно несносный, непробиваемый, толстокожий, упрямый и настырный человек. Но он каким-то чудом и всей своей неотесанной харизмой умудрился покорить ее. Даже больше. Настолько привязать к себе, что Груньке с огромным трудом удается противостоять ему — этому, пусть хамоватому, но такому замечательному парню.
Большую часть дня Груня провела дома, рядом с тетушкой Нюрой, Пал Палычем и Василием. Иветта, не разбуженная шумным спором Васи и Груни, проснулась около часа назад, пообедала и умчалась на своей малолитражке в город. Бабушку еще ночью домой отвезли Елена и Герасим, отказавшись переночевать в загородном доме Барычинских. И поэтому, оставшись в доме вчетвером, компания решила обосноваться в уютной гостиной, включить какой-нибудь старенький фильм и просто уютно и по-домашнему провести время.
Грунька лежала на огромном мягком диване в руках Василия, устроив щеку на его груди, и слушала размеренные удары сердца. Часть ее мало верила в происходящее, словно чувство нереальности туманило мозг. А другая часть — радовалась, что ее жизнь меняется так кардинально и бесповоротно.
Девчонка мало понимала, что за картинки мелькают на экране. Перед глазами, вместо кадров из фильма, пробегали события прошлой ночи и сегодняшнего утра. Грунька поняла, что краснеет от воспоминаний. И уткнулась носом Ваське в грудь. В ответ он накрыл ее затылок ладонью. Стало тепло и уютно, словно он оградил ее от всего мира, защищая и оберегая.
Идиллия продолжалась недолго. Тишину, нарушаемую звуками телевизора, вспорол звонок телефона Барина. Васька вздохнул, но на вызов ответил. Послушал мужской голос, доносившийся из трубки, вздохнул. Стрельнул взглядом в тетушку Нюру. И Груня поняла, не было бы ее, по гостиной разнесся бы отборный мат. Вздохнул.
— Через полчаса буду, — буркнул Васька недовольно в трубку и отшвырнул мобильник на диван.
— Дела? — поняла Грунька, глядя в недовольные и хмурые глаза Барина.
— Ну, мать их дери! — выругался Василий тихо, поднимаясь вслед за девчонкой с дивана.
— Вась, а ты меня до города подвезешь? — Груня шла следом, решив поехать к бабушке.
— Зачем? — насторожился Василий, открывая перед Груней дверь спальни.
— К бабуле поеду, — пожала плечом Груня, беря со стула одежду: джинсы и рубашку, — Да и к занятиям нужно подготовиться. Еще хотела фотки обработать со свадьбы Черепановых.
— Давай скажешь, я тебе сюда привезу все, что нужно от бабули, — предложил Василий, хмурясь и не очень радуясь, что пигалица решила слинять из дома, — А фотки у меня обработать можно. Комп у меня тоже есть. Я ж не в пещере родился.
— Вась, мне честно нужно к бабушке, — улыбнулась Груня, — Я уже который день дома не ночую. Она там скучает одна.
— Я тоже один скучаю, — проворчал Василий, — А Надежде Вадимовне вон, хмыря этого отдай. Пусть веселит старушку.
— Не хмыря, а хорька, — улыбнулась Груня, натягивая джинсы, — И что бы ты знал, я тоже буду скучать.
— Правда? — с надеждой спросил Васька, уже натягивая свитер с крупной вязкой поверх футболки.
— Честно-честно, — пообещала Груня.
И Васька решил не спорить. Тем более, судя по словам парней, дел накопилось настройке по гланды, а то и выше.
Оставив девчонку у Надежды Вадимовны, Васька с места рванул Мерседес, подгоняемый телефонными звонками. А Груня поднялась в квартиру на третий этаж. Открыв дверь своим ключом, внесла клетку с хорьком и поставила ее на пол в коридоре.
— Бабуль! Я дома! — крикнула Груня, обувая свои смешные тапки и ставя ботинки на полку с обувью.
Взгляд зацепился за мужские туфли, начищенные до блеска.
— Ба? — повторила Груня и пошла на кухню, откуда доносились тихие голоса.
За кухонным столом, медленно отпивая чай из чашки с маками, сидел Тарас Вольных. А напротив него, на своем любимом стуле, сидела бабушка и вязала очередную пару носков. В этот раз, судя по цвету и размеру растущего на глазах вязаного изделия, Надежда Вадимовна трудилась над мужской парой. И Груня предполагала, что к первому, даже самому незначительному празднику, Васька получит пару новеньких носочков от бабули.
— Привет, — спокойно поздоровалась Груня, — Я думала, мы все решили.
— Почти, — произнес Тарас, поднимаясь со стула, — Агриппина, удели мне пару минут, пожалуйста. Надежда Вадимовна, спасибо, что приютили. Мне пора.
— До свидания, Тарас, — махнула рукой старушка, вздыхая и глядя на хмурую внучку, — Грушенька, не волнуйся. Ты беги, а я пока обед согрею.
Груня кивнула и пошла в комнату. Тарас шел следом, хмурясь и сверля рыжий затылок девчонки.
Первым делом, оказавшись в своей комнате, Груня обомлела, остолбенела и пришла в ярость. Портрет, еще вчера висевший на стене, отсутствовал. Зато вместо него на столе лежали мелко изорванные куски.
— Ты вообще в себе?! — гневно закричала Груня, — Кто тебе дал право находиться у меня в комнате?
— Надежда Вадимовна разрешила переночевать, — оправдался Тарас, пряча руки в карманы, — Не хотел домой ехать в ночь.
— Ты! Ты! — возмущалась Груня, — Как ты вообще посмел?! Это же работа Шахова! И автограф! Ты придурок, Вольных, самый настоящий придурок!
Груня дрожащими руками схватила клочки бумаги, которые раньше были шедевром самого маэстро. Поняла, что по щекам катятся слезы. Со злостью стерла их ладошкой.
— Ты даже говорить начинаешь, как он! — вспыхнул Тарас, хватая девчонку за плечи, — Что он сделал такого, что ты с ним? Почему не я?
— Отвали! — рявкнула Груня, но осеклась, понимая, что бабушку расстраивать она не хочет, — Выметайся из квартиры!
— Грунечка, девочка моя… — тихо проговорил парень.
— Я не твоя девочка! — резко перебила Груня Тараса, — Я его девочка!
Пепел швырнула в Тараса обрывками фотографии, подошла ближе и толкнула в широкую грудь руками. Потом еще и еще. Тарас поддался, пятясь назад, вышел из комнаты. А потом, обувшись, и из квартиры. А Груня выскочила из подъезда следом за парнем.
— Больше никогда! Ты слышишь? Больше никогда не подходи ко мне! Понял? — уже громче кричала Груня, сверля Тараса взглядом, сверкающим гневом и слезами.
— Да ты глупая совсем! — не унимался парень, выходя из подъезда на улицу, — Тебе с ним счастья не будет! А мы поженимся, как и планировали. Я верным буду. А он что? У него таких, как ты, вагон!
— Мы планировали? — вскрикнула Груня, опешив и придя в еще большую ярость, хотя куда уж больше, — Мы даже не встречались! Мы просто жили по соседству. Играли в одной песочнице.
— Это абсолютно не важно, — твердо говорил Тарас, — Ты будешь обеспечена. Бабушка твоя тоже. Будешь законной женой, а не девкой на содержании у мужика с тремя классами образования и мутными доходами!
— Рот закрой, Штирлиц, млин! — неожиданно раздался голос Ивы откуда-то со стороны.
Груня посмотрела на девчонку. Та стояла около припаркованного внедорожника Тараса и постукивала битой по ладошке. Откуда спортинвентарь взялся у девчонки — неизвестно, да и как появилась Иветта в самый нужный момент — Груня не знала. Но была благодарна ей за то, что именно она оказалась здесь.
— Свали, отмороженная! — недружелюбно бросил Вольных и вновь обернулся к Груне, — Когда ты поймешь, что не подходит он тебе?!
— А ты, значит, в самый раз? — хмыкнула Ива, приближаясь к парню, девчонка подмигнула Груне и улыбнулась, — В тапках не замерзла? А то домой беги. Я поговорю с этой блондинкой бестолковой.
— Ивка, ну что за глупости? — отмахнулась Груня и повернулась к Тарасу, — Уезжай лучше, пока я не позвонила Барину. И ты знаешь, что будет потом. Синяки с лица еще не сошли.
— Барина я не боюсь, — воинственно проговорил Тарас, и, неожиданно для Груни схватил ее за плечи широкими ладонями и встряхнул, — Поедем со мной! Поедем и распишемся. Брось его! С ним ты хапнешь горя. А мои родители тебя уже приняли, одобрили. Подходишь ты нам.
— Ах, ты ж, морда блондинистая! — прошипела Ива и, размахнувшись, ударила битой по спине парня, а потом, когда он пошатнулся, контрольным по затылку.