внула, – так может, ты ее с собой сюда будешь брать? Вообще это нам как-то наладить нужно. На следующем собрании обсудим. У многих и свои дети есть. ГСО должно помогать бойцам. А то вы выкладываетесь, жизни отдаете, а взамен – ничего. Ты как думаешь?
А я уже радостно обдумывала эту идею. Тоску как рукой сняло.
– А что? Дана не помешает, – заверила я, – она девка толковая. Она и хозработы может выполнять понемножку. И сидит тихо, если что.
– Ну вот и бери ее с собой, – подытожила Иволга, – скажешь, что по моему личному распоряжению. А на собрании обсудим дальнейшее.
Дану привели в тот же день. Ко мне зашли мои ребята, и я попросила их сбегать за девочкой. Вызвались Мерлин с Настей. Вот никак к ней позывной не приклеивается, все Настей почему-то называю. Вышли они, взявшись за руки, и у меня подозрение возникло. Я спросила у Чумы.
– У них что, типа любовь, что ли?
Чума дернула плечом.
– Да кто их знает. Похоже на то.
Айгуль-Леди заулыбалась.
– Пусть гуляют ребятки. Молодые, счастливые.
У меня даже комок к горлу подкатил. На два или три года моложе меня, но да, молодые еще. Счастливые. Я к ним почему-то как к Дане отношусь уже.
Дану привели. Она робко села на соседнюю свободную койку – Зильбер разрешил ее занять, если к ночи других раненых не будет.
– Тебе что, страшно? – спросила я. Как-то она вся скукожилась.
– Не знаю, – ответила Дана, – тут все с ружьями ходят. Все такие… – она поежилась.
– Да хорошие тут все, – заверила я ее, – ты не бойся. С ружьями – это не значит, что обязательно злые люди. Я вот тоже с ружьем хожу.
Дана подошла ко мне. Потрогала повязку.
– Маш… а у тебя что с глазиком?
– Глазик поранен, – сказала я, – ты не волнуйся, это не страшно. Главное, что я жива, и ты жива. Правильно?
Девочка робко кивнула.
К ночи все утихомирилось. Я поспала днем, потом поспала немного еще и проснулась, когда прибор на столе у Зильбера показывал час ночи. И больше сон ко мне не шел. Глаз болел, но не сильно, привычно уже. Я лежала и думала о разном, и вроде мысли не такие уже мрачные, но заснуть не получалось.
Что-то шевельнулось во тьме. Я повернула голову и увидела, что Дана сидит на своей койке, свесив ноги.
– Ты чего не спишь? – поинтересовалась я.
– Не хочется.
– Полнолуние, наверное, – предположила я. Через окно лился яркий лунный свет. Удивительно ясная ночь. Помню, я так удивлялась, когда после Бомбы на небе первый раз появилась Луна. Несколько лет ее вообще не было видно – так, иногда тусклое свечение какое-то.
Я встала, подошла к окну. Дана тоже слезла с койки. Встала рядом со мной. Отсюда, хоть помещение и полуподвальное, был хорошо виден двор. Плац, полоса препятствий за ним, сарай, где у нас дрова хранятся. С вечера выпал снежок, так что все сияло – снизу белизной, сверху ясным лунным потоком.
– Хорошо на улице, – пробормотала Дана.
– Завтра пойдешь погуляешь, – сказала я, – можно у сарая там горку залить. Покатаешься. Ты ведь уже не боишься наших?
– Не, – помотала головой Дана, – мне один дядя куколку подарил.
Она достала из кармана целлулоидного пупсика без руки.
– Хорошая куколка, – согласилась я, – только руки нету.
– Ну и что, – Дана с упреком взглянула на меня, и я снова поразилась, какие у нее выразительные глаза – большие, бледно-зеленые, – мало ли у кого руки нету. У Тарика вон ноги нету.
– Да, – согласилась я, – а у меня глаза.
– Моей куколке осколком руку оторвало, – сообщила Дана.
– А имя ты ей уже придумала?
– Да, – девочка кивнула, – ее будут звать Лада.
Я удивилась и хотела уже спросить, откуда такое имя, но во дворе что-то зашевелилось, и я машинально приникла здоровым глазом к стеклу.
В следующую секунду я прыгнула к стулу, где лежала моя одежда, схватила ремень с кобурой и, застегивая его, бросилась к двери. Через двор перебежками двигался кто-то незнакомый. Открывая дверь, я выхватила «Удав». Выскочила на снег, плевать, что в тапках, мороз сразу обжег, но плевать… Прямо передо мной незнакомый мужик юркнул между сараем и углом здания. Я даже рассмотреть его успела за долю секунды – мозг только отметил «не наш» – и крикнула «стой!» Но было поздно. Я понеслась вовсю, но добежав до угла, увидела лишь, как темная тень шарахнулась в кусты перед забором. Куда это он, интересно? Забор у нас хороший и сверху колючка.
– Стой! – я вскинула пистолет, выстрелила наобум. Сейчас бы пулю с самонаведением, но ее, конечно, нет. Пока я бежала до кустарника, все затихло.
Искать даже не нужно – снег все отлично выдает. Из кустов мужик побежал к забору, вон цепочка следов, а здесь…
Странно, ведь забор мы вроде тщательно проверяем. Я осмотрела выломанные доски. Аккуратно их сдвинули, ничего не скажешь. Я выглянула в дыру – следы уходили вдаль, и никого на улице уже не было. Поздно.
– Что случилось?
Ворон тоже не успел одеться – на нем была тельняшка и исподние штаны, но в руках он держал гауссовку. Выскочил, значит, на стрельбу.
Я рассказала. Ворон подошел к забору, покачал доски.
– Вот засранцы, – пробормотал он.
– Не понимаю, как умудрился-то влезть, – буркнула я.
– Это не снаружи влезли, – вдруг произнес Ворон, – смотри сюда. Гвоздь вытащили с внутренней стороны.
Я посмотрела единственным глазом на командира.
– То есть… это изнутри, что ли, кто-то впустил?
– Да, – Ворон повернулся, пошел прочь. Крикнул не оборачиваясь, – иди в здание, Маус! Замерзнешь!
Я догнала его.
– Неужели дружки зашевелились? Разведку у нас делают?
– Боюсь, что да. Я сейчас переоденусь да забью дырку. А ты иди спать, ё-моё, тебя лечиться положили, а не территорию охранять!
– Есть идти спать, – ответила я, – но это что же – они сами наступление на нас планируют?
– Не думаю, – качнул головой Ворон, – трусы они. Но меры мы примем. Спасибо, кстати, за бдительность.
Он пожал мне руку своей теплой, сильной ладонью. На углу мы разошлись. Я и вправду жутко замерзла и побежала, как ошпаренная, к госпиталю.
Пробежала оружейку, и тут снова тревога бросила меня к стене, а «Удав» скакнул в руку. Но через секунду я расслабилась и оторвалась от стены.
– Пуля, ты, что ли?
Девушка осторожно пробиралась вдоль здания. Увидев меня, замерла и будто потеряла дар речи. Потом опомнилась.
– А, Маус… ты чего шарахаешься?
– А ты чего? Пальбу не слышала?
– Не-а, – мотнула головой Пуля, и я удивилась. Ворон от моего выстрела проснулся. А она – якобы не слышала. Впрочем, она не Ворон, конечно.
Я сильнее сжала рукоятку «Удава».
– Пуля. У нас тут разведка от дружков работает. А ты по ночам ходишь. Ты бы лучше сказала – куда, откуда?
Пуля жалко улыбнулась.
– Ну… ты же знаешь… Ким сегодня ночью опять на воротах.
Я вспомнила раскосого новенького парня, с которым застукала Пулю вчера.
– Доиграешься ты, Пуля, – буркнула я и убрала оружие. Пуля дерзко глянула мне вслед.
– И тебе мужика бы не помешало найти, да кому ты такая страшная нужна!
Я не удостоила ее ответом и нырнула в дверь. Дана уже, конечно, перепугалась до смерти, и мне пришлось ее долго успокаивать и рассказывать сказку про летучий корабль, как все мы сели на него и полетели в космос, и нашли зеленую планету, где всегда тепло, и полно еды. И стали там жить-поживать и добра наживать. Но так меня мучила усталость, и болела башка, что я прилегла рядом с Даной и вместе с ней так и заснула, и дрыхла до самого утра.
6
Мое отделение сидело тихо. Я сама во время разведки нанесла на карту это укрытие – удобную зеленку в овраге меж домами. Этот овраг, наверное, еще с довоенных времен сохранился.
Холод пробирал, конечно, но мои не шевелились. И вокруг никого не было. Час назад в овраг зачем-то спустился пьяный дружок, Чума утихомирила его коротким ударом по башке, и отправила на тот свет – ножом под ребра. Мы долго сидели, стуча зубами, ожидая, что пьяного придут искать – но никто не явился. Пока все шло хорошо.
И пройти внутрь Дождева у нас удачно получилось. Это Иволга приказала, чтобы несколько лучших отделений заранее заняли позиции в тылу врага, и потом – одновременный удар. В идеале вообще бы тут половину ГСО накопить стоило, но это даже пьяные дружки заметят. Мы пробирались потихоньку, то по одному, то соединяясь вместе. Настюха чуть не заблудилась, пришлось Мерлина посылать ее искать. Сейчас они сидели рядышком и, не скрываясь, держались за руки. Голубки. Айгуль смотрела на них с материнской улыбкой. Чума застыла неподвижно, скорчившись в клубок, как и я – так меньше мерзнешь. Сегодня не очень холодно, и висит туман. Повезло. Но все равно ниже нуля, и этак погода нас доконает раньше, чем бой начнется. Хоть мы и намотали на себя все, что можно и нельзя.
Я не знала, что лучше – чтобы скорее началось… или чтобы не начиналось никогда. Страшно. Даже не того, что убьют или покалечат… а вот – получится или нет? Ворон нам поставил задачу, взять большую казарму, ту, что справа. Нам – впятером. А там человек пятьдесят, не меньше. Соотношение один к десяти, это же смешно, и там здоровые мужики, и все они умеют с оружием обращаться. Конечно, на нашей стороне неожиданность, и планы, как все это провернуть, у меня-таки есть. Но сработают ли эти планы? Я посмотрела на Леди, сжимающую в руках РПГ «Баркас». На этот старый, но отличный гранатомет я делала ставку, да еще на пульт, который крепко сжимала перчатками.
Пульт от АМР – автоматического минного раскладчика, саму машинку я замаскировала около забора – там доски выломаны, и АМР легко пройдет во двор. Потом мне нужно пару минут, чтобы дистанционно установить мины, и несколько секунд на взрыв. Самое главное – сделать все вовремя. Дальше наша задача – убивать тех, кто по каким-то причинам выживет после взрыва.
Если все пойдет благополучно.
Начинаем вместе с артподготовкой. У нас есть две гаубицы, Ворон в этом разбирается, два расчета подготовлены и поставлены со стороны леса, с востока. Немного, но и они хоть что-то смогут уничтожить. По началу артподготовки я запускаю АМР, и маленький робот раскладывает мины по периметру здания. Он трудноуязвим, и даже если дружки его заметят… уничтожить его можно только вместе с минами, а их восемь штук, рванет на месте – мало не покажется. Но для эффективного разрушения мне нужно все-таки распределить мины вокруг здания. Далее взрыв. Далее мы вылезаем из укрытия и работаем – Леди с РПГ в основном по крупным целям, мы добиваем дружков. План вроде должен сработать. Я прикидывала, не упущено ли что-нибудь. В это же время еще семь отделений, заранее накопленных в тылу, проводят ту же операцию и уничтожают живую силу противника, причем два отделения нацелены на особняк самого Горбатого, с семьей и близкими дружками. Элиту, в общем, как бы Яра выразилась. И только после этого всего основная ударная сила ГСО войдет в Дождево…