Ядрена мать, кто откажется от такой возможности? Я сбегала в Танку предупредить, что не выйду сегодня в патруль – ничего страшного, Чума сходит вне очереди, а я за нее завтра с утра. И снова вернулась на работу, досидела с Ярой до темноты, а затем мы с ней отправились в Новоград. Не пешком, конечно – дошли до заводской стоянки, а там какой-то менеджер в приличном пальто и шляпе рукой нам машет.
– Садитесь, пожалуйста.
И открывает перед нами заднюю дверку черного китайского Короса. Почему-то в моде у них черные машины. Я в такой никогда и не ездила. Внутри Корос оказался весь обит коричневой кожей, мягкое все, удобное. Яра просунула сначала свою здоровую ногу, потом втянула деревяшку. Я плюхнулась на сиденье рядом с ней.
– Пристегнуться надо, – Яра показала мне, как.
В машине было тепло! Хотя еще и мотор не заведен даже. Да что там говорить, внутри такой машины я сидела впервые в жизни, и со всех сторон меня окружил ни разу не испытанный комфорт. Тепло. Заднице мягонько. Пахнет приятно. Авто тронулось с места, и я почти этого не заметила, от кайфа голову вскружило. А тут еще зазвучала музыка. Это тебе не гитарное бренчанье Апреля, и не гармошка – у нас один играл на гармошке, погиб потом. Это была настоящая музыка по радио, веселая такая, быстрая, играли сразу много инструментов. Так что пока ехали, я впала в ступор. Да и на что смотреть вокруг – дорогу в Новоград я и так знаю.
Подъехали к блок-посту на входе. Оружие у охранников было нормальное – гауссовки, как я и предполагала, за спиной, а в кобурах китайские QSZ104 с незнакомыми мне насадками. Надо полагать, у всей Охраны оружие однотипное, ведь если разнотипное, как у нас, вынужденно – то это холера, с боезапасом всегда проблемы. Еще у них висели дубинки-шокеры, наручники, у одного – пистолет очень странной формы, как я догадываюсь, что-то нелетальное. Я очертания на всякий случай запомнила, надо потом у Ворона спросить. Пока я все это разглядывала, охранники проверили документы у водителя, затем сканерами машину, заглянули внутрь и разрешили нам въезд. Я думала, на том все и кончится – но как бы не так. Наш менеджер – не знаю, как его зовут – спокойненько взял портфель и отправился к зданиям, а нас – водителя, Яру и меня – заставили выстроиться и по очереди прошарили еще раз сканерами и посветили в глаза – идентификация по радужке, это я знаю. У меня еще взяли кровь на анализ, заставив сунуть палец в какой-то ящик.
– Имя? – спросил охранник.
– Мария Кузнецова, – мне стало ясно, что сейчас меня внесут в здешнюю базу данных. И это мне не понравилось. Но не бежать же теперь?
– Возраст?
– Восемнадцать лет.
– Род занятий?
– Кладовщица, – я покосилась на Яру. Та ничего не сказала. Щелкнула фотовспышка. Так, теперь меня уже точно зафиксировали и сохранили для потомства. Наконец проверки закончились, и я вслед за Ярой зашагала к зданиям Новограда, жадно глазея вокруг.
Здесь было на что глянуть! Мы попали в совершенно иной мир. Фантастический. Он был даже несводим к довоенным воспоминаниям – да и помню-то я уже немного. Это было так, как будто мы перенеслись разом на другую планету. В чистый и светлый мир счастливого будущего.
Снег был тщательно убран, на тротуарах – ни следа. Да и сделаны тротуары из странного пружинящего материала, который, похоже, и не покрывается снегом или льдом. Материал был разноцветным – темно-алые полосы переходили в желтые и синие. На газонах вокруг снег лежал, но в нем были разбросаны черные круги почвы, а в них внезапно росли живые пальмы, цветы, кустарники. Очевидно, они подогревались снизу. Все это было невероятно красиво – и эти газоны и мостовые тянулись, кажется, на километры вокруг. И здания. Высотных домов здесь не было – особняки по два-три этажа, каждый – архитектурная достопримечательность. Строения были окружены заснеженными садами, фигурными оградами. Мы шли по уютному городку-игрушечке, и казалось невероятным, что всего в пятистах метрах отсюда – развалины, воронки от снарядов, непроходимые завалы и мусорки, копнушки и разрушенные дома. А здесь стояла благостная тишина, здесь, кажется, уже пятьсот лет цвели мир и благодать.
Только вот людей почти не было видно. У одного особняка на детской площадке – разноцветные ледяные фигуры, деревянная горка – играли двое детишек в натуральных лисьих шубках, катаясь на автоматических санках-самоходах в виде дракончиков. За детьми присматривала женщина, как видно, из города – одета в валенки, овчинный тулуп и платок.
Мы свернули к соседнему дому. Стоянка была заполнена новенькими автомобилями. Мы с Ярой поднялись на крыльцо – она прихрамывая на деревянную ногу, я с одним глазом. Прошли рамку (оружие я в Танке оставила), миновали еще одного охранника в коридоре. Далее дорогу нам преградила пышная туша, затянутая в черное платье.
– Стойте! Куда!
Мне стало неловко – мы приперлись в этот роскошный дом, а нас тут, может быть, вовсе и не ждут.
– Я преподаватель русского и английского, – спокойно произнесла Яра, – я приглашена. А эта девочка со мной. Поинтересуйтесь у господина Голицына.
– Я вас прекрасно узнала, – с презрением произнесла дама в черном, – ну что ж, сейчас выясним…
Она включила комм на запястье – тут они все носят коммы, и что-то забормотала в невидимый микрофон. Голицын – менеджер, что нас привез – появился за ее спиной.
– Ярослава! Да проходите же, что вы так медленно. Да, да, я разрешаю, – это уже экономке в черном.
И он тут же снова исчез. Экономка распорядилась:
– Ладно, значит так, Ярослава, вы можете пройти в детскую залу, поздороваться с детьми. А ты, – сказала она мне, – иди сразу на кухню, вон туда. Там вам дадут поесть, и там можно посидеть.
– Маша пойдет со мной, – с нажимом произнесла Ярослава, и я двинулась вслед за ней, бросив на экономку мимолетный взгляд.
В доме волшебство продолжалось. Здесь все было так, как будто не только войны никогда не было – вообще в мире не было горя, нищеты, смерти. Просторный холл, лестница, увитая еловыми ветвями и гирляндами, сквозь стеклянные двери видна гигантская елка в зале. Натертый паркет сверкал, новогодние гирлянды вились по стенам. Светильники отражались в зеркалах, многократно усиливая блеск и сияние. Но самое удивительное – обитатели дома. На заводе наш высший менеджмент тоже, конечно, состоял из небожителей, но здесь… Это были совсем другие люди. У них были чистые, хорошие лица, они так заразительно смеялись, так легко болтали и двигались, словно были бесплотными. Они казались мне ангелами. А как прекрасно эти люди были одеты! Как ладно скроены мужские костюмы – с иголочки, как сверкали начищенные туфли, а женщины грациозно летали на высоких шпильках, в пастельных вечерних платьях, их бриллианты сверкали ярче глаз.
Клянусь всем, что мне дорого, я в тот момент совсем не испытывала ненависти или зависти. Один только восторг – оттого, как прекрасно все вокруг. Конечно, мы с Ярой выглядели тут инородными телами. Даже не из-за одежды: Яра была одета в старый, но относительно приличный брючный костюм, ватник она сняла в коридоре. Я не стала снимать камуфляжную куртку – на работу я ходила в форме, больше-то не в чем. Да, в куртке было жарковато, но под ней у меня страшненький рваный свитер с заплатами, а камуфляж всегда смотрится прилично.
Одежда еще ладно… Но весь наш вид совершенно не соответствовал окружающим – у Яры нет ноги, у меня глаза; она уже вся морщинистая, с плохой кожей и гнилыми зубами, я хоть и молодая, но очень тощая, с кожей, задубевшей от мороза, со шрамами и черной повязкой наискосок, красные костяшки пальцев, растресканные губы. Местных обитателей вообще легко отличить от обычных людей: вот няня, которая на улице за детьми присматривала – тоже была из города, и одежда кое-как собрана из разного старья, и лицо измученное, испитое, и нигде ни грамма жирка. А здешние отличались прелестной округлостью, их гладкая кожа сияла, волосы уложены в аккуратные прически. Эльфы, да и только! Они казались существами с другой планеты. Из другого мира, чистого и светлого.
Но я забыла о себе, забыла о том, как выгляжу – я только глазела по сторонам. Робко поднялась вслед за Ярой по сверкающей лестнице. Теперь мы оказались в «детской зале». Здесь в самом деле играли дети – человек шесть. Двое совсем малыши, трое где-то от семи до десяти лет – два мальчика и девочка, и еще один подросток, лет пятнадцати. Как Мерлин, укололо меня. Где-то сейчас Мерлин, какое задание он выполняет? Этот мальчик, впрочем, был совсем не похож на Мерлина – высокий, тонкий, он сидел за игровой консолью и гонял на экране жутких монстров. Ярослава поздоровалась, подросток скосил на нее нехотя темные глаза и ничего не ответил. Яру это совершенно не смутило.
Мальчики стояли за спиной старшего – брата, что ли? – и смотрели, как он играет. А девочка… у меня вдруг защемило сердце. Нет, и она не была похожа на Дану, разве что возрастом. Она была блондинкой и не то, что полной – но с пухлыми щечками, с той же приятной глазу детской округлостью лица. Которой наши, городские дети, были совсем лишены – наши не детей напоминали, а большеглазых маленьких старичков. Девочка валялась на разноцветном диване, забросив ножки на спинку и ела что-то странное и хрустящее из большого красного пакета.
Двое маленьких возились в игровом углу – девчушка раскачивалась на роботе-лошадке, а мальчуган с криками запускал машинки по всему залу – они летели, стукались о стену и отскакивали, очевидно, это забавляло малыша.
– Здравствуйте, дети! – громко и с достоинством произнесла Ярослава. Девочка на диване (я снова подумала о Дане, и в сердце у меня закололо) задвигала ножками, села и, запустив руку в пакет, вытащила целую горсть незнакомой хрустящей еды.
– У нас сегодня праздник! – капризно воскликнула она, – я не хочу учиться!
– Я и не собираюсь сегодня проводить занятия, – ответила Яра, – я и моя коллега Маша приглашены на праздник.
Подросток оторвался от игровой консоли, глянул на нас мельком.