— Мне уже лучше, — сказала она. — Окно прохладное. Это помогает.
Сдвоенные выдохи на последних двух слогах создали круг, вдвое больший, чем предыдущие. Начался обратный отсчет.
Девять.
Чарли еще раз бросила взгляд на Джоша.
Восемь.
Она возвратилась к окну.
Семь.
Она повернулась всем телом, загородив Джошу обзор.
Шесть.
Она прижала кончик указательного пальца к стеклу и начала писать.
Пять.
Первая буква — это три быстрые черточки.
Четыре.
Еще одна буква, на этот раз одна длинная черта, за которой следуют три коротких всплеска.
Три.
И еще — два быстрых удара.
Два.
Последняя буква. Удар и удар.
Один.
Туман рассеивался, унося с собой слово, которое ей удалось нацарапать.
HELP[29]
— С тобой такое случалось? — спросила она Джоша. — Тебя когда-нибудь укачивало?
Круг тумана снова появился на окне, как и слово «HELP», написанное задом наперед, чтобы проезжающий мимо патрульный мог без труда его прочитать.
Когда полицейская машина приблизилась к ним, Джош еще раз коротко нажал на тормоза. Снижение скорости позволило полицейскому поравняться с ними. Какое-то мгновение они ехали бок о бок, и надежда в сердце Чарли колотилась еще сильнее, когда она видела полицейского за рулем. Он выглядит крутым. Бульдог с короткой стрижкой. И все, что нужно было Чарли, чтобы привлечь его внимание, — это дышать.
Если это не сработает, она закричит. Так громко, что он сможет услышать ее через два стекла.
Затем патрульный включит эти красивые красные и белые огни, и у Джоша не останется другого выбора, кроме как съехать на обочину, и Чарли сбежит. Ей было все равно, что Джош может оказаться безобидным, а она будет выглядеть глупо. В данный момент все, чего она хотела, — это выбраться из машины, избавиться от Джоша и ото всех сомнений и неуверенности, которые он нес с собой.
Чарли сделала вдох, собираясь с духом и, надеясь, что образующееся на стекле облачко тумана продержится секунд десять, а может, и дольше.
Она выдохнула.
Окно запотело, замутнив образ полицейского в соседней машине, начало формироваться слово, которое она нарисовала.
HELP
Джош снова нажал на тормоза. На этот раз сильнее. Достаточно, чтобы Чарли почувствовала, как инерция притянула ее к ремню безопасности, пока она наблюдала, как полицейский обгоняет их. Мгновение спустя полицейская машина штата проехала мимо. Сердце Чарли, которое секундой ранее бешено стучало, почти остановилось, а полицейский продолжал двигаться, его патрульная машина быстро удалялась.
Она упустила свой шанс.
И все потому, что Джош нажал на тормоза.
Он сделал это нарочно?
Еще один повод для сомнений.
Достаточный, чтобы усилить желание Чарли выбраться из машины любым возможным способом.
Ее рука снова опустилась на дверную ручку и сжала ее.
Боже, помоги, ей придется прыгать.
Прямо сейчас.
Хорошая новость заключалась в том, что шоссе сузилось до двух полос — вероятно, по этой причине полицейский штата обогнал их справа. У него кончалась полоса. И, возможно, Джош знал это, отсюда и торможение, сорвавшее ее план.
Чарли украдкой бросила взгляд на спидометр.
Теперь, когда патрульный превратился в спичечный коробок на горизонте, Джош увеличил скорость до шестидесяти миль в час.
Быстро. Слишком быстро для дороги впереди, которая проходила рядом с рекой Делавэр, огибала горный склон чередой крутых поворотов. И определенно слишком быстро для нее, чтобы выпрыгнуть из машины. Теперь она уверена, что должна это сделать. Но даже если она сможет пережить прыжок невредимой (что вряд ли удастся, на такой-то скорости), ей просто некуда будет бежать. С ее стороны возвышалась гора, поднимавшаяся высоко в ночное небо, рельеф которой и растущие на ней деревья были почти не видны. Со стороны Джоша тянулись встречная полоса шоссе, низкий каменный бортик, а затем река.
Чарли всегда нравился этот участок дороги — нравился своей дикой красотой, своим несоответствием месту. С его вершинами, и соснами, и широким пространством извилистой реки — он был уместен для западной части страны, никак не для границы между Нью-Джерси и Пенсильванией. Проезжая мимо с бабушкой Нормой или Робби, она опускала стекло, вдыхала свежий воздух, наслаждаясь пейзажем, который находила прекрасным в любое время года.
Но это всегда было днем. До сих пор она никогда не путешествовала по ущелью ночью. Темнота все меняла. Делала знакомое чужим. Невинное подозрительным.
Она задумалась, а вдруг то же самое происходит и в случае с Джошем, и просто ночь заставляет ее с подозрением относиться ко всему, что он делает, говорит и подразумевает? Может быть, все это будет выглядеть по-другому и менее угрожающе при свете дня?
Чарли сомневалась в таком раскладе. Ей продолжало казаться, что действия Джоша будут сомнительными в любое время суток.
Он не обращал внимание на то, что Чарли могла видеть на спидометре: они не сбавили скорость. Он вообще не проявлял к ней никакого интереса с тех пор, как за ними появился полицейский штата. И все же исподтишка наблюдал за ней. Чарли это чувствовала. Теплое покалывание, исходящее со стороны водителя, пока он проезжал очередной поворот. Когда он закладывал вираж, сосновый освежитель воздуха на зеркале заднего вида качался как мертвец на виселице.
Чарли крепче сжала дверную ручку, отчасти для того, чтобы не упасть, когда «Гранд АМ» будет проноситься по следующему крутому повороту, а отчасти на случай, если она все равно решит рискнуть и выпрыгнуть, несмотря на вероятность убиться. Склон горы находился очень близко к машине — это обстоятельство было столь же нервирующим, как и сам Джош, и, вероятно, более опасным. Каменные обломки усеивали узкую дорожную обочину. Встречались на ней даже остатки валунов, которые, упав со склона холма на землю, раскололись на куски.
Именно так выглядел бы ее череп, если бы она выскочила из автомобиля.
Осколки костей, валяющиеся среди камней.
Через несколько секунд они добрались до моста через реку Делавэр, и обочина уже перестала являться возможным путем к спасению. Там просто некуда было приземлиться. Имелись только тонкая полоска усыпанного гравием асфальта и бетонные перила моста. За ним, в десятках футов внизу, темная вода.
Выпрыгивать сейчас — однозначное самоубийство.
Впереди появился свет. Сигнальные огни, о которых Чарли совершенно забыла.
Площадка пункта оплаты.
Шесть киосков стояли в ряд, перегородив все западное шоссе по другую сторону моста.
Джош был просто обязан остановиться.
И когда он это сделает, Чарли заставит себя двигаться.
Пока «Гранд АМ» ехал по мосту, а огни пункта оплаты становились все ярче, Чарли прокручивала в голове план действий. Боевик, мысленно снятый ею.
Подождать, пока Джош притормозит.
Распахнуть дверь, прежде чем он полностью остановится.
Броситься бежать.
Из машины.
На следующую платную полосу.
Затем на следующую и следующую, и следующую.
Так она будет бежать, вопя во все горло, пока не остановится какая-нибудь машина, или пока ее не схватит оператор, принимающий платежи, или пока она не доберется до какого-нибудь безопасного места. Поблизости должны быть и другие дороги. Там, где есть дома, предприятия и зеваки, которые (как она надеется), придут ей на помощь. Платная площадка становится все ближе, подъезды к ней перекрывают хлипкие деревянные ворота, которые выполняют свою роль лишь символически. Машина запросто пробьет створку, и Чарли боится, что Джош может попытаться это сделать. Но он нажимает на тормоза, и стрелка спидометра резко падает с шестидесяти пяти до сорока пяти, двадцати пяти…
Чарли сжимает дверную ручку.
Ждет.
Ждет.
Ждет, пока машина замедлится до пятнадцати… десяти… пяти…
Теперь голос в голове Чарли кричит. Это может быть голос ее матери. Или Мэдди. А скорее всего, это даже сочетание того и другого. Их послание громкое и ясное. Беги сейчас же!
Тело Чарли напрягается. Подготовка к спринту.
Беги! Мэдди и мама продолжают кричать в ее голове. Сейчас же!
К ним присоединяется еще один голос.
Джош.
Он спокойно окликает ее с водительского сиденья.
— Чарли?
Интерьер. «Гранд Ам» — ночь
Чарли слышит музыку.
Первые аккорды песни, которую, как ей казалось, они уже слушали.
«Нирвана».
Come As You Are.
— Должно быть, это был чертовски хороший фильм, — произнес Джош.
Шок остановил руку Чарли. Она независимо от своей воли повернулась к нему лицом, хотя знала, что должна поступать наоборот.
Открыть дверь.
Бежать в безопасное место.
Но слова Джоша заставили ее остаться на месте, и она не могла удержаться от вопроса: «Что ты имеешь в виду?»
— Фильм в твоем воображении, — объяснил Джош. — Думаю, ты только что смотрела очередное кино.
Остановив «Гранд АМ» на стоянке у платной будки, он потянулся через консоль, его рука вторглась в пространство Чарли. На долю секунды ей показалось, что он вот-вот раскроет свою истинную природу. Ту, которую она начала подозревать несколько минут и миль назад.
Она даже вздрогнула в ожидании.
Однако Джош просто забрал свой бумажник с приборной панели. Если он и заметил реакцию Чарли (а он не мог ее не заметить!), то не подал вида. Он просто вытащил из бумажника пятидолларовую купюру, опустил стекло и кивнул оператору — полной женщине, подавлявшей зевок.
— Вы выглядите такой же усталой, как и я, — сказал Джош, источая очарование, когда вручал ей пятерку и брал сдачу. — Надеюсь, у вас есть с собой крепкий кофе.
— Да, — ответила та. — Он мне точно понадобится.
Джош аккуратно убрал деньги обратно в бумажник, затем засунул бумажник в задний левый карман брюк. Чарли наблюдала, как он это делал. Ее тело гудело от неуверенности. О чем это он говорил? В ее голове не было никакого фильма.